Няня поневоле (СИ) - Волкова Виктория Борисовна

Отмахнувшись от паршивых думок, с изумлением смотрю на сына, радостно тянущего в рот мой галстук.

Вытаскиваю из маленьких ручек обслюнявленную ткань и, шутливо погрозив Марку пальцем, беру ладошку Линары в свою.

— Ты кольца взял? — спрашивает меня любимая. — А паспорта?

— Линара, — предупреждаю сурово.

— Молчу-молчу, — смеется она.

А я до конца не верю, что наши злоключения закончились. Словно высшие силы схватили Шмелева за приподнятый по-модному воротник красной куртки и одним махом выдернули в небесную канцелярию. Поставили печать на лоб и, выдав два премиальных пятака, отправили к Харону.

«Небось, сейчас этот старый чудак торгуется на переправе, — мысленно фыркаю я и навсегда прогоняю прочь воспоминания об этом человеке. Получил по заслугам. Закономерный итог для человека, пренебрегшего собственной безопасностью и считающего себя пупом Вселенной. Вот только маленькое тщедушное насекомое оказалось сильнее. И если б Федор Ильич сразу поехал в больничку, то до сих пор бы мотал нам нервы. Поэтому сожалеть о его смерти у меня совершенно не получается. Да я и не пробовал!

А вечером фейерверк запущу сегодня по случаю собственной свадьбы. Особого празднования мы решили не устраивать. Но женитьбу отметить праздничным салютом я просто обязан.

— Нас уже ждут, — рапортует с переднего сиденья Трофим. Весь такой важный и серьезный. Будто это он женится. — Давай, вот тут сверни в проулок. И через проходной двор выйдем на Тимирязевскую, — командует он Славке, моему новому водителю.

Тот рулит, старается. Послушно выполняет указания старшего по званию, и уже через пять минут мы с Линарой и Маркой дружно взбегаем на крыльцо. Сзади идут важные моя мать, Игорь, Трофим, Элка и Славик.

— Ну, наконец-то, — всплескивает руками Светлана, и за ее спиной я вижу остальных Михальчуков. Андрей, Петр и Галина. Все-таки выбрались к нам, в медвежий угол!

Вот только Ивана Ивановича нет. Да оно и понятно. Не станет генерал светиться на свадьбе реального пацана. Не по статусу. Еще вопросы возникнут. Проблем не оберешься.

— Мы вроде вовремя. А нас не вызывают, — косится на часы, висящие на стене, Трофим. — Безобразие какое-то. Сейчас потороплю.

Усмехаясь, я смотрю вслед другу. Хлопотун, твою мать!

А затем интуитивно поворачиваюсь на взгляд. Замечаю женщину в скромном синем платье. Она стоит среди чужих гостей и осторожно косится на меня. А когда наши глаза ненароком встречаются, делает шаг навстречу.

— Сергей Алексеевич, — зовет тихо и смотрит неуверенно. — Хорошо, что мы встретились. Вы меня не знаете. Но нам с вами нужно поговорить. Обязательно.

— А вы кто? — спрашиваю, улыбаясь. И когда женщина хмурится, отдаю Марка жене. — Простите, не узнаю…

— Да и не можете, — вздыхает она и, достав из сумочки пафосную визитницу, выуживает из ее чрева плотную белую карточку. Дорогая переливающаяся бумага, эффектный шрифт.

Бла-бла-бла- центр чего-то-там, — читаю мимоходом. А затем глаз зацепляется на фамилии. Синявкина Регина Валентиновна.

Жена Синьки! Его вдова то есть…

— Нам нужно с вами встретиться и поговорить, — повторяет она, косясь на своих знакомых, спешащих в зал регистраций. — Мне пора, — улыбается жалко, словно извиняется за что-то. — Племяшка женится.

— Зачем нам встречаться? — кричу вдогонку, пока эта самая Регина не исчезла за поворотом.

— Нам нужно поговорить о вашей собственности! — на бегу восклицает она, заскакивая последней в зал с высокими резными дверями.

— Ты что-нибудь понимаешь? — поворачивается ко мне Линара. И я не успеваю ответить. Из какого-то коридора появляется Трофим и машет лапами, будто ветряк.

— Быстрее, идемте, — спешит деловито. — Нас в малом зале зарегистрируют…

— Может, нас? — смеюсь, пряча визитку в карман. И даже не знаю, хочу ли я встречаться с Региной Синявкиной. Да и зачем… Нужен ли мне на самом деле этот клочок земли, принесший столько горя и напастей? И как он оказался у Синькиной жены? И прошло ли полгода с момента его смерти? Кажется, нет…

В любом случае под конец этого суматошного дня я забываю обо всем. И попрощавшись с гостями, так и не думавшими расходиться, мы с женой, взявшись за руки, поднимаемся в свои апартаменты. В своей кроватке сопит Марк, и я, откинув пиджак куда-то за кресло, заваливаюсь прямо на покрывало.

— Иди ко мне, жена! — велю, пыжась от гордости. Тяну к ней руки, но моя девочка, решив поиграть, отходит в сторону и, смеясь, танцует передо мной. Дразнится, зараза!

— Лучше принять ванну, — предлагает она, крутя передо мной бедрами на безопасном расстоянии. Снова приближается. — Я включу воду, а мы пока разденемся, — заявляет нахалка и уходит в ванную. Встаю, вздыхая, и тащусь следом. Прижимаю строптивую красавицу к стене и беззастенчиво провожу рукой по бедру, тяну вверх подол, оголяя ногу.

— Ты моя жена, — хрипло шепчу на ухо и, чуть скосив взгляд в сторону, замираю в изумлении. Обычная белая полка, где сейчас стоят какие-то флакончики Линары, раньше была отведена под бордовую стеганую косметичку Вероники.

Вздрагиваю внутренне, не в силах понять, почему именно сейчас вспомнил о ней. И подхватив жену на руки, тащу обратно в спальню. Укладываю на постель и сам растягиваюсь рядом.

— Ты купалась перед отъездом, — рычу нетерпеливо. — Часто мыться вредно…

Притягиваю к себе, утыкаясь носом в грудь. Ощущаю запах чистого тела и подаренного мной селективного парфюма.

— Вкусно пахнешь, — вдыхаю чистый афродизиак.

— Ты тоже, — ластится ко мне Линара, проводя ладошками по моей башке. — Мог бы и подождать, — смеется тихонько, когда я стягиваю с нее платье. Затем следом летят мои рубашка и брюки.

— Я и так слишком долго ждал, милая, — признаюсь, проводя пальцами по шее жены, затем по руке. С удовольствием прохожусь ладонью по браслету жены. Ощупываю каждый винтик и бриллиантовую заклепку. — Люблю тебя, — шепчу хрипло и сам не знаю, когда умудрился потерять самообладание. Это ж теперь моя законная жена, и никуда она не сбежит.

— Я тоже тебя люблю, — тихонечко мурлычет Линара, пожирая меня огромными зелеными глазищами. — Наконец-то мы вместе, — проводит пальчиками по моему голому плечу и тянется с поцелуем.

— Это иксодовые клещи пришли нам на помощь, — фыркаю небрежно. — Сами бы мы ни за что не справились.

— Сережа, — слышу укоряющий голос и тут же получаю локтем по ребрам. — Мы будем Федора Ильича вспоминать или займемся делом? — царапает меня по груди и будто пританцовывает в моих объятиях.

— Как прикажете, госпожа Назарова, — улыбаюсь плотоядно и, притянув жену к себе, впиваюсь в губы требовательным поцелуем.

Какое ж это очешуительное чувство — любить свою женщину! Ту самую, принадлежащую по закону. Ту единственную и самую сладкую. От одной мысли у меня реально сносит башку. Осторожно усаживаю Линару к себе на живот, до икоты боясь навредить жене и Машке.

— Все нормально, малыш? — спрашиваю хрипло и, почувствовав, как вокруг меня сжимаются тугие мышцы, начинаю двигаться.

— Не боись, Назаров, — с жаром шепчет Линара. — Эта ночь не для сна, мой любимый…

Мы засыпаем лишь под утро. И то ненадолго. Маленький мальчик, проспавший почти всю ночь, требует свою пайку.

— Машку только на грудном вскармливании будем держать, — замечаю я, разводя в бутылочке смесь. — Так сунул сиську, и спи дальше.

— Тогда тебе придется спать отдельно, — подначивает меня Линара. — Маленькому ребенку опасно спать с взрослыми.

— Убедила, — отдаю жене соску с молочком, целую в ключицу и, пока Линара кормит Марка, отхожу к окну. На улице шпарит ливень. Во двор особо не выйдешь. Нужно будет в детской придумать какие-то развлечения. Качели повесить, установить шведскую стенку… А может, и бассейн установить маленький? Или устроить домашний игровой центр? Ну, батут там… карусельки… Если убрать стену между детской и гардеробной Вероники, получится одна большая комната. Или лучше две детских. Для сына и дочки. Нужно посоветоваться с Линарой.