Соблазнение на Коста-Рике - Пиппа Роско

— Спасибо, — сказала она. — Я… Спасибо, что извинился за то, что сказал тогда.

Внезапно ему стало плохо. Только сейчас он понял, что, возможно, действительно потерял всякую надежду.

От Скай не укрылось из вида, как он побледнел, прежде чем она обратила внимание на горизонт. Ей пришлось отвернуться, чтобы сосредоточиться, иначе она никогда не соберется с силами, чтобы сказать то, что должна. Покачивая головой, слепая к красоте заходящего солнца, она просто смотрела перед собой.

— Неужели прошло только восемь дней? — прошептала она, чувствуя тяжесть его взгляда на своем лице, шее, волосах. — В Коста-Рике ты заставил меня увидеть в себе то, о чем я даже не думала. Ты помог мне… Нет, ты заставил меня задуматься над тем, о чем я никогда никому не рассказывала. Ты был прав. Я думаю, из-за того, в каких условиях я росла, я старалась быть такой, какой, по моему мнению, люди хотели меня видеть, чтобы они… — она выдохнула сквозь всхлипы, переполнявшие ее грудь, — чтобы они не бросили меня.

Слеза появилась в уголке ее глаза, и она поспешно смахнула ее.

— А ты, — сказала она, на этот раз со смехом в голосе. — Ты не хотел меня с самого начала.

— Скай…

Теперь она не могла удержаться от смеха. Чувство радости нарастало в ней.

«Я тебя люблю. Я тебя люблю. Я тебя люблю».

Она запомнит его слова на всю оставшуюся жизнь.

— Все нормально. Кому бы понравилось, если совершенно незнакомый человек буквально врывается в твой единственный отпуск и нарушает все планы. Ты, должно быть, подумал, что я совсем сошла с ума, когда напилась и начала говорить о пропавших драгоценностях и секретных проходах.

— Ничего подобного! — сказал он с улыбкой.

— Но Бенуа, — сказала она, наконец взглянув на него. Вся любовь, которую она чувствовала к нему, сияла в ее глазах. Скай знала, что теперь она в безопасности.

Он взял ее руки в свои. Его глаза выражали все, что он чувствовал: боль, вину, но также надежду и любовь.

— Мне очень жаль, что я причинил тебе такую боль.

— Боль была всегда со мной, ты просто вытащил ее на солнечный свет и позволил ей зажить. Ты позволил мне по-настоящему принять мою любовь к тебе. Я люблю тебя, потому что ты позволил мне контролировать мою жизнь, ты показал мне, что я могу быть сильной и позволять другим любить меня такой, какая я есть, а не такой, какой я должна быть в понимании других людей.

Скай глубоко вздохнула, ее сердце было полно счастья, печали и огромной любви.

— Но мне также нужно обсудить с тобой что-то, прежде чем я смогу продолжить.

Он нахмурился и взял ее за руку. Медленно и с запинками Скай рассказала, что у ее матери был диагностирован рак третьей степени и что они не смогли воспользоваться самым эффективным лечением, которое могла предложить Национальная служба здравоохранения, из-за того, где они жили. Он держал ее за руку, и Скай сквозь слезы призналась, что сестры хотели найти бриллианты только для того, чтобы продать поместье и оплатить лечение Мариам.

Бенуа принялся вытирать слезы с ее лица. Он пообещал ей, что вместе они найдут либо лечение, либо драгоценности, словом, все, что потребуется, чтобы Мариам прожила как можно дольше. Он взял ее руку, положил на свое сердце и сказал ей, что оно принадлежит не только ей, сейчас и всегда, но и ее семье, ее сестрам и матери, и что ей никогда больше не придется преодолевать трудности в одиночку.

— Тогда я выйду за тебя замуж завтра или в любой другой день до твоего дня рождения, если ты этого хочешь, — пообещала ему Скай, чувствуя, будто она парит в облаках.

— Ты такая красивая, — сказал Бенуа, целуя ее в щеку. — Такая невероятная. Я не сделал ничего, чтобы заслужить тебя. Но я обещаю провести остаток своей жизни, пытаясь сделать это.

Затем он поцеловал ее так нежно и страстно, что у нее перехватило дыхание. Они оставались там, целуясь, как подростки, пока не выглянула луна и звезды не замерцали в небе, словно они смеялись от счастья вместе с влюбленной парой.

— Мы должны войти в дом, становится холодно, — неохотно сказала Скай.

— Мы должны! Мы определенно должны. Но, — сказал он, его глаза стали серьезными, — прежде чем мы это сделаем… Я не женюсь на тебе завтра.

Скай остановилась в замешательстве, поскольку его слова, казалось, противоречили друг другу.

— Я действительно хочу жениться на тебе. Но я также хочу, чтобы ты знала, что это решение не имеет отношения к компании. Итак, Скай Соме, не окажешь ли ты мне честь подождать год с сегодняшнего дня, чтобы выйти за меня замуж в мой тридцать третий день рождения?

Она рассмеялась.

— Год? — спросила она.

— Да.

— Что ж, полагаю, у тебя будет много времени.

— Время для чего?

— Чтобы ты научил меня ездить на мотоцикле.

Триста шестьдесят пять дней спустя Скай стояла перед старинным золотым зеркалом до пола в самом красивом свадебном платье, которое она когда-либо видела. Изящная кружевная баска поверх шелка идеально облегала ее животик, заставляя ее улыбаться еще шире.

— О, Скай! — закричала Мариам у нее за спиной, слезы радости блестели в ее глазах. — Я никогда не думала…

Скай смотрела, как Мариам Соме сжала губы, сдерживая слова, когда Стар потянулась к рукам матери, а Саммер положила голову ей на плечо.

Все четыре женщины знали конец этой фразы. Знали, как близко они были к тому, чтобы этот день не наступил в их жизни. Столько всего произошло за последний год, взлетов и падений, тяжелых битв и выстраданных побед, которых они никак не могли ожидать. Скай повернулась и тут же оказалась в объятиях женщин, с которыми разделила свою жизнь.

— Если ты начнешь плакать… — сквозь слезы предупредила Стар.

— Это испортит твою подводку для глаз, а мне потребовалось много времени, чтобы накрасить твои глаза, — закончила Саммер.

— Ты же знаешь, что свадьбы должны быть счастливыми, да? — упрекнула Скай.

— И что ты не должна плакать!

— Но это…

— Так романтично, — закончили Скай, Саммер и Мариам Соме за Стар и рассмеялись.

В дверь постучали, и Ксандер, шафер Бенуа, назвал время, предупредив девушек о том, что скоро начнется