Песнь Ветра. Между Западом и Югом (СИ) - Целых Ольга

Сирел взбежал по ступеням обратно в покои Княгини. Девушка слабо металась в постели, борясь с болью и жаром. Он опустился на колени рядом с изголовьем, краем глаза заметив Агона, что замер у дверей.

— Я знаю, что ты не такая, как они, — он говорил негромко, но уверенно, зная, что даже в бреду она услышит его. — Ты не хочешь войны, да? Всего лишь помочь своим абаасам, защитить их от жестокого мага…

Глаза Княгини приоткрылись. Слабое голубое сияние, точно отблеск Источника Смерти, светилось в её туманных от боли очах. Дыхание ее стало глубже, чаще.

— Но ахеды сбили тебя с пути. Они не хотят спасения для абаасов, лишь выиграть войну вашими силами. Они не пожалеют ни людей, ни абаасов, лишь бы добиться своего. Помоги мне бежать и тогда, освободившись, я смогу помешать им. У меня есть друзья в высших чинах армии, они поверят мне.

— Если она поможет тебе бежать, её убьют! — зарычал от дверей Агон.

— Ты знаешь, как убить Посланника, — Сирел не обратил на него внимания. Он продолжал говорить с Посланницей, вглядываясь в туманную бездну ее глаз. — Да, тебе жаль его, но посмотри, что он сделал с тобой. Стоила ли эта боль, это унижение, того? Чем так хорош этот жалкий чужак, что ты так трясёшься за его жизнь?

— Ты не понимаешь… — прохрипела девушка, стискивая в кулак мокрую от её пота простыню.

— Я понимаю одно. Пока он жив, твои высокопарные слова о любви к абаасам — чушь. Ты ничего не делаешь, чтоб защитить их!

— Ложь!

— Ритуал был совершён! — холодно ответил ей Сирел. — Вот только не знаю, как смог Ама Саган так быстро добраться до нашей армии…

— Он не один… — абаас заморгала, смахивая тихие слёзы. — У него есть сестра.

— Кто?

— Ты знаешь её… — Княгиня закрыла глаза, проваливаясь в беспамятство. — Ты её видел…

— Кто она?!

Сирел было привстал на коленях, желая схватить посланницу за плечи и встряхнуть, как вмешался Агон. Абаас рыкнул и бросился к постели. Он успел перехватить руки наследника:

— Пахнет розой. Звенит, когда двигается.

— Госпожа Джала?

— Маяс Хара, — выдохнула девушка и её затрясло. — Тебе не следовало туда ходить… Я думала, ты сгорел заживо в той пещере…

— Откуда ты знаешь? — Сирел удивился, но, внезапно, его разум пронзила молния озарения. — Так это ты была её пажом?! Это ты забрала серу и обломки оружия? И как я сразу не понял…

Третий закрыл глаза руками, массируя веки, чтобы собрать мысли воедино.

— Ты поможешь мне? — спросил наследник, через некоторое время. — Отпусти нас.

Голубые глаза вновь приоткрылись. Но собраннее её взгляд не стал.

— Те абаасы… Те люди умерли ужасной смертью… — длинные слова давались ей с трудом, мужчина едва различал их. — Ты просишь слишком много. Я уже спасала твою жизнь… Дважды. Твой побег мне дорого обойдётся.

— А чего ты хочешь?

Третий наследник не отрицал справедливость её слов. Хотя, конечно, мысль, что его жизнь спасал абаас, чести ему не делала. Но, кем бы она ни была, он готов был пойти на любую сделку, лишь бы уйти из Ирая и успеть спасти Марха.

Но девушка, услышав его вопрос, лишь устремила на него усталый, мутный взгляд. Ему вдруг показалось, что он увидел нечто-то хрупкое, ранимое, то, что он не был готов принять. Сирел, недоумевая, смотрел на неё, пока до него не дошло. К несчастью, он не успел спрятать смятение и брезгливость отразившиеся на его лице.

— Говорящий абаас, значит? — зло спросила Княгиня, догадавшись о его чувствах. На миг ярость затмила боль, и туман исчез из её глаз. — Чудовище из-под горы Холат?

— Я не… — язык подвёл наследника.

Да и Посланница не желала больше его слушать: боль физическая, смешавшись с болью душевной накрыла её, и израненное тело затрясло от похожих на кашель рыданий. Агон рывком поднял Сирела на ноги и выволок в коридор. Абаас был так разъярён, что швырнул человека с лестницы. Наследник чудом успел сгруппироваться и не сломать себе шею. Когда он поднялся на ноги, Агон стоял у её дверей и тяжело, яростно дышал. Глаза его блестели огнём красным, безумным. Он сжимал и разжимал свои огромные кулаки, низко пригнув шею, словно борясь с желанием напасть на пленника.

— Падаль! — взревел он. — Хочешь сбежать?!

— Я не хотел её обидеть! — Сирел поднял перед собой руки.

— Убирайся в свою клетку!

Пинега и Бурея о чём-то перешёптывались, когда вошёл Сирел, но увидев его озадаченное лицо, вскочили со своих мест и устремились к нему.

— Почему ты весь в крови? — встревожилась старшая из Матерей, потянув на себя грязный край его рубахи.

— Это не моя кровь. Кровь Посланницы.

— Ты убил её? — возликовала Бурея.

— Нет, наоборот. Зашил.

Пинега покачала головой.

— Когда мы сбежим? Мы слишком много знаем, нам нужно срочно предупредить своих.

— Я не теряю надежды, — начал было Сирел, сам не веря своим словам, — как ваши успехи?

Пинега посмотрела на него, внимательным взором своих мудрых глаз, от неё не укрылось его смятение и беспокойство. Но женщина удержала рвущиеся наружу вопросы.

— Вот, мы подсушили и накрошили сонные травы. Осталось лишь подбросить их Посланнику в еду в нужный момент.

— Что ж, так и сделаем, — кивнул наследник.

Пинега раскрыла объятия, ласково, по-матерински улыбнувшись. Бурея первая приникла к её тёплой груди, Сирел помедлил, нахмурившись, но, вздохнув, приобнял своих спутниц. Мать запела трогательную молитву к Праматери. Про себя же наследник молился Праотцу, надеясь на его покровительство в этом царстве смерти и отчаяния.

Когда Посланник и Маг вернулись, над замком зажглись далёкие звёзды. Шеол, Онор и Марха напряжённо смотрели через пелену вулканического пепла. Небо словно отдалилось от проклятого летающего камня.

Мальчишка был взвинчен. Колдун — задумчивее обычного. Увидев перед собой Агона, разумный абаас соскочил с коня и приблизился к нему, зло хмурясь.

— Тупое, но верное отродье! — сплюнул Посланник под ноги монстру. — Я же знаю, ты уже пытался ей помочь, — он достал из кармана маленький фиал с сияющей жидкостью из Источника Жизни. Медленно протянул к раскрытым ладоням абааса, но вдруг отдёрнул руку. — Да только зачем она ей?

Он размахнулся и впечатал хрупкое стекло в бездушные каменные плиты. Агон взревел, упав на колени. Он скрёб когтистыми лапами в пыли у ног своего владыки, но не мог собрать воду обратно. Посланник рассмеялся самодовольно хлопнул абааса по плечу и ушёл.

Спешившись, устало, колдун с сожалением посмотрел на лужицу грязи и поникшего рядом с ней Агона.

— Насколько всё плохо? — спросил он у абааса.

Тот поднял на него оскаленную морду и лишь помотал ей из стороны в сторону, тяжело по-собачьи дыша. Плечи мага опустились, он сжал посох так, что костяшки пальцев побелели, и последовал за Посланником.

Агон не сдвинулся с места, лишь покачиваясь, тихо поскуливал. Возле него собрались абаасы, толкаясь и прижимаясь друг к другу. Чьи-то тихие шаги заставили западных духов обернуться, но их вожатый даже ухом не повёл, только предупреждающе зарычал.

Сирел все равно подошёл ближе и опустился рядом. В его руках была синяя тряпка — обрывок рубахи. Мужчина аккуратно поднял с земли горлышко разбитого фиала с последней парой капель священной жидкости и, держа его острыми краями вверх, протянул Агону. Тот словно перестал дышать, бережно, насколько позволяли его грубые лапищи, взял обломки и с удивлением уставился на пленника. Мужчина приложил синюю ткань к мокрой пыли и прижал её рукой.

Сирел поднял тряпку с земли, отряхнул от комочков грязи и закрыл глаза, взывая к стихии своего рождения, зная, что нарушает все запреты и рушит их легенду о наёмниках. Ветер, с восторгом и деланной кошачьей неохотой, закрутился вокруг наследника, обнюхал протянутую тряпицу и, фыркнув пылью, выгнал мутные капли воды из ткани. Третий схватил Агона за лапы и подставил разбитое горлышко под зависшие в воздухе искры источника Жизни.

— Это не исцелит её, — вздохнул Сирел, обращаясь к абаасу, — но придаст сил и ускорит заживление ран.