Его волчица. Я тебя приручу (СИ) - Невинная Яна

Все-таки не зря говорят, что не в деньгах счастье, а в их количестве. Возможность не ограничивать себя в средствах дает свободу. Не подозревала, что так зациклена на своем безденежье. Когда спустя сутки получаю готовую шенгенскую визу, паспорт, прочие документы на имя Златы Мстиславовны Измайловой, билеты до Варшавы и медицинскую карту, меня снова накрывает страх, сковывает по рукам и ногам.

А вдруг я не справлюсь? Судя по всему, выдавать себя придется за богатую девушку, а на мне будто написано, что в роду крестьяне и бедняки до седьмого колена. Но, может, я сама это придумала? После того, как мы с Анной Витальевной скупили полмагазина, я, перемерив кучу нарядов, начинаю себя ощущать по крайней мере достойно.

Выпрямляется сама собой спина – такие дорогие вещи хочется носить с гордостью, по-царски. А когда ходишь в отрепье, хоть и приличном, стараешься быть незаметной, чтобы не привлекать внимание. Будто можно, подобно хамелеону, слиться с окружающей обстановкой.

– Почему ты так и норовишь лишить себя самых простых вещей? – по-доброму спрашивает Белова, когда я раз за разом, с ужасом взирая на цены, отказываюсь от подарков. – Давай договоримся, что ты попробуешь принимать подарки судьбы. Ты себя за что-то наказываешь? Когда вернешься из Польши, если хочешь, отправлю тебя к хорошему специалисту.

– К психотерапевту, что ли? – со стыдом вперемешку с негодованием спрашиваю я, начиная привыкать к бесцеремонности моей нанимательницы. Неужели она думает, что я соглашусь? И что вообще мне нужна подобного рода помощь? От таких мыслей становится жутко. – Нет уж, мне достаточно того, что вы уже дали. И, Анна Витальевна, вы уж простите, но я согласилась помочь, а вы прямо в душу лезете.

– Вот! – одобрительно улыбается Белова. – Уже лучше. Отращивай зубы и когти, они тебе понадобятся. Не хочешь что-то делать, так и не соглашайся. А то люди, они же такие – сядут и ножки свесят. Ты на меня, девочка, не обижайся. Я тебе добра хочу, а ты всё для других да для других. А что для себя хочешь?

– А это уж я сама решу, – отрезаю холодно, а у самой от такой грубости всё внутри переворачивается. Непривычно так с кем бы то ни было разговаривать, но Белова сама напросилась. – И вообще почему вы так добры ко мне? Не обижайтесь, когда у вас работала, не очень-то вы благоволили. Боялись, что безродная девчонка позарится на вашего сына?

Не знаю, откуда во мне такая смелость, но Анна Витальевна сильно разозлила своими бесцеремонными наставлениями. Она не сразу отвечает. Поджав губы, перебирает цветные тряпки на вешалке, потом тихо признается:

– Конечно, я хотела для Демьяна лучшего выбора. Ни за что бы не позволила жениться на прислуге. Ты уж извини. Дело не в тебе. Откровенность за откровенность. Это мезальянс. Ты и сама бы себя чувствовала неловко среди людей не своей формации.

– Я бы никогда не стала даже пытаться... – вспыхиваю, стараясь держать себя в руках.

– Ты бы, может, и не стала. Слишком честная для этого. А вот Демьян глаз на тебя положил, я же мать – я всё вижу.

– Ерунда. Не верю. Он вел себя со мной как с пылью под ногами.

– Какая же ты наивная душа, Верочка. Может, мы бы и поладили, просто надо узнать друг друга получше.

К счастью, она замолкает, и мы спешно заканчиваем покупки. Потом меня знакомят с «братом» и «мужем», что приводит меня в дичайший трепет – ведь нужно будет изображать близкие отношения, а я неимоверно стесняюсь двух симпатичных молодых людей, Костю и Женю, которых боюсь перепутать по именам. Костя, мой «брат», невысокий худощавый блондин, одет броско, дорого, волосы выбриты по бокам, сверху модный крашеный чубчик, в ушах – наушники, на глазах темные очки, перекатывает во рту жевательную резинку. Типичный мажор на вид.

Женя более представительного вида, одет в классические джинсы, никакой рвани или потертости, как предпочитает молодежь, рубашку, а сверху – тонкий свитер приятного песочного цвета. У него правильные черты лица, каштановые волосы, стройная фигура. Мужа мне выбрали симпатичного, даже смазливого за счет полных губ. Мужчина такого типа, который мне бы в других обстоятельствах руки не подал. Неприятно и горько, но это правда жизни. Мы находимся на разных ступенях социальной лестницы, и вне нашего совместного мероприятия вряд ли могли бы пересечься.

Тем не менее с двумя такими разными, но объединенными богатством мужчинами я собираюсь в заграничную поездку. Чтобы хоть как-то приблизить их к себе, придумываю им легенды. Костя – обычный бедный студент, подрабатывает доставщиком пиццы. Анна Витальевна его увидела и решила нанять.

А Женя… Пусть будет личным водителем Игната Алексеевича. Простые рабочие люди. Такие же, как я. Правду знать не хочу, она сейчас мне только помешает.

Лучше сосредоточиться на изучении моего «заболевания» и привыкать к поведению богатой избалованной Златы Измайловой, которую врачи признали безнадежной. Этим и занимаюсь в первом классе «Боинга 747», который быстро преодолевает расстояние от Санкт-Петербурга до Варшавы.

Обслуживание в салоне на самом высочайшем уровне, стюардессы подобострастно предлагают шампанское и другие напитки, не забывая строить глазки моим спутникам. Им не важно, заняты эти мужчины или свободны, главное, попытаться поймать удачу за хвост.

Ведь вдруг повезет? Вдруг на них, таких прекрасных и необыкновенных, обратит внимание какой-нибудь одинокий миллионер, которых так много в любовных романах и так мало в жизни. Увезет к себе в крутой особняк с десятью бассейнами и золотыми фонтанами, будет выполнять все желания и достанет звезду с неба. Посмеиваясь, размышляю, а о чем мечтаю сама.

Ведь влюбилась в Демьяна Белова и на что-то рассчитывала. Так, может, я тоже охотница за миллионерами? Вряд ли, это я понимаю отчетливо. Будь он беден, точно так же не смогла бы остаться равнодушной. Он зацепил меня. От его усталого больного взгляда каждый раз дрожала и горела. От звука редкого смеха во мне разливалось тепло. Даже когда он, сходя с ума от боли, крыл меня по-черному, я преисполнялась жалости, хотела помочь, а не уйти. Наверное, Анна Витальевна права, и мне пора к психотерапевту, чтобы сломать устоявшийся механизм, когда я с радостью отдаюсь заботе о сирых и убогих, забывая о самой себе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Не представляю, как вести себя с Демьяном, если встречу его. Как-то незаметно втянулась в эту игру и тоже поверила, что он жив. Не только из-за того, что обрела надежду, а потому что в дело включено столько серьезных влиятельных людей, задействованы связи, оформлены документы. Уж не глупее меня все эти люди. Кто я такая, чтобы сомневаться?

Не знаю, что скажу ему. Буду, как всегда, стесняться, это яснее ясного. Перейду сразу к делу и попрошу связаться с родителями. Выясню, почему он этого не делает. А если это не Демьян, то пойду в полицию или лучше сначала позвоню Беловым, как обговаривалось. Решено. Так и сделаю. В душу пробрался холодок. Наверняка я сильно рискую. Зачем я во всё это ввязалась? Но обратного пути нет. Поздно отказываться, когда уже приближается посадка.

– Ты слишком скована, дорогая, – мягко говорит уже не в первый раз Женя, кладет руку мне на ладонь и в жесте поддержки сжимает. – Веди себя так, будто каждый день соришь деньгами.

– Но я же как бы неизлечимо больна. Почему бы не вести себя иначе? – хмуро возражаю я. Чувствую, что я постоянно под контролем Жени и Кости.

– Никакая болезнь не уничтожит высокомерие денежных мешков, – философски изрекает Женя и предлагает: – Позови стюардессу и пожалуйся, что шампанское теплое.

– Зачем это?

– Потренироваться.

– Не буду. Зачем напрягать человека? Скоро самолет сядет. У нее и без меня дел хватает.

– Ты безнадежна, как и говорила Анна. Сто пудов, в лечебнице тоже скажешь главному врачу, чтобы принял тебя последней. А ты скромно подождешь.