Эмма Дарси - Несладкая месть

Кин говорил резко, раздраженно.

Ответа не последовало.

– В какое время мне прийти завтра? – спросил Кин, когда они спускались в лифте.

Николь стояла с опущенной головой, длинные шелковые пряди волос почти закрывали ее лицо. Она ответила, даже не взглянув на него:

– Часов в девять лучше всего, в крайнем случае – в десять.

– Ты можешь сказать ей, что я приду в девять часов?

– Не забудь серебряную цепочку.

– Не забуду.

Она кивнула, так и не подняв на него глаз.

Кин почувствовал, что сжимает челюсти и стискивает руки в кулаки, пытаясь сдержаться и не начать очередной раунд сражения.

Трудная ситуация. Впрочем, с Николь всегда было непросто.

Автомобиль Кина уже стоял у входа. Швейцар открыл для Николь дверь с пассажирской стороны, она быстро скользнула в салон, села и, пристегнувшись ремнем безопасности, отвернулась от Кина.

Завтра будет новый день и все будет иначе, сказал себе Кин, едва сдерживая разочарование из-за того, как все обернулось. Он обошел машину и занял место водителя. Включив двигатель, он посмотрел на Николь, надеясь поймать ее взгляд. Не удалось. Отвернувшись, она смотрела в окошко, густые ресницы были опущены, но они не могли удержать слезы, которые просачивались из-под них и текли по щекам, оставляя мокрые блестящие дорожки.

Кин оторопел.

Никогда еще он не видел Николь в слезах. И понимая, что является их причиной, буквально ужаснулся. Что же такого он сказал, чтобы так огорчить ее? Что сделал? Он был так взволнован, что действовал почти автоматически – развернул машину и поехал в Барвуд. Невозможно было оставить Николь в таком состоянии – одинокой, печальной, потерянной, утратившей над собой контроль. Бесспорно, он не хотел ее обидеть, причинить ей боль – он преуспел в этом раньше. Может быть, его заверения о том, что на этот раз все будет по-другому, показались Николь пустыми словами? А почему она должна верить ему, если опыт их прежних отношений показал, что его интересовали только собственные желания.

Вдруг Кин услышал, как взвыла сирена, и быстро взглянул на спидометр, опасаясь, что отвлекшись на свои мысли, мог превысить скорость. Нет, со скоростью все в порядке. Алкоголь он тоже не употреблял. Может быть, это звук сирены «скорой помощи», а не полицейской машины? Если это так, ему необходимо уступить дорогу, перестроиться в другой ряд. Однако в зеркале заднего вида не было видно никакого автомобиля с мигалкой, хотя звук приближался. Вероятно, машина едет по близлежащей улице. Кин внезапно подумал о Зое, переболевшей менингитом. Ее, наверное, также спешно везли в больницу с сиреной.

Кину не надо было останавливаться на перекрестке – для него горел зеленый свет. Впереди и позади него двигались другие машины. Он продолжал думать о дочери, о которой не знал, о потерянных годах, о будущем и о том, как бы он хотел теперь жить, и не заметил мчавшийся прямо на красный свет автомобиль, а когда увидел, было уже поздно. В долю секунды он понял, что тот сейчас врежется в его «ауди». Затем послышался удар и… свет померк.

Боль.

Николь боролась с ее накатами, что-то заставляло ее сопротивляться из последних сил. Это что-то она должна была непременно вспомнить, но голова сильно кружилась, и Николь никак не удавалось сосредоточиться. Лицо было мокрым. Ее охватила паника. Она тонула?

Николь распахнула глаза и смутно увидела женщину, окунающую кусочек ткани в чашу на подносе.

– О! Вы очнулись. Надо смыть кровь с вашего лица, – сказала женщина, мягко касаясь влажной тряпочкой головы Николь. – Боюсь, придется наложить несколько швов.

Раненая голова…

Николь попыталась спросить, что произошло, но язык отказывался слушаться ее.

Женщина достала из бумажного стаканчика на подносе кусочек льда и положила его в рот Николь.

– Пока лучше не пить воду, поскольку вам должны скоро сделать рентген.

Итак, она в больнице, у нее ранена голова, и ей требуется рентген. Когда от кусочка льда горло немного смочилось, Николь смогла выдавить:

– Как… почему?..

– Вы попали в автомобильную аварию, милая.

Автомобильная авария? Куда она ехала? Зачем? Постепенно в голове стало проясняться: ссора в отеле; Кин, настаивающий на том, чтобы самому отвезти ее домой… Николь вспомнила, что молча плакала, сидя в автомобиле, но никак не могла вспомнить саму аварию: где это случилось, как, а главное – что с Кином? Николь охватила такая паника, будто внутри вот-вот взорвется бомба. Кин должен быть здесь, с ней, если только он не…

– Кин… Он тоже ранен? – Она вцепилась в руку медсестры.

– Кто, милая?

– Кин Сола. Он был со мной, вел машину.

Медсестра покачала головой.

– Я не знаю. В этом отделении больницы его нет.

– Какое отделение? Где я?

– Отделение экстренной помощи больницы Св. Винсента.

– Который час?

Медсестра посмотрела на часы.

– Почти половина третьего утра.

Они покинули отель в полночь. Прошло не так много времени. Грудь Николь сдавило так, что она с трудом произносила слова.

– Если он ранен, его тоже должны были привезти сюда? – требовала она ответа.

– Простите, я ничего не знаю о нем.

– Вы должны узнать о Кине Сола. Пожалуйста.

– Вас скоро будет осматривать доктор, – уклончиво ответила сестра. – Вы можете спросить у него о вашем друге.

Считая вопрос исчерпанным, она осторожно высвободила руку из цепкой хватки Николь и вернулась к своему делу – промокать влажной салфеткой раненую голову Николь.

Паника, охватившая Николь, усилила головную боль. Болело все тело.

– Он мой жених, отец моей дочери.

А это значит, что Кин – ее ближайший родственник и она имеет право знать, что с ним. Он не мог погибнуть! Только не Кин! Он всегда был борцом. Победителем.

Николь снова ухватилась за руку медсестры.

– Оставьте это!

Нахмурившись, сестра попыталась урезонить пациентку.

– Вы не должны…

– Я хочу знать, что с Кином! Пойдите и позвоните в приемную, спросите о нем!

– Я не думаю, что…

– А я буду сопротивляться вам, пока вы не выполните мою просьбу, – пригрозила Николь, пренебрегая всеми правилами поведения в больнице. – Его имя Хоакин Сола. Запомнили?

– Да.

Николь отпустила руку сестры. Та положила салфетку и поспешно ушла. Николь же лишилась последних сил. Голова кружилась до тошноты. Она закрыла глаза, с трудом сдерживая ее приступы. Как долго она лежала в ожидании новостей, стараясь не потерять сознание, Николь не знала. Кин должен быть живым! Пусть она противилась его возвращению в ее жизнь, но понимала, что для Зои он будет хорошим отцом.