Дочь княжеская. Книга 4 (СИ) - Чернышева Наталья Сергеевна

— Ну да. Он какой-то… какой-то такой…

— Мёртвый? — спросила Хрийз, подозревая Олега.

— Хуже.

— А чем хуже?

Но этого Карина не смогла объяснить. Она — чувствовала, может быть, даже видела, видела же она призрачную Хрийз в конце концов, но не умела объяснить. Не хватало знаний. Не хватало навыка.

— Ты пойдёшь со мной, добрый ангел? — с надеждой спросила Карина.

— Я не ангел, — автоматически поправила Хрийз, и тут же спросила: — А я смогу?

— Наверное, если я тебя попрошу, то — сможешь. Ты же ведь… то есть, хочу сказать, ты умерла не здесь, а вообще в другом мире, и может, вообще не умерла даже. Значит, ни к одному месту у нас здесь ты не привязана. И можешь пойти со мной. Ты ведь пойдёшь? А то я нашего Дарека Ашметовича очень боюсь. Всегда боялась, а тут что-то совсем боюсь.

— Дарек Ашметович, — повторила Хрийз имя страшного доктора.

Что-то в имени было не так. Что-то звучало не так совсем, но что… Ашметович… Тюркское имя Ахмет не могло превратиться в Ашмета, ну никак не могло, а это значило… Дарек… тоже откуда такое вот… какая мать могла так назвать сына…

— Ну, да, — говорила между тем Карина. — Расимов Дарек Ашметович. Тётя говорит, он лучший психиатр-невролог во всём Юго-Западном регионе. У него частная клиника здесь, за городом, и…

Частная клиника. Хрийз будто молнией прошило навылет. Частная клиника! Дарек Ашметович Расимов.

Даррегаш Рахсим!

"Я же читала про эту сволочь!" — ошалело подумала Хрийз. — "И Эрм Тахмир рассказывал!"

Маг Опоры. Автор Алой Цитадели. Ведь читала же, что магический артефакт подобной мощи вбирает в себя душу создающего его мага, если вовремя не остановиться. А вряд ли Рахсим, живущий за счёт сожранных Цитаделью детских душ, собирался когда-либо останавливаться. Ведь это давало ему магическую мощь невиданной силы. И вот почему в Третьем Мире никто не мог уничтожить Цитадель!

Да потому что ядро её, якорь её, маг, её создавший, во время последней битвы оказался в другом мире. Здесь, на Земле. Где залёг и начал копить силы. И питал своей магией собственное детище, потому что связь никто не сумел отследить и разрушить.

О господи!

И — никого рядом. Никого, кто мог бы помочь, подсказать, поддержать, направить…

— Карина, — нервно спросила Хрийз, — когда тебе на приём? Когда, ответь!

— Завтра… С утра.

Завтра, с утра. То есть, и времени нет никакого вообще. Хрийз в бессильной ярости двинула кулаком стену, и та вздрогнула, покрываясь сетью трещин, с потолка тут же посыпалось.

— Что с тобой, добрый ангел? — участливо спросила Карина, ничуть не испугавшись. — Ты знаешь Дарека Ашметовича? Он — твой враг?

Как она тонко чувствует, бедная девочка, угодившая в лапы к пауку!

— Да, — ответила Хрийз. — Он — мой враг. Он враг всем нам. Злобный колдун-детожор из другого мира. Его надо уничтожить! И я это сделаю.

Громко заявлено, «я сделаю». Одна. Сама. Как? Эту тварь, насосавшуюся чужих жизней, создателя Алой Цитадели, продолжавшего своё чёрное дело и здесь, на Земле. Вряд ли он строил Опору для связи с кошмарной своей империей, такие личности эгоистичны без меры. Что бы Рахсим ни создавал на Земле тёмного, делал он это исключительно для себя. Подмоги от Третерумка не будет.

Утешение слабое, если вдуматься.

«Кто я — против опытного мага?»

Да плевать! Хрийз чувствовала, как её поднимает на крыльях гнева. «Я уничтожу его! Даже если ценой окажется жизнь!»

Она не думала о том, что смерть может оказаться истинной. Не простое перерождение, когда душа переходит Порог от прежней жизни к будущей, а подлинная, безоговорочная, необратимая смерть этой самой души. Страх — да, был. Про Даррегаша Рахсима Хрийз знала достатoчно, чтобы не обманывать себя: бой, если это можно будет назвать боем, будет недолог. Или победишь в первые же секунды. Или умрёшь.

Но если Рахсим сожрёт Карину, умрёшь тем более. Хрийз чувствовала, хотя не могла толком объяснить свои ощущения — не хватало опыта и знаний, но она чувствовала, что без Карины — погибнет. Каким-то образом они обе усиливали друг друга. Карина выздоравливала, избавляясь от вреда, причинённого ею недобрым доктором, Хрийз же получала силу.

Если бы еще времени дали хоть немного.

Но Хрийз понимала, что тёмный маг тоже хочет жить, а потому не даст ей ни малейшего шанса.

Утро занялось ветреным, холодным и хмурым, несмотря на середину лета. По правде говоря, Хрийз не припоминала, чтобы когда-нибудь в середине июля на Геленджик опускался такой стылый, почти зимний холод. Дождь моросил совсем по-осеннему, мелкий, ледяной, противный. Пронизывал насквозь. Учитывая призрачное состояние Хрийз, пронизывал насквозь буквально.

Девушка опасалась, что не сможет покинуть дом. Призраки вроде как привязаны к какому-то определённому месту, обычно к месту собственной смерти. Смерть настигла её далеко, и даже в другом мире. Поэтому, скорее всего, жёсткой привязки и не было.

Машину Каринина тётушка вызвала обычную — через службу такси — но, поскольку в больницу ехали всего двое, сама тётя и Карина, для Хрийз тоже нашлось место. И славно. Всё не скручиваться в три погибели, стараясь не задеть кого-либо.

Собственное тело ощущалось вовсе не призрачным, а вполне себе обычным, имеющим объём. Даже странно, что его видела только Карина. Хрийз казалось, будто о ней кричать должны были все: смотрите, смотрите, откуда она взялась, в драной ночной сорочке, смотрите, у неё на одежде пятна крови, смотрите, смотрите все!

Но никто не видел. Кроме, разве что, драного дворового кота, сидевшего на заборе. Тот при виде Хрийз мгновенно выгнул спину и зашипел так, что от испуга и злости свалился на землю. Свалился, вскочил на лапы и сбежал, пригибаясь к земле и завывая, как пожарная сирена.

Дожила. Уже кошки боятся…

Всю ночь Хрийз плела для Карины оберег. Одними пальцами, выдёргивая нити из призрачного подола и сплетая их узелками в тонкое, но прочное полотно. Она не успела до утра, и очень надеялась, что дорога к клинике продлится чуть больше, чем две секунды. Тут-то осталось — два ряда, не больше…

Так себе защита, будем смотреть правде в глаза. Но хотя бы слабая, хотя бы один зуб гаду сломать! Хрийз держало ледяное бешенство: как этот Рахсим посмел выжить, явиться в её родной мир и взяться там, то есть здесь, за старое!

Ворота клиники — она оказалась частной, белое здание за высоким белым же забором, кокетливые башенки по углам, цветочные клумбы, любовно лелеемые специально нанятыми людьми… Хрийз вспомнила первый свой год в Сосновой Бухте, как сама гребла граблями газоны и клумбы… и обозлилась еще больше.