Аманда Эшли - Власть поцелуя

Они оказались на площадке для танцев, и он обнял ее за талию. Его руки защищали ее, но в то же время Дейзи не могла отделаться от ощущения опасности.

Сколько раз она видела сцены из фильмов, когда пары танцевали и все вокруг исчезало: Кэтлин Тернер и Майкл Дуглас в «Романе с камнем», Майкл Фокс и Джули Уорнер в «Докторе Голливуд», Эми Адамс и Патрик Дэмпси в «Зачарованной». Как ни любила она эти сцены, поверить в их реальность казалось очень трудно. До этого момента. Она не замечала ни музыки, ни других танцующих пар — ничего, кроме мужчины, который держал ее в объятиях. Он находился слишком близко, но ощущение его тела, касающегося ее, было настолько приятным, что она и не думала противиться. Высокий, темноволосый и бесспорно мужественный. В его объятиях она ощутила себя женственной, как никогда, и не могла не думать о восхитительных различиях между мужчиной и женщиной. О том, что их тела созданы друг для друга, и о том, как они могли бы дополнить друг друга.

Она сожалела лишь о том, что музыка смолкла так быстро. Хотя наоборот, как раз вовремя, потому что она точно знала, что произойдет дальше. Он попросит ее пойти к нему домой, а она не найдет в себе сил отказать. Одна мысль о том, чтобы остаться с ним наедине, отозвалась болью в таких уголках ее тела, которых не касался еще ни один мужчина.

— Спасибо за танец, — пробормотала она, выдернула руку из его пальцев и выбежала из «Склепа».

Возможно, это была лишь игра воображения, но она могла бы поклясться, что его изумленный смешок преследовал ее всю дорогу домой.

Дейзи думала об Эрике весь следующий день. В душе. На кухне. За компьютером. На почте. Его образ словно отпечатался в ее сознании. Его низкий и чувственный голос вновь и вновь звучал в ее голове так же неотступно, как «Этот маленький мир» в Диснейленде, хотя уж точно ничего детского в глубоком мужском голосе Эрика не было. Стоило вспомнить об этом, как в животе порхали бабочки, а щеки начинали пылать.

Дейзи оставалось только признаться себе, что она ведет себя как по уши влюбленная старшеклассница.

Как бы ей хотелось, чтобы ее лучшая подруга Дженнифер все еще жила в Лос-Анджелесе, — тогда было бы кому рассказать об Эрике. Но в прошлом месяце та вышла замуж за мужчину своей мечты и по окончании медового месяца в Европе собиралась навсегда уехать с ним во Францию.

В прачечной Дейзи поймала себя на том, что фантазирует о медовом месяце с Эриком. Она представляла романтичную виллу в Италии, прогулки вдоль каналов и катание на гондоле под серенады красивого гондольера.

Позже она вышла во двор, чтобы полить газон. Интересно, что подумал бы Эрик о ее доме? Его нельзя назвать грандиозным, но это ее собственный двухэтажный белый домик с жёлтой отделкой. Весной и летом, а иногда и осенью, по обе стороны дорожки цвели ярко-желтые розы. Ей не слишком везло с другими цветами, но розами девушка заслуженно гордилась.

Она не переставала думать об Эрике за ужином и после, пока заполняла посудомоечную машину. Черт бы побрал этого мужчину! Как бы она ни старалась, ей не удавалось выбросить из головы ни его, ни его пленительный голос. Она пыталась убедить себя, что он не может быть настолько великолепен, как подсказывает ей память, что его голос не может быть настолько глубоким и что его прикосновение не отличается от прикосновения любого другого мужчины, но все оказалось напрасно.

Раздраженная своим бессилием сосредоточиться на чем-то другом, Дейзи приняла отличное решение увидеть его снова и доказать себе, что ее воображение сильно преувеличило его привлекательность и обаяние. С этой мыслью девушка переоделась в темно-синие брюки и белый свитер и отправилась в «Склеп».

Ночной клуб был переполнен даже больше, чем в пятницу. Все кабинки оказались заняты, на площадке для танцев яблоку негде упасть, и только к барной стойке еще можно было протиснуться.

Дейзи обошла клуб, всматриваясь в море людей. После этого к ней наконец вернулся здравый смысл. Что, ради всего святого, она здесь делает? Разыскивает человека, о котором не знает ничего! А что, если он действительно так смертельно прекрасен, как ей подсказывает память? Она была знакома со многими привлекательными мужчинами, даже встречалась с парочкой. Одно она усвоила точно: приятная наружность не гарантирует такого же приятного характера.

Тряхнув головой, Дейзи направилась к выходу. Вот уже несколько месяцев ее мать пыталась свести ее с каким-нибудь «хорошим молодым человеком». Ирен О’Доннелл познакомилась с Кевином О’Рейли в местном пабе в День святого Патрика и была убеждена, что лучшего мужчины для ее единственной дочери не найти.

Дейзи вздохнула. Возможно, ее мать права. Возможно, действительно пришла пора вернуться из Лос-Анджелеса в Бостон, познакомиться с идеальным мужчиной, остепениться и подарить родителям внуков.

А может быть, и нет.

Она была почти в дверях, как вдруг совсем рядом прозвучал глубокий мужской голос:

— Я надеялся увидеть тебя снова.

Пять слов, от которых ее сердце пропустило удар, а в груди вспыхнул огонь, вызвавший ответный жар где-то внизу живота. Вспыхнув от неясного предчувствия и сжимая в руке сумочку, она обернулась к нему — слишком медленно.

Он так же красив. Его глаза такие же темные, улыбка — такая же обезоруживающая. Сегодня на нем был черный кожаный пиджак поверх темно-зеленой рубашки и брюки цвета хаки.

Склонив голову, он подал ей руку:

— Кажется, они играют нашу песню.

Она не отдавала себе отчета, играют ли музыканты вообще, и не осознавала, что та же музыка играла вчера. Без малейшего сопротивления Дейзи бросила сумочку на свободный столик и вплыла в объятия Эрика так, словно делала это всю жизнь. Эта медленная мелодия с тягучим, чувственным ритмом навевала мысли о влажной от пота плоти и атласных простынях.

Взгляд Эрика ласкал ее, и едва он прижал тело девушки к себе, остатки мыслей выветрились из ее головы. Как и предыдущей ночью, Дейзи с такой легкостью подчинялась, его движениям, как будто они танцевали вместе сотни раз. Эрик двигался невероятно легко для мужчины такого роста. Она даже взглянула разок вниз, чтобы убедиться, что он касается ногами пола.

Дейзи лихорадочно пыталась придумать что-нибудь остроумное, чтобы нарушить напряженное молчание, но напрасно. Она была не в состоянии трезво мыслить, когда он находился так близко. От него пахло сандаловым деревом и кожей, и она точно знала, что отныне эти запахи для нее всегда будут связаны с ним.

Песня закончилась, за ней последовала другая.

Его руки еще крепче сжали ее, притягивая ближе.

— Ты так и не сказала, как тебя зовут.