Люси Кинг - Еще одна бессонная ночь

— Не говори глупостей. Нет у тебя никаких примеров.

— Уверен? — Никки вскинула сжатую в кулак руку и подняла один палец. — Раз — твой брак. Как только начались ссоры, ты поселился в офисе.

— Не воображай, будто знаешь все про мои отношения с Мариной, — холодно процедил Рафаэль.

Но Никки не испугалась.

— Что ты, и в мыслях не было. Ты сам мне это сказал. Кстати, разговорить тебя было целой проблемой, все никак не решался. Идем дальше — при каких обстоятельствах мы познакомились? — Никки подняла еще один палец.

— В смысле?

— Ты бежал сразу от нескольких женщин — мамы, сестер и бывшей девушки.

Рафаэль стиснул зубы и бросил на Никки предупреждающий недобрый взгляд. Но Никки и не думала умолкать.

— Продолжаем. Поцелуй у бассейна, — выпалила она. Считать на пальцах надоело. — Тогда ты сбежал и в прямом, и в переносном смысле. Сейчас — только в переносном. Прячешься от собственных чувств, отрицаешь их, моя искренность для тебя как нож острый. Ты боишься. Знаешь, как ты выглядишь со стороны? Будто ждешь не дождешься, когда можно будет деру дать. Но ничего не получится, потому что мы в машине и мчимся на скорости семьдесят километров в час. — Никки бросила на Рафаэля уничтожающий взгляд. — Для восьмилетнего мальчика такое поведение было бы простительно, но чтобы взрослый тридцатидвухлетний мужчина… Извини, это же просто жалко!

Слова Никки тяжелым облаком повисли в воздухе. Наконец Рафаэль выговорил:

— Не всем же быть смелыми, бесстрашными авантюристами, как ты.

Никки уставилась на него:

— По-твоему, поговорить начистоту и разобраться в собственных чувствах вместо того, чтобы их отрицать, — авантюра?

— Еще какая.

— Но разве риск не стоит того?

— По моему опыту, ничего хорошего из этого не выходит.

Никки ему чуть не врезала.

— Очень жаль, что ты так на это смотришь. Да, иногда я иду на риск… — особенно сейчас, — но всегда стараюсь просчитать последствия. Даже если совершу ошибку… — как в этот раз, — по крайней мере, буду знать, что попыталась. А ты что делаешь? Просто прячешься, и все.

— Это называется самосохранение.

— Да? А я это называю незрелостью…

Рафаэль поморщился, будто Никки его ударила. Да, они уже приехали, и Рафаэль торопливо парковал машину, одновременно пытаясь расстегнуть ремень безопасности, но Никки его опередила.

— Думаешь, что умеешь решать проблемы, даже на жизнь этим зарабатываешь, — произнесла она, открывая дверцу со своей стороны. — А тебе самому кто поможет? Кто будет решать твои проблемы? — Никки сердито уставилась на Рафаэля. — И проблема в том, что тебе даже не хватает смелости осмыслить, что ты ко мне чувствуешь. Ведь можешь же разобраться в себе, просто не хочешь.

— Не в чем разбираться.

— Ты просто не пробовал.

— И не собираюсь.

Тут Рафаэль выскочил из машины, захлопнув дверцу, и Никки поняла, что никогда не сумеет до него достучаться. Рафаэль слишком долго и тщательно скрывал эмоции и освоил это искусство в совершенстве. Что бы Никки ни говорила, что бы ни делала, переделать его она не в состоянии. Внезапно она отчетливо поняла, что с нее хватит.

— Если так, — сказала она самой себе подрагивающим от ярости голосом, — то на этот раз уйду я.

Никки ошибается, мрачно повторял про себя Рафаэль, с таким оглушительным грохотом захлопнув входную дверь, что эхо разнеслось по всему дому. А когда стихло, повисла напряженная тишина, словно бы наполненная эхом взаимных обвинений.

Никки не права. Она ничего о нем не знает.

Нет у Рафаэля никаких проблем. Ни в чем ему не надо разбираться! Что за глупости? Помощь ему не нужна, у него все прекрасно.

Ну да, время от времени он действительно старается избегать неловких моментов, но что в этом плохого? Нормальная реакция. Самосохранение, как он и сказал. Отец всегда так делал, и Рафаэль тоже. Дело вовсе не в том, что он боится утратить контроль над ситуацией. При чем тут незрелость? Да и вообще, кто такая Никки, чтобы судить? У нее-то нет огромной семьи, от которой иногда крыша едет.

Хорошо, Рафаэлю и вправду неприятно было говорить о Марине, но кому охота пробуждать тяжелые воспоминания?

И он готов был допустить, что Никки не впала от него в зависимость. Ладно, тут Рафаэль погорячился. Но признать, что они влюблены друг в друга… Что за бред?

Нет, Рафаэль не влюблен, и Никки тоже. Это попросту невозможно. Они и двух недель вместе не провели.

Хорошо, что Никки уехала, а то все эти бурные сцены, эмоции… Ужаснее ничего не придумать.

Передернувшись, Рафаэль зашел в кабинет и направился прямиком к бару. Наполнил стакан бренди и поморщился, еще раз повторив в уме слова Никки. Во второй раз оказалось так же больно, как и в первый. Рафаэль залпом проглотил бренди, надеясь, что обжигающая волна алкоголя поможет смыть всю горечь последнего получаса.

Ладно, как бы там ни было, теперь все кончено. И очень кстати — Рафаэлю вовсе ни к чему такие приключения. Спрашивается, зачем переворачивать устоявшуюся жизнь вверх дном? Не говоря уже о том, как это тяжело эмоционально.

Нет, Рафаэль вовсе не испытывает никаких глубоких чувств по этому поводу — ни обиды, ни разочарования, ни сожаления. Просто Никки уехала так внезапно, что он не успел пока освоиться с этой мыслью. А если Рафаэль и будет по чему-то скучать, то исключительно по страстному сексу.

Ничего, со временем все пройдет, надо только запастись терпением. Потом только рад будет и спасибо себе скажет.

Единственным, что не позволило Никки расклеиться по дороге в Париж, был подпитывающий ее своей силой гнев. Никки кипела от злости, возвращая взятую напрокат машину и в последнюю минуту покупая безобразно дорогой билет на самолет. Именно ярость помогла вынести три часа ожидания — задержали рейс. Быстрым, сердитым шагом Никки промаршировала на пересадку в Орли. Да, злиться оказалось совсем нетрудно.

Все мелкие путевые неурядицы были Никки нипочем. Достаточно было вспомнить, как она излила душу перед Рафаэлем, открыла ему свои чувства, а он просто ноги об них вытер. Никки обругала его всеми известными словами на английском и французском и в тысячный раз напомнила себе — невелика потеря.

Но как только Никки очутилась дома, всплеск адреналина улегся, забирая с собой всю злость и силу. С тихим вымученным стоном Никки осела на пол и свернулась в клубок.

Внутри образовалась пустота, которую быстро заполнили отчаяние и горе. Наконец Никки сдалась, и по щекам покатились слезы. Да, хорошо, что их отношения завершились сейчас, пока не слишком поздно, но как же ей его недоставало! Казалось, сердце вырвали из груди. Голова мучительно болела, по всему телу разливалась боль.