Ольга Черных - Безвечность

Я не успела поблагодарить Тони при жизни за подарки, которые он мне сделал, поэтому мысленно поговорила с его мраморным памятником. Кай пошёл на кладбище со мной, потому что мне больше не нужно скрывать от него даты рождения и смерти родителей. Мы навестили и их. Теперь я сама буду ухаживать за ними, поливать мамину розу, рассказывать им о своей странной жизни, делиться новостями и приводить к ним внуков, которых родители так и не дождались.

Навестив маму с папой и Тони, мы пошли к Стефану. Я по старой привычке мысленно попросила у него прощения за то, что начала новую жизнь, обрела счастье и за то, что место идеального парня занял Кай. Стефан перестал ухмыляться во сне.

На обратном пути мы заглянули к Сиене и оставили ей ромашки, которые она любила. Живые цветы в феврале долго бы не простояли, поэтому мы принесли искусственные в корзинке. Главный страх не обошёл меня стороной, когда Сиена умерла несколько недель назад, и мне пока не удалось его перебороть. Жизнь, хоть и удивительна, чертовски несправедлива. Мы рождаемся, чтобы умереть. Как бы мы ни пытались обмануть смерть, у нас нет другого пути, кроме как принять факт её существования. Если я буду относиться к ней, как к должному, возможно, тогда страх потери близких не будет нависать надо мной каждый день. Сомневаюсь, что я когда-нибудь с этим смирюсь, как и Тони со Стефаном не смирились со своей виной передо мной, а мама с папой — с моей слабостью.

Уходя с тихого кладбища морозным утром, я заметила большое количество заброшенных и поросших травой могил и разбитых памятников. Люди в этих местах остались одиноки, какими были при жизни… Кай, почувствовав моё волнение, сказал, чтобы я перестала смотреть на фотографии, и ускорил шаг. Ему так же неуютно здесь, как и мне. Он не раз навещал маму, и мне стало жаль, что она находится далеко отсюда, что я не могу познакомиться с ней даже заочно.

Мы вышли за ворота и выдохнули с облегчением, что навестили людей, которые мне дороги. Я всё же рассматривала фотографии и запомнила лица, изображённые на них, даже фамилии остались в памяти. Впредь я буду следовать советам Кая. Я помолилась за усопших людей, повернувшись лицом к маленькой церквушке, единственной в нашем посёлке, и мы со спокойной душой пошли дальше. Туда, где не нужно думать, что в этой земле найдётся место и для меня. Вопрос только во времени.

С короткой смертью я обрела не только новую жизнь, но и три вещи, о которых мечтала: память восстановилась, биологический ритм нормализовался, любовь родилась. Если меня спросят, в чём смысл моей жизни, теперь я с лёгкостью отвечу: дышать, любить, прощать и помогать.

Два дня назад, седьмого марта, мы отпраздновали мой настоящий день рождения. Я не собиралась устраивать вечеринку в честь начала своего старения, но Кай пригласил меня к себе, где уже собрались Триш, Дилан и Оливер. Я настоятельно просила их ничего мне не дарить, но они, как и следовало ожидать, не выполнили просьбу. Оливер, узнав о моей любви к компакт-дискам, которые уже давно не производят, подарил мне коллекцию Сиены. Раньше наши с ней музыкальные вкусы не совпадали, но сейчас я не откажусь послушать мелодичные песни о любви. Я поблагодарила Оливера за бесценный подарок и извинилась за предвзятое отношение в первые дни знакомства. Наверное, сын моей подруги и племянник бывшего парня давно должен был стать моим другом. Внешне он напоминает мне их обоих и сочетает в себе воспитанность Сиены и импозантность Стефана.

Триш и Дилан исполнили для меня новую песню, текст которой накануне я подарила ребятам. Помимо того, что Бони и Люк воскреснут в фильме Кая о субкультурах, который совсем скоро выйдет в прокат, я хотела, чтобы они жили и в песне «Кукольный мир». Я наконец поняла смысл стихотворения, написанного Бони. Она намекала, что мне пора впустить в своё сердце любовь, переступив через гордость. Триш понравился текст, и она написала подходящий припев, а Дилан — музыку.

Я дорожу временем, проведённым с Бони и Люком, и спустя много лет мы можем быть вместе посредством музыки и через экран. Наводя порядок на чердаке, я нашла ремень с вставками в форме сердец, который подарила мне Бони. Мне не удалось придать ему товарный вид, но изъяны напоминают о прошлом с такими же потёртостями. Когда я надеваю этот ремень с чёрными джинсами, не могу остановиться и завершаю образ ярко подведёнными глазами, как у Триш, кожаными браслетами, как у Дилана, и розовой футболкой с кедами, как я носила раньше. Друзья Тринити и Дилана (иногда я воспринимаю их как вновь обретённых Бони и Люка) считают меня «своим человеком», потому что мы на одной волне. Субкультуре нача ла двухтысячных удалось пережить взлёты и падения, умереть и воскреснуть. Сколько бы лет ни прошло, она будет казаться мне особенной. Об этом я и написала новое стихотворение, которое по традиции станет текстом песни группы «И так далее».

На мой фактический восемьдесят третий день рождения, по паспорту тридцать третий

(мне всё-таки снова придётся сменить паспорт, чтобы вместо двенадцатого сентября написать седьмое марта и больше никого не обманывать), биологически двадцать второй Кай преподнёс мне три подарка. Первые два были очевидны: вечеринка в стиле ретро и фотограф, который оставил мне профессиональный фотоаппарат в форме старого «Полароида». Предыдущая версия меня давно бы устроила скандал и ушла домой, сославшись на то, что нужно было заранее предупреждать о сюрпризе, а обновлённая и влюблённая версия обрадовалась обстановке и пришедшим гостям. Было такое чувство, что календарь не переворачивался, и если не в мире, то в доме Кая до сих пор царит 2002 год, когда мне исполнилось двадцать два биологических года.