Кей Хупер - Кровавые сны

— У вас и вашей жены нет детей. — Лемотт аккуратно поставил фотографию на ее привычное место, справа от книги для записей.

— Нет.

— И все же они у вас есть, — улыбнулся сенатор. — По крайней мере, братья и сестры. Семья. Ваш отдел. Ваша команда.

Бишоп кивнул в ответ.

— Вам когда-нибудь приходилось терять одного из них?

— Нет. Было несколько случаев близких к этому, но нет.

Пока нет.

Недосказанная фраза повисла в воздухе между ними, и Лемотт, нахмурившись, кивнул:

— Это обязательно случится. Работа, которую вы делаете, зло, с которым боретесь, все это приведет к подобному исходу. Рано или поздно будет затребована непомерная цена. Так всегда бывает.

Решив проигнорировать это высказывание, Бишоп сказал:

— Как я говорил, мы потеряли тот призрачный след, который имелся у нас около Атланты. Он либо в городе, либо в его окрестностях, это точно. Но пока он не сделает шаг…

— Вы имеете в виду, пока он вновь не совершит убийство?

— Он затаился, и, вероятно, больше не выйдет на охоту, пока не почувствует, что угроза миновала. Он ждёт, когда преследование утихнет. Или же пока его инстинкты, несмотря ни на что, вновь не заявят о себе.

— Это что-то личное? Между вами и им? Охотник и жертва.

— Я — полицейский. Моя работа — ловить таких ублюдков, как он.

— Нет, это всегда было нечто большим для вас, — покачал головой Лемотт. — Я вижу. Черт, да любой может видеть это! Я готов поспорить, он знал это, знал, что вы преследуете его. Он был в курсе, что вы копались в его голове.

— Я пробрался не достаточно глубоко, — ответил Бишоп с оттенком горечи в голосе. — Он все равно смог добраться до Энни. И ещё, по крайней мере, до одиннадцати молодых девушек. И единственное, в чём я уверен на все сто процентов — это не предел. Он ещё не закончил.

— Прошли месяцы. Значит, он ждет, когда утихнет эта буря? Поэтому он уехал из Бостона?

— Я полагаю, отчасти, из-за этого. Он не стремился оказаться в центре внимания. Никогда не хотел вступать в поединок с полицией, не желал противопоставлять свои умения с нашими. Он не из тех убийц, которые стремятся к этому. Он совершенно другой.

— И какой же?

— Я бы хотел уверенно ответить на этот вопрос, но, к сожалению, пока ничего не могу сказать. Да вы и сами это прекрасно понимаете. Отличительная черта серийных убийц — факты появляются только после их поимки. До этого, у нас есть только догадки и предположения. Поэтому я обладаю лишь разрозненными сведениями, ценных среди них лишь несколько. Несмотря на все тела, он не оставил нам практически ничего, с чем можно было бы работать.

— Получается, Энни он убил по ошибке, верно?

Бишоп помедлил, но затем кивнул:

— Я так думаю. Его привлекает особый тип внешности, а Энни подходила под этот критерий, также как и другие. Но убийце следовало узнать о ней больше. Для него это было крайне важным: смотреть вглубь, а не на поверхность. Он бы узнал, кем она была, узнал на какой риск идет, наметив ее в свои жертвы. Она жила тихой жизнью, как любая другая девушка в Бостоне. И этот образ обыкновенной жизни не предупредил его, что реакция на ее исчезновение будет настолько мгновенной и вызовет столько шуму.

— Значит, он прекратил убивать из-за этого?

Бишоп отлично знал, что скорбящий отец, с которым он разговаривает, в прошлом занимал должность прокурора в большом городе, поэтому не понаслышке должен был знать об ужасных вещах, совершаемыми людьми. И все равно, сложно было забыть, что мужчина перед ним не столько отец, сколько профессионал, способный обсуждать убийство своей дочери спокойно и без эмоций.

Этот убийца — не единственный кого я изучал, сенатор. Я так же изучал и вас. И я очень боюсь, что вы скоро приложите руку к расследованию. Руку, несущую смерть.

— Бишоп? Именно поэтому он остановился?

— Я думаю, отчасти, из-за этого. Слишком много внимания: полицейские, СМИ. Это помешало его планам, его возможностям свободно охотиться. Начните усиленно охранять его потенциальную жертву, заставьте людей вести себя осторожней — всё это станет для него преградой, которую он не может себе позволить, особенно сейчас. Ему требовалась полная концентрация внимания на своих действиях, потому что он, так сказать, практиковался. Экспериментировал и улучшал свой ритуал. Поэтому…

Когда Бишоп внезапно прервал речь, Лемотт закончил спокойно за него:

— Поэтому каждое убийство отличалось от предыдущего — оружие и степень жестокости были разными. Он экспериментировал. Пытался понять, что дает ему большее…удовлетворение.

Вы вынуждены слышать это раз за разом, не так ли? Это как сыпать соль на рану, вновь и вновь, причиняя себе боль. Ведь боль — это все, что у вас осталось.

— Да.

— Он пока не понял?

— Вы же знаете, у меня нет ответа на этот вопрос. У нас слишком мало материала.

— Мне будет достаточно услышать ваши умозаключения.

Потому что вы знаете, что это не просто умозаключения. И я знаю, что сделал ошибку, рассказав правду об ООП.

Бишоп также слишком хорошо понимал, что теперь поздно, да и бесполезно, жалеть об этом. Ошибка была сделана. И сейчас он вынужден иметь дело с последствиями.

Сделав вдох, он медленно продолжил:

— Я полагаю… Я убежден, что реакция на похищение и убийство Энни вывела его из равновесия. Скверно. До этого он был практически слепо нацелен на удовлетворение своих инстинктов, которые управляли им. Чуть меньше чем за месяц он убил 12 человек, а это значит, что нечто спровоцировало его, что-то очень травматическое. Но каким бы ни был этот спусковой механизм, он либо уничтожил личность, которую представлял собой убийца, либо просто высвободил что-то долго дремлющее внутри него.

— Что-то злое.

— На этот счет я даже не сомневаюсь.

— Но даже зло обладает чувством самосохранения, — нахмурился Лемотт. — И слишком бурное неожиданное внимание, которое сопровождало убийство Энни, пробудило в нем это чувство. Или, по крайней мере, заставило контролировать себя.

— Верно.

— Поэтому он остановился и нашел безопасное место

— Пока что. Он отступил перегруппироваться и все обдумать. Рассмотреть различные варианты. Возможно даже, он будет искать способ изменить свой ритуал в соответствии с новыми реалиями.

— Потому что сейчас он знает, что его преследуют.

Бишоп кивнул. Лемотт устроил себе ускоренный курс изучения психологии серийных убийц. Несмотря на предупреждения Бишопа, он глубоко погрузился в искусство и науку составления портрета убийц, и его интерес с каждой минутой рос все больше.