По воле короля (СИ) - Леви Кира

— А сколько лет старшей принцессе? — всё ещё витая в мыслях у себя дома и представляя свою любовницу, поинтересовался герцог.

— Хм, двадцать один.

— Единый! Да она же старуха! За что, брат?! — совсем не рисуясь, возопил младший.

— Ну и хорошо. Тем более никого не удивит, если она того… Ну ты понял.

— Она что, горбата или одноглаза? — тревожно полюбопытствовал герцог. Он всё больше понимал, что брат, используя его болевую точку — Клотильду, подсовывает ему тухлый сюрприз. — Почему её не сплавили в хорошие руки лет пять назад?

— Фу, что за вульгарщина, Эрик! Лиссандра — принцесса, а ты так о ней. Ничего подобного. Никаких уродств… Почти, — Харольд забегал глазами, лишь бы не видеть сосредоточенное и нахмуренное лицо брата. — Она просто рыжая. Рыжее чудовище, так её прозвали в семье.

Зубы герцога скрипнули, чуть не крошась. Он повёл плечами, словно разминаясь перед ударом. Харольд сам не был робкого десятка, но даже он испуганно поджал хвост перед мощью кузена, даром что младшего.

— Мне на неё придётся залезать, чтобы получить наследника. Может, и не один раз, — слова цедились через зубы так, словно камни выдавливались. Три года Эрик спал только с Кло, обозные девки не в счёт, а теперь король подкладывал под него какую-то почти старуху.

— А ты подол рубашки ей на голову натяни, и всё. В походе же девиц разных пользуешь. Тут как ни посмотри — кругом выгода. Приданое достойное — раз, с Фландией можно наладить торговые соглашения — два, наследник — три.

Лиссандру воспитывали как положено, несмотря на то, что отец отдалил её от себя ещё с младенчества. Она ему напоминала о гибели любимой супруги. Через три года, правда, король женился опять. Но новая королева не захотела нянчиться с девчонкой, а благополучно скинула её на воспитание своей бездетной сестре с даром ведьмы. Так что возьмёшь Лиссандру — получишь в комплекте и сильную ведьму. Видишь, какая польза для твоего замка!

А баронесса эта твоя, может, чему научится у королевской особы, а то деревенщина деревенщиной. В свет выводить стыдно. Это она у тебя в замке зубастая, а в столице потеряется на фоне придворных.

— А мне нравится! Хватит трепать честное имя моей женщины. Что ты как зазывала базарный, Харольд? Скажи, это важно лично для тебя или нет?

— Важно, брат. Пора притормозить с войнами. До ладу бы привести всё, что под себя подгрёб. Да и неспокойно сейчас в наших землях. Разведчики докладывают: твари стали появляться в лесах. Как бы опять не было прорыва из Потумирья. С последней атаки пятьдесят лет прошло. За это время маги измельчали. Сам знаешь. Так что… важно.

В лагере горнист отыграл мелодию, сигнализирующую, что пожаловали парламентеры. Харольд довольно подмигнул Эрику, и братья вдвоём вышли из королевского шатра. Впереди шёл король, справа в шаге позади  — герцог. Мужчины остановились буквально в трёх шагах от шатра и с достоинством следили за тем, как к ним приближалась делегация. Впереди шёл грузный седовласый мужчина, ведя за руку десятилетнего мальчика. Ребёнок, увидев, что за ним наблюдают, недовольно выдернул руку из захвата взрослого. Ему явно хотелось выглядеть старше. 

Король-завоеватель и герцог Гренстон Беспощадный следили за процессией с лёгким недоумением.

Тем временем мальчишка, подрагивая подбородком, взял что-то у сопровождающих и шагнул вперёд.

— Милорд Вульфрик, мы здесь, чтобы принести Вам в дар самое ценное — ключ от сердца Срединных земель. Рассчитываем на Ваше милосердие и склоняемся перед мощью Вашей армии.

Юный принц встал на одно колено, протягивая заветный ключ королю Харольду. На слова мальчика тот поморщился, не совсем понимая, к чему этот спектакль, если он уже провёл тайные переговоры с королём Аугусто и получил предварительное согласие на брак с принцессами.

— Встаньте, юный принц. Вы равны со мной, — произнёс Харольд, всё больше внутренне закипая и не понимая, что за игру ведёт будущий родственник. — Пусть ключи от сердца Срединных земель пока хранятся у вас. Смею надеяться, что скоро наши семьи породнятся через брак с вашими сестрами.

Мальчик как-то по-детски шмыгнул носом и, скептически скривившись, как маленький старичок, изрёк:

— Принцесса Альгия, может быть, и за, а вот принцесса Лиссандра против.

КА-ТЕ-ГО-РИ-ЧЕС-КИ!

— Что за горячечный бред?! — в полном недоумении король Вульфрик оглянулся на герцога Гренстона в поисках подтверждения тому, что понял всё правильно. Выражение лица последнего не оставило сомнений — услышанное имело место быть.

Харольд вдруг неожиданно расхохотался, безудержно и басовито. Это же надо! Получить сопротивление там, где, казалось, победа уже в руках. Прав был Эрик — рано пить за победу!

Король перестал смеяться так же резко, как начал. С острым прищуром карих глаз оценивающе посмотрел на нахохленного юного принца, его свиту. Взрослые мужи украдкой переглядывались, явно опасаясь реакции короля-завоевателя, но молчали. Никто не посмел и слова произнести.

— Я оценил шутку, — в голосе короля звучал металл. — Верховный магистр, соберите отряд, — он коротко отдал приказ герцогу. — Проводим принца Наурийского в замок. Мне не терпится встретиться с будущими родственниками. И высказать всё, что я думаю о вашем семейном чувстве юмора, милорд.

Харольд сам не понял почему, но эта ситуация его очень задела. За пять лет войн перед ним склонили голову короли и милорды не одной завоёванной страны, достойные противники на поле брани, а кто не склонил, тот эту голову потерял в пылу сражений или на плахе. Но в этом абсурдном случае, в самом деле, не казнить же зарвавшуюся девчонку! Что за порядки установил Аугусто Наурийский в своём королевстве? Если даже дочь не слушается отцовского слова. Как можно править страной, если в собственном доме не выполняют королевскую волю?

Или это такой ход короля? Прикрывшись юным сыном, который только вошёл в пору, когда к мальчикам приставляют наставника, обучающего всем рыцарским премудростям, сообщить, что договорённости расторгнуты? Воевать с ребёнком матёрые воины не будут. Нет в этом чести. Но наказать кого-то хотелось. И прямо сию минуту. Лучше бы высечь розгами принцессу. За неповиновение. 

***

За неделю до текущих событий

Утро принцессы Лиссандры Наурийской началось как обычно. Нет, не в мягкой постели ближе к полудню, как свойственно прекрасной половине представителей её сословия. А до восхода солнца на узкой твёрдой койке в маленькой комнате замка Ордена Прядильщиц.

Лиссандра умылась, привела свои длинные густые волосы в порядок, заплетя их в простую косу и укрепив на голове короной, оделась без изысков в простую тёмно-синию форму учениц и обула удобные туфли из мягкой кожи с небольшим каблучком ровно тогда, когда пробил колокол, созывающий послушниц в трапезную.

Единственным украшением девушки была поблескивающая на шее тонкая цепочка с кулоном, внутри которого был спрятан мамин локон — тёмно-каштановый с явной рыжиной. Цвет волос у мамы был совсем не таким, как у самой Лиссандры.

Несмотря ни на прозвище, ни на фырканье придворных в замке короля-отца, и даже пренебрежительное отношение с хорошей долей равнодушия самых близких родственников, принцесса не придавала так много значения своему цвету волос — медно-рыжему, насыщенному, с более яркими прядями у висков, словно пламя. Давно приставшее прозвище «Рыжее чудовище» ранило другим, истинной подоплёкой его появления. Отец доходчиво, не стесняясь в выражениях, объяснил маленькой принцессе, что именно она — Лиссандра, повинна в смерти своей матери. Вот от этого было нестерпимо больно. Хотя Ведана, наперсница и наставница, младшая сестра мачехи, получившая от Единого сильный магический ведьмовской дар, не раз убеждала девушку в том, что её вины в смерти матери нет. Во всём виновато несовершенство оказываемой целительской помощи в родах. Только Ведана хорошо относилась к девочке и ненавязчиво направляла, учила всему, что знала сама, и настаивала на приглашении учителей, чтобы старшая дочь короля Аугусто Наурийского получила всесторонне образование, так необходимое каждой свободной женщине Срединных земель.