Марион: история ведьмы (СИ) - Крыж Эллин

Через полчаса она была уже дома, через час — в постели и, натянув одеяло до подбородка думала, как всё странно сложилось и как хорошо, что она не заплатила за комнату на месяц вперед.

Согласно договору, на следующий день Марион переехала в квартал Бобур, примыкавший к рынку. Там, в тихом квадратном дворике по переулку Прувель, куда можно попасть через низкие полукруглые арки и где кружится голова, если посмотреть вверх на сомкнувшиеся и находящие друг на друга кровли домов, между которыми остается лоскут неправдоподобно яркого и высокого неба; там, на третьем этаже человеческой голубятни с окошками, находилась новая квартира Марион Лантен и ее сына. Барбара сама нашла для них эту комнату, заплатила за три месяца вперед и договорилась, что Марион будет ждать ее по вечерам против Нового Моста, на паперти церкви Августинцев, где ее никто не тронет.

Саму Барбару почти каждый вечер вызывают в Лувр, и если по возвращении нужна будет помощь Марион, ей подадут знак. А если что-либо срочное, пришлют курьера. На всякий случай Марион полагалось запомнить люксембургский адрес своей начальницы: улица Старой Голубятни, дом 13. Нельзя же было поселиться под другим номером, надо поддерживать славу.

Так началась их совместная работа на образ мадам Маржери, королевской придворной ведьмы. Скоро Марион узнала, что кроме неё в эту сеть "поставщиков таланта" входит еще множество мелких людей, умеющих что-то одно, недостаточное, чтоб самому заслужить славу "великого мага", но совершенно необходимое для "мадам Маржери". Сама Барбара Каро, взявшая звучную фамилию Маржери, поставляла этому прекрасному идолу свою колоритную внешность, уверенный звучный голос и умение лечить травами. Особенным спросом пользовались настойки или рецепты ванн из трав возбуждающих любовную страсть. Это было ей по плечу. Но чтобы не стать в тупик перед заказом хорошего яда или гороскопа, касавшегося милостей короля, надо было держать целый ученый совет.

Вместе им удавалось решать даже такие сложные проблемы и интриги как: продать яд одной красотке для мужа, продать мужу предостережение от яда и, не выдавая жену, спасти ему жизнь; конкурентке красотки продать приворотное зелье для короля, а королю сложным путем сообщить, что первая его фаворитка ведет нечестную игру и хочет отравить мужа, тем самым искусно направить его страсти в сторону той, что купила приворотное зелье и купит еще не раз, убедившись, как здорово оно действует даже без крови младенцев. При всем этом надо снять сливки с пяти или шести заказов и благодарностей, остаться безнаказанным и обеспечить своему союзу дальнейшую прибыльную жизнь.

Так "золотая курочка Маржери" кормила их всех, а вскоре и еще двух членов их компании: старого филина Бонни и толстого черного кота Филла. Первого привез из Англии племянник аптекаря, второго нашла Марион. С тех пор дела фирмы "Маржери" пошли еще лучше, и золото дождем сыпалось в дом номер 13 по улице Старой Голубятни, откуда совсем недалеко до площади Вожирар и Люксембургского дворца.

В сентябре неожиданно ударили заморозки и холера ушла совсем. Король вернулся, и жизнь покатилось по привычному руслу.

— А у меня и не было перебоев с клиентами, — заявила мамаша Фарду, ставя перед Марион стаканчик красного вина.

Марион отпила и снова опустила стаканчик на стол. Сидела, сложив руки на коленях.

Она пришла к Марселе немножко отдохнуть и узнать, полностью ли выздоровели две ее красотки, перенесшие холеру. Трактирщица пыталась как-то расшевелить грустившую молодую женщину. В последнее время они очень сдружились и, когда Марион выбиралась на Пляс Пигаль, подолгу беседовали, прекрасно понимая друг дружку, несмотря на острую разницу в темпераменте.

Неунывающая Марсела, сильная и душой, и телом, могла порой быть и серьезной. Дать добрый совет, поднять настроение рассказом о каком-нибудь случае из жизни. Да просто пожать плечами так, что сразу было ясно: всё пустяки.

Трактир еще не открылся, было пусто и сумрачно. Марион сидела за тем же столиком в углу, где они увиделись в первый раз.

— Что мне делать? — вслух размышляла ведьма, обращаясь и к себе, и к Марселе. — Отчего всегда так? Я ведь ничего не делаю, чтоб быть заметной, наоборот прячусь. Была у священника в Сен-Мартен-де-Шан, он сказал: "Хоть я вас и часто вижу среди прихожан, дочь моя, но никак не могу понять, о чем вы думаете. Если помыслы ваши и вправду чисты, смиритесь, Господь посылает вам испытание".

— Ну, а что ты ожидала от него услышать? — хмыкнула мамаша Фарду. Марион тихо проговорила:

— Возможно, хотела получить ответ, чем я провинилась, что должна бежать отовсюду. Кто им внушил эту глупость, что я — ведьма?

— Ну, у них есть глаза…

— Вот, и вы туда же! — разозлилась Марион на хозяйку трактира. Марсела взяла ее за руку:

— Ты не шуми. Хочешь узнать, что в тебе не как у всех, изволь, я скажу, только не бей посуду.

Марион взяла дрожащей рукой стакан и принялась пить вино маленькими глотками, желая успокоиться. Поставив пустой стакан, она перевела взгляд на подругу:

— Скажите.

— Ты просто единорог.

— Что-что? Как это? — изумилась Марион.

— Очень просто. Знаешь, что такое единорог?

— Так называется ваша харчевня.*

— А еще?

— Это… символ девы Марии и такой зверь из сказок, как лошадь, только с рогом на лбу. Я на него сильно похожа?

— Ужасно.

— Чем же? — заинтересовалась молодая женщина никогда не замечавшая, чтоб у неё рос на лбу рог. Марсела пустилась в объяснения.

— Ты знаешь легенду о Единороге? Нет? Слушай…

Когда-то, примерно во времена Эдемского сада, на свете паслись многочисленные стада белых лошадей с прекрасным тонким рогом на голове. Они умели говорить и дружили с людьми. Но они любили свободу.

Со временем единороги рассеялись по свету, так что стали думать, будто их вообще больше нет. Но они остались. Всё дело в том, что их рог стал невидим, а без него трудно отличить единорога от простой лошади, особенно издали. Но при свете луны, стоит посмотреть на тень и увидишь на лбу у "лошади" острый рог. Даже не обязательно при луне, главное ночью посмотреть на тень.

Но это не всё еще. Единороги могли говорить, но совсем не умели лгать, из-за этой, право же неудобной особенности их почти истребили. Но волшебный зверь мог превратиться и в птицу, и в человека, а тень от луны ведь не всегда бывает. И всё-таки их узнавали.

— Как же? По какой примете? — встревоженно спросила Марион.

— По глазам… Когда рог был заметен, мало кто обращал внимание на другую особенность странного зверя. Дело в том, что в глазах единорога отражается вовсе не то, что вокруг. И если кто-нибудь вздумает в них заглянуть, он увидит вовсе не свою физиономию, а глубокую даль или море, или ущелье в горах, где с древних времен мчится табун прекрасных белых лошадей. Он даже услышит топот копыт в ударах своего сердца. Вот как надежнее всего узнать единорога — по глазам. Ты, Марион, обычный Единорог. Когда ты идешь в толпе, ты с ней не смешиваешься, когда ты смотришь на мир, ты его видишь, но в глазах твоих он не отражается. Это издали видно.

— И все видят? — ужаснулась бедняжка.

— Конечно. Они видят что-то странное. А для многих людей, что непонятно — то и враждебно. К тому же их злит, что они не отражаются в твоих глазах, это, знаешь ли, ударяет по самолюбию.

Марион в раздумье покачала головой:

— Значит — единорог. Прекрасно… А что же мне делать?

— А что ты можешь? Ты всегда будешь такой. Живи.

Марсела потрепала ее по руке и пошла открывать засов на дверях. Пора было впускать клиентов. Марион, попрощавшись, пошла домой. На улице украдкой взглянула на свою тень, качнувшуюся следом за ней.

Шло время. Однажды, по первому снегу, Марион гуляла как обычно неподалеку от Нового Моста, ожидая возвращения Маржери из Лувра. На набережной было холодно, и ведьма спряталась от зимнего ветра в один из переулков. Мороза не было, лужи блестели при луне, снег потихоньку таял, превращаясь в грязь. Марион бродила по пустынному переулку, чувствуя, что еще немного и она окончательно замерзнет и схватит простуду, а себя лечить всегда много труднее, чем других.