Анжелика и принц (СИ) - Кальк Салма

Дом Лике нравился. Нравился вид на горные вершины из окна спальни, нравилась здешняя вода - наконец-то нормальная, а не то, что в Фаро, не очистишь магически - пить невозможно. Нравились маленькие башенки на крыше - всё равно что игрушечные. Детям они тоже нравились, лазать по крышам они выучивались годам к шести-семи, и потом их было оттуда не согнать.

Еретики, разбойники и прочие проходимцы далеко не сразу уяснили, что с хозяевами здесь шутить не следует, приходилось объяснять, что называется, на пальцах. Ну то есть как, сначала - послать по-людски, потом - по матушке, а потом самых непонятливых можно резать и жечь. Три-четыре раза - и нападений стало меньше, а с тех пор, как сделали нормальные дороги - так и вовсе к ним зачастили купцы и путешественники.

Правда, иногда какие-нибудь полоумные приваливали из-за гор, они были не в курсе, что тут перевал охраняется, и ломились. В последний раз наползли в прошлом месяце, Жанно был при короле в столице, и Лика припрягла к защите старших деток. Нужно же их на ком-то натаскивать! И что же? Молодцы, справились.

Послом в Фаро стал кузен Анри Реми де Рьен. У него не было своего хозяйства, зато было какое-никакое знакомство с предметом - ему доводилось немного путешествовать на море и много воевать на суше. Дом Саважей в Фаро был велик, и новый посол поместился там без ущерба для хозяев и их детей - да-да, дети учились в Фаро. Все четверо.

Старшие, непохожие близнецы, уже имели за спиной полных семнадцать лет, и оба обучались в Ордене Луча - что Жан-Александр, Жанно-младший, что Алиенора. Алиенора, родившаяся первой, была вылитый отец - с медовыми вьющимися волосами и зеленовато-желтыми глазами, разве что фигурой пошла в мать. А её брат-близнец походил лицом на Лику - был темноволос и зеленоглаз, но фигура у него была отцовская. Следующий, Лионель, имел от роду тринадцать лет и обретался в Ордене Света - желал магических наук, а не воевать. Ничего, так тоже бывает. Самый младший, Матье, недавно отметил одиннадцатилетие, он учился тоже у Лучей, как старшие и как его обожаемый крёстный. Ещё имелось такое дивное явление, как сын Марселя, его звали Жиль, ему уже

сравнялось девятнадцать, и он унаследовал отцовские силы. Он обучался в Ордене Света

- но по особой программе.

Две племянницы Жанно-старшего, дочери его покойной сестры Жозефины, жили с ними последние лет пятнадцать, и тоже обучались в Фаро - куда их теперь, раз уж родному отцу оказались не нужны, а магические силы у них есть.

Королевский отряд приближался. Там явно будет Орельен, он теперь придворный маг, вместе с Жакеттой - она придворный же целитель. Но консультирует не только двор, а ещё дважды в неделю посещает столичные больницы для бедных по графику - чтобы не терять квалификацию. У них сын и три дочери, девочки унаследовали целительский дар, а мальчик - одарён весьма разносторонне, и дядюшка Жиль оказался нежнейшим и заботливейшим дедом - кто бы мог подумать. Впрочем, у него самого в браке с Мадлен родились двое сыновей - одарённые красавцы, кто бы сомневался.

Лионель тоже сопровождает короля, он теперь кардинал и государственный канцлер. И он по-прежнему в нежной дружбе с Маргаритой, вдовой королевой Рокелора. Она так больше и не вышла замуж, сын её родился, пока супруг был ещё жив, а дочь - спустя полгода после его смерти, так что у сплетников не было никакого повода что-то там о них говорить.

- Ну как там? - раздалось над ухом.

- Едут, - можно повернуться и поцеловать Жанно - куда дотянулась.

То, что между властителями Саважа мир-дружба-жвачка, знает даже последний кот на кухне, это ни для кого не секрет.

Кстати, Маркиз, несмотря на свои преклонные лета, каждое утро появлялся на кухне и требовал сливок. По всей округе преобладали чёрно-белые кошки и коты, и с этим ничего нельзя было поделать. Впрочем, исключение было, и это был кот Алиеноры. Несколько лет назад она выпросила котёнка у господина Жиля - это была жуткая помесь его милости Котальдо и полосатой дворовой кошки. Кот был огромен - ростом с табуретку, как и папенька, голубоглаз, полосат, пугал по первости всех обитателей замка. И хвостом ходил за хозяйкой.

А ездили дети на детях Ветра и Рыжика от Серебрянки из Лимея и прочих породистых кобыл. Это ж дома просто - пока дети, их возят родители, и покупают им максимум самокаты и велики, а тут-то надо прямо с детства в седло, чтобы потом не иметь проблем!

- Наверное, хорошо бы, чтобы дети тоже встречали его величество, - вздохнул Жанно.

О да, конечно. Дети по доброй воле приходили только поесть, и ещё - на тренировки, хоть магические, хоть фехтовальные. Нужно опять заводить шарманку про детей герцога и дипломата и вот это всё. Тем более, сыновья Жиля, сын Марго и сын Орельена с Жакеттой отлично вписывались в эту чудную компанию. А девочки поначалу снова будут дивиться

- почему Алиенора водится с мальчишками, она же взрослая девушка и вообще просватана. Потом, правда, запах воли победит, и тоже пойдут бродить по закоулкам вместе с парнями и Алькой. Ну да, Алька просватана за внука его милости Морского Сокола по имени Фалько, младшего сына Маттео, но она уже несколько лет, как просватана, и водиться с мальчишками ей это нисколько не мешает. А жених знаком с ней с детства, ему двадцать третий год, и он недавно отвоевал у неверных какой-то остров, на котором, как сказал, намерен построить для Альки дворец. Невеста же, прослышав про такое дело, сказала только - с дворцом ладно, а чего ты меня не взял с собой отвоёвывать?

- Знаешь, чтобы наших детей кому-то показывать, их нужно сначала найти, изловить, а потом ещё помыть и переодеть, - усмехнулась Лика.

- Как они без нас в Фаро в таком случае?

- Не знаю. Лизавета Сергеевна не жалуется.

Когда дела призывали Лику и Жанно сюда, дети в Фаро оставались под присмотром госпожи великой герцогини. Она была очень здравой бабушкой - не охала, не ахала, где-то поругивалась, где-то гладила по голове. Тем более что её кровные внуки от дочери жили в родном мире, и к ней приезжали только на каникулы. А эта банда торчала в Фаро почти круглый год.

Поезд приближался, пора спускаться. Посмотреть друг на друга, отряхнуться, поцеловаться.

О нет, легко не было. Но было прикольно и здорово. Они ругались - иногда страшно ругались, с поджиганием всего вокруг. Из-за непонимания, недоговорённостей, воспитания детей, и вообще почему дети не такие, какими должны бы быть, и кто в этом виноват. А потом мирились - не менее бурно. А теперь уже настолько привыкли друг к другу, что и ругаться-то почти разучились.

Во дворе ждала Алиенора с остальной командой - прямо знатная девица с двумя кузинами и четверо молодых людей из приличной семьи.

- Я заставила их переодеться, - сообщила она, - и привела.

Глаза задорно блестели, и только по ним можно было догадаться, что знатная девица умеет приложить кулаком, врезать с ноги, поджечь то, что в принципе не горит, и качественно послать по матушке. Последнее Лика никак не культивировала - дети сами научились.

Ворота открываются, с башни завывают рога, с королевской стороны звонко поют трубы. Красиво, что уж. Вплывает в руке знаменосца, сына Жиля, королевский походный штандарт - коронованные золотые веретёна. И следом вступает его величество Генрих Четвёртый, в прошлом - герцог Лимейский Анри де Роган. И следом за ним уже тянутся все прочие знакомцы.

Все они сначала приветствуют друг друга, как подобает, а потом Лика не выдерживает и бросается обниматься. С Анри, с Туанеттой, целовать их детей - они привыкли, что сумасшедшая герцогиня Саваж их всегда обнимает и целует. Детей у королевской четы было шестеро, три сына и три дочери, и даже с дороги они выглядели, как приличные дети из очень знатной семьи. Вежливо улыбались, кланялись, потом, правда, спросили разрешения у родителей - и только их и видели. Надо будет напомнить на кухне, чтобы всех детей не забыли отдельно покормить.

Предыдущий король Генрих умер уже более полутора лет назад - его заколол какой-то еретик. Впрочем, тот король отличался большим самомнением и малым здравомыслием, и не особо слушал, когда ему говорили про дрянную охрану дворца. И как раз накануне убийства он в пух и прах разругался с нынешним герцогом Вьевиллем, Эженом, королевским маршалом, да так, что тот в гневе покинул дворец и едва ли не столицу. Надо думать, этим тут же воспользовались.