Сергей Романов - Байки под хмельком

Около умирающей коровы на корточках сидел друг Гарика с кухонным ножом в руках и, видимо, ждал, когда животное совсем перестанет двигаться.

— Ну, что, будешь брать телятину? — спросил Гарик.

Подъездная дверь на первом этаже хлопнула и по лестнице застучали несколько пар кованых сапог. А уже через несколько секунд я, Гарик и его дружок лежали на животах, тесно прижавшись друг к другу. Руки каждого были скованы наручниками. Кто-то из соседей, заглянув в квартиру Гарика и увидев окровавленного хозяина, поспешил вызвать милицию. Ну, а мне пришлось пострадать за компанию.

Пока мы лежали на полу, нисколько не протрезвевший Гарик рассказывал, как они с дружком обнаружили в лесопарке корову, как привели её домой, как пытались надоить молока, как…

Офицер снял с моих рук наручники:

— Извините, мы думали, что вы тоже из этих, копытчиков.

— Из кого? — не понял я.

Он улыбнулся и пояснил:

— Копытчиками называют тех, кто занимается кражами скота.

— Да, — подтвердил я, — И в самом деле, я не из тех…

1999 г.

На уцелевшей ступеньке сломанного крыльца сидит бородатый мужик в солдатской шапке, кулаком подпирает подбородок. Серые глаза тупы, уставлены в одну точку. Наконец мотает головой из стороны в сторону:

— Бр-р-р! Сивка! Си-ив-ка! — кричит что есть мочи.

Во дворе полная тишина.

— Сивка, сволочь!

Из покосившегося сарая с огромными дырами между досок появляется голова лошади. Затем, прихрамывая на обе ноги, выходит сама.

— Ну что еще, барин?

— А где моя бурка?

— Продал ты её вчера, барин.

— Продал? — мужик старается что-то вспомнить.

— Вернее, обменял у старьевщика на водку.

— Похмелиться бы, Сивка? — мужик смотрит на лошадь умаляющими глазами.

— На какие шиши?

— Ты же все можешь!

— Могла.

— Хотя бы пивка…

— Нету. Все прогулял. И овса было навалом, и ячменя…

Лошадь не договаривает и, низко опустив голову, ковыляет на середину двора. По дороге внимательно оглядывает землю в надежде обнаружить хотя бы одно фуражное зернышко.

— Сивка! — опять во все горло орет мужик, — Сивка, сука!

Лошадь продолжает ковылять, не обращая внимания на крик.

— Сивка! — уже стучит ногой по крыльцу мужик. Командует, — А ну встань передо мной, как лист перед травой! Слышь! Встань, говорю!

Сивка, так и не найдя ни одного зернышка, закатывает глаза и замертво падает в дальнем конце двора.

1999 г.

Прапорщика Миньку Пушкова знает весь военный городок. Минька — местная знаменитость. Известность он получил не в качестве добросовестного и радетельного начальника вещевого склада Н-ской части, а как человек, не испугавшийся и не отступивший в минуту смертельной опасности.

Если Миньку попросить рассказать о проявленном подвиге, он покажет правую руку на которой не хватает указательного пальца, ткнет той же рукой в щеку, которую украшают два продолговатых впечатлительных рубца и поведает страшную историю, как имел противоборство с настоящим гризли. Ну, может быть, не с громадным гризли, а с обыкновенным российским бурым мишкой.

Многих слушателей, рассказанная Минькой лесная драма настораживала: с каких это пор в местных лесах стали водиться медведи? Обитатели городка, почти все поголовно являвшиеся любителями тихой грибной охоты, кроме лис и зайцев в местных лесах других хищников не видели. Но на этот счет у прапорщика Миньки имелась медицинская справка, заверенная главным врачом городской клинической больницы. В документе, который признавал Миньку инвалидом первой группы, было черным по белому написано, что пальца на правой руке не хватало в результате откуса оного бурым медведем. И шрамы на щеке — все тот же результат когтистой медвежьей лапы.

Когда Минька рассказал ужасный случай, произошедший с ним, командиру части, подполковник так растрогался и был поражен геройством подчиненного, что обещал подумать о награде. В мыслях Минька лелеял мечту, что это может быть даже медаль «За отвагу». Но если с наградой пока медлили, то благосклонность командира к Миньке все-таки чувствовалась. Неоднократно обнаруживая начальника вещевого склада «под мухой» на рабочем месте, подполковник лишь грозил ему пальчиком, таким же какой был у Миньки, пока его не съел медведь, и ограничивался очередным предупреждением.

Словом, Минька ходил героем. И все его считали теперь за отчаянного парня, которому сам черт не страшен. Все — кроме старого дружка Алешки Бякина, который имел такое же звание и после случая с прапорщиком Пушковым на лесной тропе стал ужасно завистливым и подозрительным.

Распив с Минькой бутылочку, Бякин, ковыряя спичкой в прогнивших зубах, в который раз начинал допытываться:

— И где же ты встретил этого медведя?

— На опушке, — в десятый раз отвечал Минька назойливому Бякину.

— И что же, медведь налетел на тебя ни с того ни сего?

— Разинул пасть и налетел, гад.

— А ты?

— А я ему в пасть кулаком. До самой глотки.

— Как же это тогда он у тебя только один палец оттяпал? Должен ведь был всю руку. До запястья.

— Мало ли чего он должен. Может быть неопытный был! — отбивался от заковыристых вопросов приятеля Минька.

— А потом?

— А потом я схватил рогатину и ткнул ей ему прямо в глаза. Медведь зажмурился и смазал меня лапой по щеке.

— Прямо-таки и зажмурился?

— А как ещё скажешь?

— Это что ж по всему лесу рогатины разбросаны? — Продолжал допрос прапорщик Бякин.

— Да пошел ты, Бякин! Слава моя не дает тебе покоя. Вот и все!

— Все равно, Пушков я тебя выведу на чистую воду, — обещал Бякин.

Минькин подвиг и, действительно, не давал Бякину покоя. Ну как так? Все Пушкову сходило с рук. И появление на службе в нетрезвом виде, и отсутствие в необходимое время на складе. И ремонт в его квартире вне очереди был проведен, и отпуск предоставлен по первому требованию… Да что он за герой, в конце концов!

Бякин сдержал свое слово. Факт для разоблачения словно свалился с неба. Купив как-то утром областную газету Бякин наткнулся на интервью с директором областного зоопарка. Руководитель зверинца негодовал по поводу нерадивости посетителей. Дескать, кормят животных, когда не следует. Спаивают пивом обезьян. Забыв об опасности, лезут к вольерам с хищниками. Дальше директор приводил конкретный пример, как будучи изрядно навеселе один прапорщик Н-ской части перелез через ограждение и, просунув руку через прутья вольера, стал кормить бурую медведицу пропитанным водкой хлебом. Отведав угощения и захмелев, животное откусило смельчаку палец и «погладила» лапой по щеке. «Медикам палец пришить пострадавшему не удалось», — сокрушался руководитель…

— Мля! Так это же про нашего Пушкова! — догадался Бякин.

Первым же желанием у Бякина было отнести газету командиру части. Вот, мол, каков ваш герой. Но, поразмыслив, Бякин затрусил к Миньке. Прямо на склад. Выложил перед ним газету:

— Читай. Тут про тебя.

Минька прочитал. Поднял грустные глаза на сослуживца:

— Ну, и что теперь собираешься делать? Командиру покажешь? По всему поселку разболтаешь?

— Зачем же? Лучше, Миня, я на тебя штраф наложу.

— Какой?

— С каждой получки — по литру водки. Идет?

Друзья ударили по рукам.

А через полгода обоих уволили. В запас. По этому поводу в военном городе разные слухи ходили. Одни говорили, что пострадали друзья из-за сокращения штатов. Другие ссылались на инвалидность одного и товарищескую верность другого. Третьи вообще несли чушь. Говорили, что Тишков и Бякин спились, ну командир обеим героям и дал под зад пинком. Но долго ещё в городке из уст в уста ходила легенда о медведе-шатуне. Из области даже профессиональные охотники приезжали, но зверя в лесу так и не обнаружили. Наверное, закусив Минькиным пальцем, в тайгу подался…

1999 г.

Два мужика на подводный лов собирались. На два дня. Уложили в ящики по литру водки, сальца, колбаски, в термоса огуречный рассольчик залили, ну и все остальное прилежащее к рыбалке — удочки, мормышки, мотыль, приманки…

Утром в электричке расстались с одной бутылкой. За удачу, так сказать. Ну, а на льду, потому как клева у них не заладилось, дело пошло основательно. Надо заметить — здоровые были мужики. Для таких по литру водку, что по заднице ладошкой. Соседи по лункам, выдергивая в час по рыбке, с завистью смотрела на профессиональные действия друзей. А когда очередная бутылка волчком отлетала в сторону, с восхищением кивали головами: во, мол, дают! А у тех «ловля» шла так споро, что уже к обеду, один из товарищей поднялся и, как этого стоило ожидать, засобирался в дорогу. В поселковый магазин.