Кэтлин Вудивисс - Приди, полюби незнакомца

— Это и есть твои люди?

Тот указал подручным, где встать. Один занял позицию у входа в холл, другой — у раздвижных дверей. После этого он наконец снизошел до ответа, сопровождая свои слова глумливой усмешкой.

— Положим, так. Что дальше?

Эштон мотнул головой в сторону коротконогого громилы:

— Этого я видел, когда на «Русалку» напали пираты. Он стрелял в меня, когда Лирин упала за борт.

Малкольм коротко рассмеялся.

— Сегодня ему представится еще один случай.

— А другой, тот, что охранял дом, — настойчиво продолжал Эштон, — тогда был у меня кочегаром и наверняка что-то устроил с двигателем, когда пиратская барка приблизилась к «Русалке».

— Да вы у нас умник, мистер Уингейт, — ухмыльнулся Малкольм.

— Если это твои люди, ты, стало быть, стоишь во главе шайки бандитов, грабящих корабли… вроде моего.

Малкольм обратился к рыжеволосому:

— Когда будут остальные, Тэппи?

— Кое-кто уже на подходе, — откликнулся тот. — Другие придут попозже. А остальные в ожидании вашего появления занимаются кораблем.

— Раньше темноты нам отсюда уйти не удастся, — заметил Малкольм. — Мне вовсе не хочется, чтобы люди Уингейта пустились за нами в погоню.

— Я смотрю, вы целую армию наняли, чтобы справиться с одним человеком, — заметил Тэппи. — Да к тому же он ранен.

— Этот человек сегодня утром прикончил четверых наших, а сам отделался царапиной, — закричал Малкольм. — Все, больше я рисковать не намерен. Роберт Сомертон был очень богатым человеком, и я не позволю, чтобы кто-нибудь стал между мной и наследством.

— А что вы собираетесь сделать с этим типом? — спросил, злорадно улыбаясь, длинноволосый.

Видя нетерпение сообщника, главарь шайки весело рассмеялся.

— Ну, Барнаби, ты его немножко порежешь, и у этой дамы будет что взять с собой в сумасшедший дом.

Неожиданно раздался яростный крик, и Малкольм согнулся от боли: в голень ему врезался острый каблук. А в следующий момент на него бросилась кошка. Она шипела, кусалась, царапалась. В лицо ему впились длинные ногти, полилась кровь. Малкольм взревел от боли и наотмашь ударил Ленору по лицу, сбил ее с ног. И тут же выхватил из-за пояса пистолет, ибо Эштон с яростным ревом кинулся к нему; Эдвард Гейтлинг явно забыл связать ему ноги.

— Ну давай, стреляй же! — крикнул Эштон. — Мне так и так конец, но, если ты выстрелишь, мои люди на корабле, может, услышат и явятся выяснить, в чем дело. Они поймут, что дело нечисто. Так чего же ты медлишь? Стреляй! Пусть все знают, что ты здесь.

Барнаби встал между противниками и сильным толчком вернул Эштона на место.

— Ну, ну, не лишай меня удовольствия. Мне так хочется заняться тобой как следует, так что надо, чтобы ты оставался в целости и сохранности, пока я не доберусь до тебя и не услышу, как ты вопишь.

Прижимая платок к окровавленной щеке, Малкольм взглянул на Ленору. Глаза ее горели зеленым огнем ярости. Потом он резко повернулся к отцу.

— Ну ты, пьянчужка! Разве я не велел тебе связать Уингейта? Ты что, ничего толком сделать не можешь?

— Извини, Маркус, — Эдвард поежился. — Я ведь не привык к таким вещам.

— Маркус? — Эштон удивленно повторил это имя.

— Вот-вот! Маркус Гейтлинг, — огрызнулся Малкольм. — Но я взял новое имя — Малкольм Синклер. Синклер — девичья фамилия моей матери. — Бросив косой взгляд на отца, он добавил: — И оно мне нравится больше.

Появилось еще трое мужчин. Молча пройдя через холл, они последовали в гостиную. Малкольм перехватил руку Эдварда, который уже было собрался связать Эштону ноги.

— Ступай к Мейган и скажи ей, пусть идет наверх и упакует вещи хозяйки.

За Ленорой будут присматривать двое из моих людей. Они станут у дверей, пока она переодевается в дорогу. Если нам придется ехать через Билокси, я хочу, чтобы все выглядело как обычно.

Эдвард бросился выполнять приказание. Малкольм рывком поднял свою вторую жену с пола и резко бросил ей:

— Сейчас ты пойдешь к себе наверх. Но запомни, если ты опять примешься за свое, у Барнаби есть разрешение пустить в ход нож. Ясно?

Ленора коротко кивнула и, бросив отчаянный взгляд на Эштона, вышла из комнаты в сопровождении двух бандитов. Один встал у двери, которая вела из спальни в холл, — другой — на веранде. К тому времени, когда появилась Мейган, у Леноры уже созрел план. Она вынула из туалетного столика «дерринджер», который дал ей на корабле Эштон, проверила, заряжен ли он, и изложила Мейган суть дела.

— Скажи тому типу, который сторожит на веранде, что мне стало дурно, и, когда он наклонится надо мной, ударь его, да покрепче, вот этим. — Подавив приступ тошноты, Ленора вложила в руку Мейган железную кочергу. — Больше нам нечем воспользоваться, чтобы добиться своего, то есть уложить его так, чтобы другой бандит ничего не заметил.

Ей пришлось сделать гигантское усилие, чтобы прогнать ужасное видение, свидетельницей которого пришлось быть, и сосредоточиться на спасении Эштона. Но голос ее дрожал и говорила она с трудом:

— Мейган, ты справишься с этим?

Мейган было проще, воспоминания ее не мучили.

— Разумеется, мэм, хотя бы это стоило мне жизни, а, похоже, это не исключено. С радостью сделаю все, как вы говорите.

Мейган схватил кочергу, и Ленора с трудом подавила соблазн сказать ей, чтобы та действовала поосторожнее. Она не знала, удастся ли ей вынести во второй раз подобную сцену, но, коль скоро речь шла о жизни или смерти Эштона, она готова была к любым испытаниям. А иначе с этим бандитом, что за дверью, не справишься. Стеклянный абажур или ваза разлетятся на куски и поднимут на ноги тех, что внизу, а сил на то, чтобы сделать дубинку из ножки стула, ни у нее, ни у Мейган не хватит. Кочерга — единственное надежное оружие.

Ленора легла лицом на пол и кивнула Мейган: мол, можно начинать.

— Ну, что же, зови его… и будь осторожна.

Мейган распахнула дверь и, изобразив на лице ужас так искусно, что Эдвард позавидовал бы, закричала, обращаясь к бандиту, лениво прислонившемуся к перилам балюстрады:

— Скорее! Хозяйка упала и разбила голову! Помогите мне поднять ее и уложить в постель!

Тэппи рванулся в спальню и, увидев на полу неподвижно лежащую женскую фигуру, заткнул пистолет за пояс и нагнулся, чтобы поднять ее. В следующую секунду его пронзила ужасная боль, затем наступила тьма, и он без чувств свалился на пол рядом с Ленорой. Его прикосновение привело Ленору в чувство, она взяла себя в руки. Услышав страшный звук, с каким обрушилась кочерга на затылок этого человека, она и впрямь чуть не потеряла сознание. Ленора робко скосила глаза, чтобы увидеть, жив ли он. Да, он дышал, и это создавало проблему, которую следовало решить, чтобы можно было уйти отсюда спокойно.