Сандра Хьятт - Любовь жива

В дверь тихонько постучали, и Макс поднял голову. Джиллиан стояла в дверях, склонив голову к плечу — она всегда так делала, обдумывая что-то.

— Что-то не так?

— Нет.

Только его бесконечная тоска по ней. Оливково-зеленая футболка облегала ее тело, дразня глубоким вырезом.

— Мне показалось, тебя что-то беспокоит.

— Сегодня был насыщенный день.

Он закрыл ноутбук, зная, что она все поймет, поймет, что есть вещи, в которые он не хочет посвящать ее.

— О. — Вот она, мгновенно воздвигнутая стена между ними. — Я подумала, что я могла бы… — Она скользнула взглядом по кровати. — Но ты занят. Я…

— Не надо. — Он безумно хотел, чтобы она осталась. Встав из-за стола, он подошел к ней. — Меня невыносимо раздражает, что я не могу тебе все рассказать.

— Ничего, я все понимаю.

— Я знаю. Это не значит, впрочем, что мне это нравится.

— Только не надо снова заводить разговор о моем увольнении.

Он покачал головой:

— И не собирался.

Она смогла убедить его в том, что ее работа жизненно важна для нее. Он провел ладонями по подолу ее футболки, обнял ее за талию. Ему казалось, что мягкий женственный изгиб талии был его любимой частью ее тела, эта талия, которая была такой полной, когда Джиллиан носила его ребенка. Он был счастлив, что может прикасаться к ней, когда захочет, и безумно горд, что она с такой охотой подавалась навстречу ему, так чутко отвечала на его прикосновения.

— Меньше всего я сейчас хочу думать о твоей газете.

Он притянул ее к себе, провел губами по нежной коже шеи, коснулся мочки уха, скользнул по щеке и наконец накрыл губами ее губы. На них еще остался слабый вкус мятного мороженого, которое они ели за ужином. Этот вкус в сочетании с ее собственным кружил ему голову еще сильнее.

Макс потянул Джиллиан на себя, отступая к кровати.

Джиллиан посмотрела Максу в глаза, и у нее замерло сердце от голубой бездонной теплоты в них. Она обвила руками его шею, прижимаясь к нему всем телом, желая дать понять, что ничто не имеет значения, кроме них двоих, что целый мир не сможет встать между ними. Она чувствовала его восхитительную твердость, отвечая всем существом на его близость, на предвкушение большего. Его губы изогнулись в улыбке такой нежной, что от нее было больно. Джиллиан встала на цыпочки и поцеловала его, позволяя своей тоске по нему вырваться наружу.

Не прерывая поцелуя, Макс задрал ее футболку и оторвался от ее губ, только чтобы снять ее и бросить на пол. Лифчик последовал за футболкой. Лаская губами ее губы, он скользил ладонями по ее телу, изучая, словно желая запомнить каждый сантиметр, благоговейно останавливаясь на ее груди. На секунду он прижал ее к себе еще крепче, а потом сунул руку между ними, расстегивая ее брюки. Совместными усилиями они избавились от них, и Джиллиан с наслаждением начала раздевать Макса, обнажая его восхитительное тело, восторгаясь его готовностью взять ее.

Они упали на кровать. Лежа на боку лицом к нему, Джиллиан закинула ногу ему на бедро, и он чуть приподнялся, чтобы дать ей замкнуть кольцо, просунув под него другую ногу. Она двинула бедрами, сгорая от желания почувствовать его внутри себя, стать с ним единым целым. Он медленно вошел в нее, полностью заполняя, потом мучительно медленно вышел, чтобы тут же снова войти резким движением. И все это время он смотрел ей в глаза, приоткрыв свои изумительные губы, и его глаза были почти черными от желания.

Они занимались любовью медленно, нежно, немного сонно, но наслаждение было настоящим, ярким, бьющим через край, вытесняющим все мысли, переполняющим ее. Джиллиан провела рукой по высокой скуле Макса. Она могла бы вечность провести вот так, с мужчиной, которого она любила. Это слово — «любовь» — прорвалось на секунду сквозь мирок наслаждения, мелькнув искрой, и тут же снова утонуло в блаженстве, которому невозможно было сопротивляться. Ритм их движений ускорился, набирая силу, наслаждение становилось таким интенсивным, почти невыносимым, что их дыхание вырывалось из их глоток с низкими стонами. Они словно танцевали под музыку, которую слышали они одни, которая сорвалась в оглушительное крещендо, когда Джиллиан содрогнулась, сжимая Макса внутри себя. С последним мучительным движением он последовал за ней.

После прошлой ночи что-то изменилось, но что конкретно, Джиллиан не могла понять, не могла даже толком обдумать это. Пока.

Она сидела рядом с Максом в его роскошной машине, Этан — на заднем сиденье. Они ехали в Беверли-Хиллз, к семье Макса.

— Ты в порядке? — спросил он, чувствуя, что она молчит как-то напряженно. — Нам не обязательно ехать.

Джиллиан отвела взгляд от вида за окном:

— Я думаю, что обязательно. Там будет вся твоя семья.

— Да, но это не значит, что мы не сможем сбежать, если захочешь.

В преддверии второй встречи с семьей Престон она уже не испытывала такой тревоги, как перед первой, но понимание, что ее будут тщательно изучать, задавать вопросы, уверенности в себе не придавало. Однако его семья ей понравилась, вряд ли что-то могло это изменить. Зато изменились их с Максом отношения, и в лучшую сторону, — ведь она познакомилась с его родителями прямо в день свадьбы, а с тех пор много воды утекло. Она не знала, как вести себя с ним, к чему приведут их отношения. Однако в прошедшие недели он не только вошел в ее дом и жизнь, но и прочно обосновался в ее мыслях, и она боялась даже думать о возможности того, что он исподволь прокладывает путь к ее сердцу. Единственное, что не тревожило ее в этой ситуации, — отношения Макса и Этана: мальчик обожал отца, и было похоже, что это чувство было взаимным.

— Дело не в твоей семье.

— А в чем тогда?

Больше всего ее смущало незнание того, что Макс чувствовал к ней. Он заботился о ней, делал приятные сюрпризы, помогал с Этаном, он, несомненно, думал о ней, он признавался ей в этом каждую ночь, снимая с нее одежду. Их отношения перешли на новый уровень, это можно было сказать со всей определенностью — это доказывалось хотя бы тем, что он привез ее на презентацию книги Тилсби, а значит, продумывал, что бы могло доставить ей наибольшее удовольствие. И конечно, нежность, которой были полны их ночи… Или она просто слишком отчаянно хотела, чтобы ее чувства к нему не были безответными?

Как в прошлый раз, когда она думала, что у них может получиться что-то большее, чем мимолетная связь.

— Дело в нас.

— В нас?

Его голос зазвучал напряженно.

— К чему мы идем?

Совершенно неправильно было выпаливать этот вопрос вот так, с ходу, но в этом заключался один из ее неискоренимых недостатков — выбалтывать все, что было у нее в голове.