Сердце камня (ЛП) - Торн Джессика

Я должна выглядеть подобающе.

Я шла по коридорам «Отважного» в окружении солдат, как королевская особа. Или преступница. Опаснейшая преступница.

Как минимум, меня ждёт строгий выговор.

Король Маркус Вейрианский сидит за столом Зендера. Кронпринца нигде не видно. Я стараюсь не выдавать своего разочарования. Он, скорее всего, ещё в медотсеке. Иначе бы он пришёл. Ну, я хотела бы, чтобы он был здесь. Хотя бы раз. Я могла бы положиться на него, потому что мне хочется верить, что он бы не подвёл меня. Но каждый раз — каждый — результат один и тот же.

Король просматривает материалы на экране перед собой. В его чертах я узнаю скорее его дочь, чем сыновей. Бел хмурится точно также. Но тем не менее могу представить, что когда-нибудь Зендер тоже станет таким. Настоящим королём.

— У меня к тебе дело, Петра, — начинает он глубоким размеренным голосом, который вызывает доверие у народа. И страх у меня. — Я хочу прояснить один момент, прежде чем мы долетим до Антееса. Чтобы не осталось никаких недопониманий.

— Да, ваше величество.

Нет смысла прикидываться дурочкой. Я знала, что так и будет. Знала много лет назад и знаю сейчас. Я прекрасно отдаю себе в отчёт в том, кто я и что из себя представляю.

— Мой сын известил меня о своём намерении жениться на тебе, — король поднимает на меня глаза. Не сказать, что взгляд был враждебным, но и дружелюбия в нём не было. — Более того, он заявил мне, что не женится ни на ком другом.

Вот как? Мне он сказал, что любит меня. И всё. О чём он только думал? Что это величайшая честь? Или ультиматум? Он не мог пойти более дипломатичным путём или хотя бы поговорить об этом сначала со мной. Уже представляю, как бы мы разругались. Его легендарное упрямство появилось не на пустом месте. Оно есть у всех Мерринов. Это не просто типичная вейрианская твёрдость. Это их особая семейная черта.

— Ваше величество, — произношу я, потому что он определённо ждёт от меня ответа, хотя формально никакого вопроса не прозвучало. А я не знаю, что сказать. Я в тупиковой ситуации. Могу только стойко выдержать бурю, что вот-вот грянет. И лучше мне сейчас говорить только правду.

— Ты любишь моего сына, Петра?

Ох.

Я распрямляю плечи и смотрю на стену позади него, чуть левее его уха. Глаза жжёт, потому что я знаю, что будет дальше. Просто знаю. И не могу выказать слабость.

Так вот, правда. Какими бы ни были последствия.

— Всем сердцем.

Долгая пауза.

— Что ж… прискорбно, — он снова смотрит в планшет, читая что-то, словно потерял ко мне всяческий интерес. Я смотрю, как его взгляд бегает по строчкам. Жду. — Ты же понимаешь, что эти отношения невозможны?

О предки, он старается быть добрым и благоразумным. Это даже хуже, чем я ожидала. Если бы он кричал, угрожал, велел запереть меня в каюте, а потом отправить в изгнание, мне было бы проще. Я могу выдержать королевский гнев, возмущаться несправедливостью обвинений. Но это…

— Д-да, ваше величество, — а толку спорить? Он прав. Кронпринц Вейриана никогда не сможет жениться на дочери Левандера Кела. — В скором времени я вернусь на Антеес. До тех пор прошу разрешения остаться в своей каюте. Уверяю, я не доставлю никаких хлопот на «Отважном».

— Разумеется. Тем более что мы уже в пути, — учитывая, что я служу скорее Кону и Бел, чем ему, то формально он не вправе запретить мне вернуться. Но он вполне мог выставить меня со своего корабля на ближайшем астероиде, чтобы дальше добиралась сама. Вот и всё. Конец моим глупым надеждам, которые я лелеяла, хотя с самого знала, чем всё закончится. — Жаль, что всё так обернулось, Петра. Ему следовало понимать, к чему это приведёт, и не заходить так далеко.

Его слова для меня как пощёчина. Ему следовало понимать? Не стоило ему заходить так далеко? А я что, в этом не участвовала?

Нет. Я не могу это так оставить. Я не потерплю от него жалости.

— Дело не только в вашем сыне, ваше величество. Я не какая-то там случайная девчонка, на которую он запал. Вы знаете меня, знаете, какой я человек. Я бы пошла на всё ради Зендера. На всё. Я едва не умерла ради него. Я пролетела три планетные системы, чтобы разыскать его, когда все остальные бы сочли это безнадёжным. Вы готовы были отдать его Императрице, но не я. Я бы вышла за него замуж сию же минуту, если бы это могло остановить её, но она бы тогда просто убила меня и решила тем самым проблему, верно? Мне не нужна вечность с ним. Я не жду этого. И уж точно мне не нужна корона. Теперь я понимаю вашу жену. Корона всегда на первом месте, ведь так?

Он сужает глаза:

— Ты ступаешь по тонкому льду, Петра.

Возможно, упоминать Иоланду Астол было ошибкой. Возможно. Но я уже сделала столько их, что теперь это неважно. Всё равно всё летит к чертям. Так пускай и меня унесёт в ад.

— Не выставляйте всё так, будто это всё его инициатива. Будто мои чувства незначительны, будто я не готова умереть за него. Я сотню раз доказала обратное. И не только за него, но и за Бел. Вы недооцениваете их, ваше величество. Они не ваши марионетки, они ваши дети. Вы даже не замечаете, как сильно их любят окружающие. Даже Тил пошёл на всё, что было в его силах, чтобы защитить Зендера от Императрицы. Вы знали об этом? Если он всё ещё жив, то он проведёт остаток дней в бегах. Вы не представляете, на что готовы пойти ради него другие.

Король хлопает руками по столу и, опираясь на них, поднимается.

— Так значит, ты и, как я понимаю, Велентин Тил, известный своей сомнительной репутацией, любите моего сына больше, чем его родной отец?

— Конечно, люблю. Как Иоланда любила вас. Разве она смогла бы просто отказаться от вас и уйти?

— Если бы того требовал долг? Да. Смогла бы.

Долг. Мы всегда возвращаемся к одному и тому же. Долг. Будто это наша суть. Долг каждого вейрианца… Ох, я не хочу об этом говорить.

— А вы бы её отпустили?

Он смеётся. В самом деле смеётся. Медленно, горько, безрадостно. И вот теперь я жалею, что заговорила о ней. О предки, надо было подумать дважды. Какая же я идиотка. Надеюсь, на астероиде, где он меня высадит, будет достаточно кислорода в атмосфере.

— Ты очень похожа на неё, знаешь?

Меня охватила такая паника, что я не сразу осознаю его слова. В голове только одна мысль, что нужно бежать. Пока я не сделала хуже. Но паника быстро сменяется гневом. Я злюсь на короля, на себя и на потрясающе отсутствующего Зендера.

— Сочту за величайший комплимент, ваше величество. Я могу идти?

Мне просто нужно уйти отсюда, вернуться в свою каюту и не высовывать носа до конца полёта, чтобы никто не увидел, как я сломлена.

Но тут вдруг я слышу его голос.

— Я же говорил, — произносит Зендер за моей спиной. — И на меньшее я не согласен. Как и ты когда-то, отец. Я откажусь от прав на престол, перееду на Антеес, если придётся, или ещё куда-то, хоть на другой конец галактики. И ты ничего не сможешь с этим сделать.

Он что, был здесь всё это время? Слушал, что я скажу? Прятался в углу, пока я изливала душу, оскорбляла его отца и приводила в пример его покойную мать…

Но тут до меня доходят его слова, и я резко разворачиваюсь, с ужасом глядя на него.

— Я серьёзно, Петра. Я больше никогда тебя не отпущу.

Я сбегаю.

Это нельзя назвать иначе, и нет, мне не стыдно. Я отталкиваю его и бегу по коридору, к чёрту приличия.

Все, кого я встречаю на пути, заметив моё выражение, прижимаются к стенам, уступая дорогу. Я слышу, как он бежит следом, но не оглядываюсь. Я добираюсь до своей маленькой каюты и захлопываю дверь. Панель тут же блокирует вход.

— Петра, впусти меня! — я слышу, что он пытается совладать с собой, но не может. Его голос дрожит от волнения. — Пожалуйста, нам нужно поговорить. Впусти меня! Пожалуйста! Я люблю тебя.

Я стараюсь дышать глубже, но не могу сдержать всхлипы. Это нечестно. Это просто нечестно. Я похожа на ребёнка. Капризного, избалованного ребёнка, который не понимает, как устроен мир. А ведь я знаю. Знаю лучше, чем кто-либо. В жизни нет справедливости.