Ольга Гусейнова - Ведомая огнем

Сразу понятно, что это связанные с эшартами бывшие пленницы. Потому что за их спинами тенями возникли мужчины, предупреждающе зыркая на свободных. Драконы- собственники чувствуют в них конкурентов или соперников.

Судорожно пересчитала женщин — всего шестеро. На корабле, где была я, осталось, по словам земляков, не больше двадцати, притом, что после того, как нас с подругами увели, пленниц оставалось не меньше шестидесяти. Неужели сорок женщин не смогли пройти выбор?!

Закусив ладонь зубами, постаралась не расплакаться от боли, разъедающей изнутри. Из шести женщин, испуганно жмущихся к своим драконам, я узнала всего двух. Они сидели через пару клеток от нашей, и иногда мы перекидывались парой фраз.

Бывшие пленницы-соседки сразу заметили меня и, одновременно вскрикнув от радости, кинулись ко мне обниматься Мы несколько минут простояли, тесно прижимаясь друг к другу. Почему-то я уверена: такое не забудется со временем, и мы обязательно станем если не подругами, то хорошими знакомыми — точно.

Вслед за этими женщинами потянулись другие, которые, в отличие от связанных, сразу видно — с нервным истощением. Многие на грани истерики, наверняка из-за похода по темному подземелью. Очень даже понимаю — сама там паниковала.

Бедняжки жались друг к дружке и затравленными взглядами рассматривали окружающих драконов и адаптеров. Всех выходивших из тоннеля землянок быстро уводили к палаткам, где мне предстояло успокоить женщин, помочь обрести надежду на будущее даже не в другой стране, а на другой планете.

К глубочайшему изумлению, я увидела носилки, на которых несли Эйза, одного из похитителей. Белый нахал, несмотря на свой потрепанный окровавленный вид, цепко держал за руку невысокую, скорее от природы плотную, нежели полную, женщину лет тридцати. И хотя та явно побаивалась Эйза, но руку не вырвала и даже пыталась помочь с его транспортировкой.

Я подошла к ним и быстро спросила, пока его в лазарет не унесли:

— Как там остальные? Живы еще?

Эйз попытался пожать плечами, но тут же поморщился от боли. Замер, пережидая пока затихнет боль, а потом тихо ответил:

— Твой земляк… Дмитрий, кажется, мне жаль… он прикрывал мне спину, пока я, ослепнув от связывания со своей парой, тыкался в прутья клеток, не в силах до нее добраться. Землянин спас меня, но сам подставился под смертельный луч.

Я печально кивнула, ответив:

— Я знаю. Здесь уже собираются его хоронить.

— Мои друзья пока живы. Ранены, да, но ушли на другие корабли. Они, в отличие от меня, пока никого не встретили.

Его голос звучал натужно и хрипло, но счастливо-о-о. И взгляд его светящихся жутким потусторонним светом глаз, обращенный на маленькую тумбообразную женщину, был переполнен восхищением и желанием.

Эта сцена заставила уйти собственные боль и страх за Дэнарта на второй план.

Эйз дернул меня за штанину, привлекая к себе внимание, и попросил:

— Спроси, как ее зовут? И представь меня. Объясни, кто я теперь для нее! Она ни гроха не понимает языка адаптеров, эшартов, ни всеми проклинаемых рархов.

Я усмехнулась и, не отказав себе в сущей малости подразнить своего недавнего похитителя, заявила:

— Сказать ей, что ты — змей бессердечный? И хотел вместе со своими подельниками меня в интимный дом отдать? Или убить?

Эйз побледнел, хотя, куда уж больше, бросил быстрый взгляд на свою даму сердца и осторожно пошел на попятную:

— Ты права, я лучше сам как-нибудь с ней объяснюсь. Потом… Извини за причиненные неудобства.

Я хохотнула беззлобно, услышав про «причиненные неудобства», и быстро пояснила самое необходимое женщине, которая стояла рядом с носилками и, открыв рот, потрясенно меня слушала.

Времени было мало, поэтому я вкратце все изложила. Точнее, уведомила, что у нее теперь есть муж-эшарт, который живет под землей. Что на этой планете почти не осталось свободных женщин, и теперь ее этот раненный белый ни за что и никогда не отпустит. Хотя любить будет до гробовой доски.

Женщина не очень-то мне поверила, и недоверчивые, наполненные сомнением взгляды, которые та бросала на своего новоиспеченного муха, тому свидетельство. Чтобы полностью убедить, я не преминула рассказать ей про «маленький» нюанс со зрением. Сработало. Она же видела, как он слепо метался возле клеток, и именно этот факт заставил ее поверить моим словам.

— Эйз, ее зовут Полина. Ей тридцать один год. Я почти уверена: вы будете счастливой семейной парой, — последнее добавила, заметив, что девушка смотрит на белого эшарта уже не испуганно, а с недоверчивым интересом, любопытством.

Полина еще сомневалась в реальности происходящего, но надежду и чисто женское волнение в присутствие своего мужчины я отметила. Вот и хорошо, на планете, где уничтожили столько жизней, будет одной счастливой парой больше.

— Полина, следуй всюду за ним. Чтобы не потеряться в этой толчее, не отпускай ни на минуту. Он имеет на тебя право, как и ты на него. И быть с ним рядом — тоже твое право и привилегия. И поверь, лучшего мужа не найдешь! — крикнула я на бегу, направляясь к другим женщинам.

Два раза мне пришлось останавливаться, потому что прямо тут, на скалистом плато, образовались еще две пары.

Выглядевший устало эшарт в медицинской форме вышел из лазарета, неожиданно встряхнулся и, словно притянутый, подошел к трем землянкам, присевшим на камни отдохнуть. Схватил одну в охапку и, не обращая внимания на испуганный визг, обнюхал, а потом, словно потеряв ориентацию в пространстве, но не выпуская женщину из рук, завертелся волчком.

Я подбежала к ударившимся в панику женщинам и громко, но спокойно начала прояснять ситуацию, чтобы и остальные услышали и не пугались. Новую парочку увели в сторону, спрашивать — зачем, я не стала. Меня лишь попросили объяснить девушке, что ее укусят для «просветления» взора ее жениха. Итог — та рухнула в обморок прямо под ноги ослепшему дракону.

Второй случай произошел спустя полчаса. Всем женщинам разносили еду и воду, благоразумно решив напоить и накормить перед отправкой в пойму. Когда раздали контейнеры с едой и термосы с холодной водой, все бывшие пленницы сперва набросились на воду и пили с таким же наслаждением, как и я не так давно. Пища столько восторгов не вызвала.

В сторонке от остальных я заметила хрупкую яркорыжую девушку. Она долго трясла термос, пытаясь вытряхнуть из него еще капельку. Потом прижала его к груди, обняла колени руками и тихо заплакала.

Закончив краткий обзор по мироустройству Эшарта основной группе женщин, я подошла к рыженькой и устало присела рядом на корточки. Вымоталась до предела: ноги гудели, а в глаза как песка насыпали, но столько тоски и безысходности было в этой тоненькой несчастной девушке, что никак не могла пройти мимо. Тем более, русской.