Любить сложно, не любить невозможно (СИ) - Мур Лана

— Еще и это, — вздохнув, покосился на кольцо Сахель.

— Я говорил с мэром, и он сказал, что на место ушедшего на пенсию главы полиции, назначен какой-то молодчик из Кожикоде, — раскачиваясь в кресле-качалке, говорил солидный, в возрасте мужчина. Он снял очки в тонкой золотистой оправе и задумчиво пососал дужку, а черные глаза, наполовину скрытые тяжелыми веками, смотрели на Пичола Лэйк, вид на который открывался из библиотеки господина Прамара.

— Но, отец! Ты обещал, что это место станет моим! Я что, так и буду ходить в заместителях?! — воскликнул молодой человек с шапкой черных кудрей и капризным изгибом губ.

— Викрам, успокойся, — сказал Аниш Прамара, переводя на сына тяжелый взгляд. — Я не могу открыто вмешиваться дела города. Мог только рекомендовать твою кандидатуру, но у того молодого человека оказалось больше заслуг, чем у тебя. Да и нам выгоднее, чтобы ты был рядом с ним. Знаешь, какая у него фамилия? — мужчина встал и, как гора, навис над Викрамом. Парень поднял на отца вопросительный взгляд. — Сисодия! — казалось, произнесенное глубоким басом слово заполнило всю комнату и, отражаясь от заставленных книгами полок из светлого ореха, заставляло вибрировать воздух.

— Сисодия? — удивился Викрам. — Думаешь, они имеют отношение к тем Сисодия? Но, ведь Кожикоде — это, кажется, Керала. Странно все это.

— Странно, — согласился Аниш. — Поэтому полезно, чтобы ты был рядом и понял, имеет ли он отношение к тому семейству. И скажи кузенам, чтобы вели себя пристойно. Нам не нужны проблемы с новым начальником полиции. Сначала посмотрим, что он собой представляет, — пробормотал он себе под нос.

— Понял, — Викрам взлохматил и без того буйную шевелюру, и покинул библиотеку, мягко прикрыв за собой дверь, так, что не шелохнулись хранящиеся в шкафах фамильные двуклинные посеребренные кинжалы.

А Аниш продолжал задумчиво смотреть в окно, но не видел ни как будто вырастающий из самого сердца озера, ставший привычным беломраморный дворец, сейчас золотящийся в ярких лучах полуденного солнца, ни возносящиеся к небу изумрудные холмы, между которыми прятался заброшенный обгорелый дом — средоточие детских страшилок и сказок. Все мысли господина Прамара занимала пока неизвестная личность нового начальника полиции.

Самолет из Кералы коснулся шасси взлетно-посадочной полосы. Он еще не успел окончательно остановиться, как пассажиры, отстегнув ремни и не обращая внимания на бортпроводников, принялись вытаскивать ручную кладь из расположенных под потолком отсеков.

Невысокий и пухлый мужчина, едва поворачиваясь в узком проходе, сначала круглым животом задел плечо Майры, а потом уронил увесистый баул едва ей не на голову.

— Осторожней! — в восклицании девушки послышалось предупреждающее шипение, но незнакомец только пренебрежительно на нее посмотрел и, подхватив узел, стал протискиваться к выходу. Майра рванулась было за ним, но сильные пальцы брата стиснули ее ладонь.

— Контролируй себя, — как мантру, повторил он.

Майра поправила на шее камень и, глубоко вздохнув, резко выдохнула.

— Все в порядке, — сказала она и поднялась из кресла.

Парень, девушка и старик-слуга вместе с остальными прилетевшими вышли из здания аэропорта и подошли к дожидающимся клиентов таксистам.

Ранбир назвал адрес, и таксист недоуменно уставился на молодого мужчину.

— Там же никто не живет. Вы уверены, что не перепутали адрес? — спросил он, но странный парень выразил уверенность, и, пожав плечами, таксист, качнул головой, давая понять, что согласен ехать, а потом равнодушно смотрел как путники грузили в его колымагу громоздкие чемоданы.

Они ехали на запад, и Майра, положив подбородок на сложенные в оконном проеме руки, смотрела на проносящиеся мимо дома и леса. Хоть девушка и не хотела себе признаваться, но ей было интересно посмотреть на родной край, который ни разу не видела, но о котором много слышала. Здесь все было по другому: вместо привычных высоких пальм, за склоны гор цеплялись низкорослые кустарники, а так же вечнозеленые деревья, воздух был прохладнее и намного суше, чем привыкла Майра. Когда автомобиль въехал на проложенную вдоль ущелья эстакаду, путешественница едва не выпала из окна, разглядывая извивающуюся далеко внизу молочно-голубую речку. Майре казалось, что она слышит веселое журчание перекатывающейся через камни воды и ее приятную, освежающую прохладу с легким привкусом меди.

Автомобиль въехал в город и, пробираясь по извилистым улицам, пересекал его с востока на запад, мимо Пичола Лэйк, с его плавучим дворцом, мимо городского дворца, а у дворца муссонов повернул на север и запетлял по горному серпантину, пока не доехал до одиноко стоящего в низине и укрытого высокими хвойными деревьями дома.

— Вот это да! — протянул водитель. Выходя из такси и почесывая затылок, он задрав голову рассматривал некогда построенное из белого мрамора, а сейчас заросшее мхом и лишайником, строение. Только в некоторых местах, где стены дома были разрушены давним пожаром, они сверкали новой кладкой, а на крыше, вместо провалов, появились большие окна. Но, несмотря на видимый ремонт, здание не выглядело жилым — стекла отсвечивали матовыми грязными разводами, а на крыльце и дорожке лежали опавшие, высохшие листья, придавая фамильному особняку сиротливый и запущенный вид.

Приезжие тоже некоторое время рассматривали дом, стараясь справиться с охватившим их волнением, а потом забрали чемоданы и шагнули к дверям.

— Добро пожаловать домой, Самайра, — сказал Ранбир, открывая высокую резную дверь с таким же, как и на кольце, изображением солнца и пропуская в дом сестру и Сахеля.

Внутри, дом был примерно таким же, как и снаружи. Отчетливо виднелись следы недавнего ремонта — свеженастланный пол, обновленные краской стены, мебель, в виде разрозненных и сложенных стопкой панелей, но воздух был нежилым и, каким-то, зябким.

— Да здесь работы до конца жизни хватит! — осмотрев гостиную и присвистнув, воскликнула Майра.

— Дочка, и ты сынок, идите, устраивайтесь, а я все приберу, проветрю и протоплю камин, — Сахель положил на пол узлы с пожитками и медленно разогнул спину.

— Тогда уборка затянется на несколько жизней, а я хотела бы помыться еще в этой, — рассмеялась Майра. — Втроем — и быстрее, и веселее, — закончила она и, подхватив свой чемодан, поднялась на второй этаж выбирать комнату.

Открывая одну за другой тяжелые деревянные двери, копии сгоревших в пожаре, и осматривая находящиеся за ними помещения, Майра наткнулась на угловую комнату. Она была небольшой, но зато имела два окна, собственную, размером с комнату ванную, с роскошной мраморной купелью. Кроме этого, был небольшой закуток, который можно было приспособить под гардеробную.

— Я забираю себе эту комнату! — крикнула Майра брату и Сахелю. Она заперла дверь, смахнула пыль с позеленевшего медного столика и водрузила на него чемодан. Покопавшись в его недрах, вытащила потрепанный, в пятнах голубой краски комбинезон, футболку с оторванными рукавами, на месте которых красовалась живописная бахрома и, переодевшись, легко сбежала с лестницы.

— Ну что, поработаем? — задорно спросила Самайра, пряча волосы под желтую в горошек бандану и закрывая лицо синим платком, на виду остались только светло-карие озорные глаза.

— Поработаем, — поддержал брат, стянув через голову черную футболку и оставшись в одних темно-синих джинсах, весьма свободно сидящих на узких бедрах. — Мы с Сахелем будем собирать и расставлять мебель, а ты наводи чистоту.

— Есть, сэр! — Майра приложила ладонь ко лбу и сделала вид, что щелкнула каблуками. — Пойду искать ведра и тряпки. Надеюсь, что вода здесь есть, — нормальным тоном добавила она, а мужчины уже колдовали над штабелями панелей.