Это всё Она (СИ) - Гриин Эппле

— Опять пристаешь к чужим мужикам? — пробирающий до мурашек шепот на ухо. Поцелуй в щеку, дыхание в шею. Родное, но до сих пор волнующее.

— Ага, — киваю. — Меня же нельзя оставлять одну, без присмотра. Сразу пристаю к чужим мужикам.

— Негодяйка, — рука по-хозяйски ложится на талию, и вот я уже прижата к теплому боку. — Какие планы?

— Я уже всё, — пожимаю плечами.

— Отлично, — и еще один поцелуй в щеку. — В магазин зайдем? Принцесса просила купить ей какой-то новый «киндер сюрприз».

— Оу, ну это важно, — соглашаюсь. — Что на ужин хочешь?

— Да по фигу… Кстати, у нас страховка на машину заканчивается.

— Бли-ин… Плюс масло поменять. Опять столько денег. Твоя мама звонила?

— Нет, а должна была?

Мы не спеша идем в сторону супермаркета, держимся за руки и говорим о чем-то очень незначительном для посторонних, но очень важном для нас.

И я точно знаю, как ЭТО называется…

Любовь.

Так устала…

Так устала играть заученную роль. Сто раз уже отработанную, вымученную, каждым словом выверенную. Правда только в том, что искренности там ноль. Меня там нет. А где я?

Да черт его знает.

Ах, эти чудные пробки. Впереди ряд машин, позади — не меньше. Вереница страждущих, желающих попасть из точки А в точку Б. Застрявших в пути, на промежутке между вчера и завтра, объединенных узостью дороги, не позволяющей проскочить, проехать, пролететь. Мы вынуждены мигать фарами, пялиться на стопари впереди стоящей тачки, злиться, поглядывая на часы… И стоять.

А у меня глаза болят. От мрачного низкого неба, ненатурального света слишком ярких, режущих сетчатку глаза фонарей, от встречных фар… Я прищуриваюсь, пытаясь не потерять фокус, но он уплывает. Как-то немного страшно, потому что еще идет снег — дворник шуршит, но помогает плохо. И в пробке, в общем-то, нестрашно, а вот потом… На открытой дороге, где повороты… А я почти ничего не вижу — пелена. Мутная. Ужасно болят глаза.

Болит голова. От ненужных, непрошенных мыслей. От них поджимается сердце, тревожно бьется, и хочется просто выйти из машины, хлопнуть дверью и пойти пешком. Через рельсы, в обход всех правил, к реке. Темной, одинокой, неустанно бормочущей таинственную песню вечности. Замереть. И смотреть уставшими, покрасневшими глазами на корабли. И думать… Поможет ли побег?

Но разве от себя убежишь?

Нет. Этот яд — горький, желчный — он в тебе, в крови, в каждой клеточке и даже где-то на уровне ДНК. Но тебе кажется, что от этой отравы можно избавиться. Одним усилием воли.

Ты же сильная девочка, правда? Все так говорят.

Все.

Они ведь тебя знают лучше, чем ты сама себя.

Да и повода сбегать нет. Объективного, того, что сойдет за оправдание. Ведь всегда нужны объяснения: почему? зачем? к кому? куда?

Вот и продолжаешь сидеть в теплой машине, щуриться от ненавистного искусственного света и слушать музыку. Она немного спасает положение. Отвлекает. Наверное.

Тоска. И некому, абсолютно некому рассказать. Каково это — когда тебя нет. Когда себя потеряла и не чувствуешь. Когда растворилась в делах, в чужих эмоциях. В ответственности и обязательствах.

Как-то… Как-то я попробовала поделиться перекипевшим и известью осевшим на сердце с близкой подругой. Не поняла. Удивилась. «С жиру бесишься». А я ей поверила. Так и есть. Не может что-то болеть и ныть под грудиной у человека, у которого есть то, чему другие завидуют.

И вот я уже захлебываюсь виной — за то, что не ценю. Не ценю то, что имею. Бессовестная.

Проступила слеза — защипало левый глаз. Еще минут пять, и у меня начнется истерика. Она уже комком у горла встала, на глотку давит. В висках стучит. Щупальцами позвоночник сжимает.

Тссс. Тихо.

Нельзя.

Нужно просто найти причину, да? Где-то же есть причина тому, что бессонница, вес падает, нервы шалят? Тому, что срываешься по пустякам на близких и волком смотришь на коллег? И вечера пустые и бездумные. Проводимые за общением с людьми, которым ты, по большому счету, безразлична. Ты для них обезличена ником, рисованной картинкой, надежно выстроенной стеной, ограждающей тебя от попыток влезть в душу.

Так надежнее. Потому что каждая попытка открыться ни к чему хорошему не приводит. Потому что для них, таких же обезличенных и далеких, ты — случайный попутчик в поезде. Связи ваши — такие же случайные и очень временные. Можно сыграть в дружбу, можно в любовь, можно в ненависть. Но только сыграть.

И, глупая, совсем не видишь, совсем забыла тех, кому нужна. И хочется вдруг поехать к маме, уткнуться ей в плечо и поплакать. Спросить: почему так? Где искра? Где смысл? Как его вернуть?

Шутишь, смеешься, разводишь бурную деятельность. Чего-то ждешь. Уповаешь на то, что новая работа, новые люди, новые проблемы и заботы отвлекут. Много пишешь. Но недостаточно, чтобы успеть за всеми идеями. А времени снова так мало. И опять что-то не то. Не так.

Не успеваешь за днями. Не спишь ночами. В бегах. И всё на подхвате. На подлете. И болит-болит-болит.

Только в пробке ты остаешься наедине с собой. Вразнобой слушаешь чьи-то мелодии. Выворачивающие наизнанку. И мечтаешь… О чем-то призрачном и нереальном.

О том, как влюблялась. И влюблялись в тебя.

Как парила. Как цвела. Как купалась в эйфории. Камнем падала наземь, рассыпаясь осколками. Умирала — воскресала. И сколько в тех эмоциях было настоящего и живого.

Себе боишься озвучить, но уже знаешь… Этого и не хватает. Этого огня.

Сколь ни была бы широка дорога, в одном конкретном месте всегда окажется чуть больше машин, чем нужно. Снова пробка. Рядком, вереницей, чередой. И кажется, что ты застряла в ней навечно.

Снег идет. Фары слепят. Глаза болят. И тихий сипловатый голос:

— I just wanna be a woman…

Неужели… Неужели ты не видишь, не понимаешь, не чувствуешь?

Я буду любить тебя мощнее, чище, ярче…

Чем…

Она.

Неужели… Неужели та правда эмоций, что ты отдаешь ей, сравнится с той твоей ложью, в которую верила я?

Тебе не нужно рядом со мной притворяться. Ты можешь быть собой. Но если тебе хочется…

Ты можешь быть каким угодно. Каким тебе нравится.

Я приму. Всё приму.

К чему жертвы с твоей стороны? К чему выбор? Разве он не очевиден?

Вот я сейчас стою перед тобой. Посмотри на меня. Посмотри в мои глаза. Не отворачивайся. Не отступай. Не уходи от темы. Просто ответь.

Чем? Чем она может быть лучше меня?

Я не ревную. Не требую. Ничего не прошу.

Смеюсь, если тебе этого хочется. Слушаю, если ты говоришь. Переживаю, если ты в этом нуждаешься. Молчу, если ты не в настроении. Исчезаю, если тебе нужно побыть одному.

Я как река… Обтекаю твои берега, нежно лаская волнами.

Я как луна… Сумрачным таинственным светом скольжу по твоему лицу.

Я как ветер… Летним порывом взъерошу твои волосы.

— Кто ты? Я не знаю тебя. Я не ощущаю тебя. Кто ты?

Ты думаешь, что любишь ее.

Но это не любовь. Это навязанное рабство, надуманная зависимость, изматывающая ловушка взаимного непонимания. Она хочет тебя присвоить себе. Это нечестно. У нее нет прав. Ты не должен принадлежать только ей. Ты вообще не должен принадлежать ей.

Ведь есть я…

Я не устраиваю скандалов, не ищу встреч с тобой, не напрашиваюсь на комплименты, не жду подарков, не требую признаний.