Скажи отцу, что это неправильно (СИ) - Гауф Юлия

- Яблочная, говорите? – переспрашивает она, и я прикрываю глаза, ведь голос тоже точь-в-точь, как у меня. Внезапно сумка выскальзывает у меня из руки, и девушка реагирует быстрее, чем я. Подхватывает ее, и вертит, придерживая в руке. – Я не местная, так что не подскажу. Сумка у вас прохладная, там вода? Можно я пару глотков сделаю?

- Конечно, - киваю растерянно, а девица быстро расправляется с молнией, и выуживает газировку. – Мне кажется, или мы с вами очень похожи?

- Всякое бывает, - пожимает плечами девушка, и возвращает мне сумку. – Знаете, говорят, что, если встретишь своего двойника, нужно обняться, чтобы счастья прибавилось. И разойтись, не оглядываясь.

О такой примете я никогда не слышала, но обнять себя я позволяю. Прижаться всем телом, и почти задушить меня на прощание.

И не оборачиваюсь, когда немало испугавшая меня незнакомка, имени которой я не догадалась спросить, уходит. А я остаюсь стоять под палящей жарой, и смотреть на странно встретивший меня город.

Яблочную сорок три я, все же, нахожу, и не без помощи добрых людей. Отдаю документы хозяйке дома, которая должна меня зарегистрировать, и вхожу в небольшие, но уютные апартаменты.

- Душ! – чуть не плача, восклицаю я, избавляясь от одежды.

И все мысли: и о моем двойнике, и даже о долгожданной работе в театре вылетают из моей головы, пока я наслаждаюсь прохладными струями воды, бегущими по моему телу.

Оборачиваюсь полотенцем вокруг груди, и протираю запотевшее зеркало, от которого в ужасе отшатываюсь.

На мне ошейник!

Но этого быть не может, ведь так?

Подношу руку к лицу, чтобы протереть глаза, перед которыми мелькают мушки, и с ужасом вижу в зеркале, как на ошейнике холодным серебряным пламенем загораются незнакомые мне символы.

Откуда он взялся на моей шее? Массивный, тяжелый, как кандалы, холодными иглами под кожу впивается. Не смотреть на него невозможно, а смотреть – больно.

- Это еще что за… - бормочу, не веря глазам своим, просовываю пальцы под это «украшение», и ищу застежку, чтобы поскорее снять его с себя, но не успеваю.

Беспокоящее меня чувство, будто где-то, на другом конце мироздания, натянут канат, стремящийся утащить меня непонятно куда, усиливается, как усиливается и яркость символов на ошейнике.

Пол резко исчезает под ногами, которые перестают меня держать, и я ухаю в пропасть.

«Наверное, солнечный удар я, все же, заработала» - мелькает в моем сознании глупая мысль, и я валюсь на холодный, не слишком чистый пол.

На мраморный пол, что странно.

Не тот – выложенный дешевой белой плиткой, на которой дельфинчики были изображены, а это значит…

- С возвращением, Ада! – доносится до меня низкий, с хрипотцой голос. – Я почти успел соскучиться.

Упираюсь ладонями в пол, и поднимаюсь на ноги.

Я сошла с ума?

Головой приложилась в душе?

Эти объяснения – единственные, которые могут оправдать то, что я вижу перед собой: кабинет, под завязку набитый свитками, книгами, какими-то странными кусками металла и колбами.

А еще здесь есть стол, за которым сидит мрачного вида мужчина лет тридцати, и сверлит меня холодным взглядом

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

В деревянной шкатулке лежат два коллекционных пистолета. Золотые, на рукоятке мое имя.

Оружие сую за пояс брюк.

И встряхиваю плащ.

Подмигиваю себе в зеркало. И ниже на лоб натягиваю капюшон.

Когда ты Финн Винтер - сын уважаемых родителей и в то же время отчисленный студент, мошенник, когда твоя физиономия украшает первые полосы газет и по следу идут стражи - светиться нельзя.

Но нет выбора, нужно найти пропажу.

Невесту.

Ада - от одного имени на языке появляется странный, вяжущий привкус, вот я и связан, этой девушкой, обречён на что-то...издревле это чувство любовью зовется, но мне сие слово раньше было неведомо.

До нее.

По бесконечной лестнице спускаюсь вниз.

В холле натыкаюсь на мать со стаканом чего-то крепкого и мысленно хмыкаю, привет, время только обед.

Видел бы сейчас совет попечителей академии своего председателя миссис Винтер вот такую, настоящую, за закрытой дверью нашего огромного дома, предела мечтаний аукциониста - и на мой счёт перестали бы чесать языками.

Что паршивая овца портит стадо, что Финн отрезанный ломоть, что в семье не без урода, или о чем они там шепчутся, боясь сказать вслух.

- Ты бы не налегала, мама, - киваю на стакан.

- А ты бы не совал свой нос, куда не просят, - ласково встречает меня она, глазами провожает до двери и не выдерживает. - Куда ты? Опять к ней? Хочешь, чтобы тебя арестовали?

- К Аде, - уточняю. - А в академии безопасно, стражей без приглашения никто не пустит.

Открываю дверь.

- Финн, выбей из головы эту...особу. Свадьбы не будет, забудь, - говорит она мне в спину. - Пока я жива - она в нашу семью не войдет.

- Посмотрим, - отмахиваюсь и выхожу на крыльцо.

- Вас никто не поженит, тебя попросту арестуют! - кричит она.

Хлопаю дверью, отрезаю угрозу.

Ничего не меняется, фраза эта звучит каждый день и давно утратила силу.

Дождь шумит и пузырится, под ногами расплывается океан, капли барабанят по плащу, шагаю по лужам.

Преследуют меня или нет - неважно, Аду даже из ада достану, она моя.

Не пришла сама - иду сам.

Распахиваю дубовые створки. Оставляю ручейки на черном мраморе, в гулкой тишине шагаю по академии.

Всё на занятиях.

По крученой лестнице поднимаюсь наверх, кабинет ректора на самом последнем этаже, Магнус все подбирается ближе к небу.

И не понимает, что не получится ничего у такого, как он, пресмыкающегося.

С ноги открываю дверь.

Он развалился за столом, смотрит на пол.

Тоже опускаю глаза.

Там валяется какая-то белая тряпка.

А рядом...

- Какого лешего, - наклоняюсь, недоверчиво смотрю на Аду.

Моя голая невеста. У него в кабинете. Сидит на полу, колени прижаты груди. Тонкими руками обнимает себя за плечи.

Вылезаю из мокрого плаща, набрасываю на нее.

У нее волосы тоже мокрые, словно она только что с улицы. Но почему голая?

- Ты на власти своей свихнулся в край, - вскидываю взгляд и ненависть не прячу, эту самодовольную ректорскую рожу давно мечтаю размазать по стене. - Ада, вставай, - наклоняюсь к невесте.

- Я не Ада! - выкрикивает она и мелко дрожит, от меня отшатывается. Ползком в сторону шкафа, кутается в мой плащ и встаёт на ноги. - Выпустите меня отсюда пожалуйста. Можем договориться. У меня в сумке есть кое-какие деньги. Ещё есть новая одежда. Хорошие духи, даже нераспечатанные, в упаковке. Золотой браслетик и кольцо. Забирайте всё! - предлагает она какие-то глупые девчачьи дары.

Перевожу взгляд на Магнуса.

Он едва заметно жмёт плечом.

- Спектакль слушаю уже, - смотрит на часы, - минут пятнадцать. И бесполезно трачу время. Если не заткнешься в ближайшие пять секунд, Ада, - он встает из-за стола.

- Пошли со мной, - хмуро перебиваю и подхожу ближе, времени его мне не жаль, но вот Ада не в себе.

Сейчас выведу ее отсюда.

Вернусь.

И если он хоть пальцем тронул мою невесту...

- Раскрой глаза, Финн, и оставь ее, - летит мне приказ, будто я его подчинённый. - Сам не чувствуешь? Эта стерва тебя одурманила. Выйди, я с ней разберусь.

- Не надо со мной разбираться, - вклинивается она. Вдоль шкафа пятится по кабинету, взглядом с меня на него скользит и трясется. - Просто уберите вот это, и я пойду, за сумкой и за деньгами, я сняла комнату, у хорошей женшины, боже мой, говорила мне мама, - она приспускает с узких плеч мой плащ, и я смотрю на чуть прикрытую тканью высокую грудь. Белая кожа, что моментально краснеет от поцелуев, на ней я оставлял засосы, языком выводил узоры, не мог напиться, насытиться, от запаха ее сходил с ума.