Th. Wagner - Общага

Усталость, как рукой сняло. Я, как тот чокнутый дятел, из старого американского мультика, понесся в общагу. Залетел на этаж, заскочил к себе в комнату. Татаро-могнольское иго опять сегодня в отлучке. Супер! Переоделся, выпил стакан воды, успокоился и уже размеренным, кошачьим шагом пошел к комнате Сорокового, предвкушая, самые эротические и волнующие последствия.

Постучал. Сердце замерло в томительном ожидании. В такие моменты, я и сам не осознаю, насколько пьяняще, на меня действует азарт.

Тишина. Неужели его нет?

Снова поднес руку к двери. Не успел ее коснуться, как она отворилась. Из темноты вынырнул Вася, в одних плавках, и повис на мне.

Нежданчик!

Я схватил Ваську в объятия и увлек обратно, в его комнату. Такой встречи от него я реально не ожидал. Вот оно, оказывается, что. Жаров тут гарем себе создал у меня под носом, и я не в курсе. С другой стороны, как меня, худого и стройного, как тростник, можно перепутать с этим деревенским детиной?

Но Вася, все равно продолжал льнуть ко мне, тискаться, обниматься, целовать меня. Я поплыл. Не зря, из-за Васьки, девчонки устраивали мордобой. Такой секси, такой жаркий, ноги предательски дрожат от таких объятий.

— Ну же, сладенький, не так быстро, — шепчу ему на ушко, когда он рвется стащить с меня вещи. — Мы еще успеем… — а у самого голос сдавать начал.

— Сейчас, быстрее! — отвечает взволнованный голос Сорокового. Его реально трясло, как наркомана.

Без разницы, что двери были не заперты, все равно единственный, кто мог сейчас зайти, ключи при себе имел. И это подстегивало еще сильнее.

Мы все еще стоя обнимались, когда Вася повернулся спиной ко мне, откровенно прижимаясь упругой попой к моему паху и упираясь руками в спинку кровати.

— Хочешь меня?

— Конечно, хочу! Тебя просто нельзя не хотеть, — наклонился к нему, прошептав на ушко, провел по наружному краю кончиком языка. — Ты сногсшибательный… такой развратный, что слов не хватает.

Рукой по его плавкам, в которых, трепетно подрагивает, весьма ощутимый инструмент, реагируя на каждое мое касание. Да, а тут и правда, было за что подраться!

Когда я сжал, сквозь ткань, его ствол, Вася тихонько заскулил, по новой начиная вертеть попкой. Ну что за несносный парень! Спускаю с него последний элемент облачения. А у самого стояк не уступает.

Сжал в руках сочные половиночки. Вася выдохнул с жаром и стоном.

— Не томи, быстрее… — его голос завибрировал, стал притягательным, бархатным. Совершенно не похожим на прежний говорок.

— Какой же ты нетерпеливый, какой горячий…

Сбрасываю с себя все, что на мне оставалось, развожу его ягодички, мну в руках, а у самого, в висках, барабанная дробь от возбуждения. Сплюнул на пальцы, поднес ко входику, надавливая на упругое колечко, разминаю его, подготавливая. А в ответ, только стоны и шипение, сквозь которые едва улавливается: «Быстрее».

— Ну, что же ты неугомонный-то такой, — подвожу свою головку ко входу, а Вася уже насаживается.

Впервые вижу такого страстного. Такое нетерпение…

Вхожу в него, медленно и уверенно, насколько смог глубоко. Даю нам обоим отдышаться и плавно продвигаюсь до предела. Еще остановка, ритмичное изменение угла, от которого Вася выгибается, как пантера, запрокидывает назад голову, и с каким-то всхлипом, стонет: «Еще…».

Тише, тише мой хороший… будет тебе еще… какой же ты страстный, невыносимо сексуальный. Так и хочется, брать тебя всю ночь, вот так, раз за разом, слышать твой пьянящий голос.

Еще… еще сильнее и резче… сжимая его в своих объятиях, лаская и теребя малюсенькие ягодки сосков… покусывая его шею и плечи…

Вася! Почему ты делаешь меня грубым? Будишь во мне темные стороны моей, и без того, не кристальной сущности.

— Пожалуйста… — я чувствую, как ты вибрируешь, как уже вот-вот взорвешься, — Пожалуйста… разреши мне…

Томящая волна прокатилась по телу, спазмом сжимая и обдавая жаром пах.

— Конч… ай…

Финал был бесподобный.

Вася кончил, не касаясь ствола.

Даже у меня это получалось редко.

Я медленно вышел из него, аккуратно, чтобы не причинять лишнего дискомфорта. Повернул к себе и обнял. Ноги ватные, уже не способные стоять, валюсь вместе с Васькой на его кровать, усаживая себе на колени.

— Какой же ты красивый, — провожу рукой по растрепанным волосам.

Вася поворачивает голову, смотрит на меня в полутьме, и тут лицо его меняется. У него реально начинается истерика. Я едва успел закрыть его рот ладонью.

— Тихо, родной, успокойся. Я не сделаю тебе ничего плохого, — прижимаю его, вырывающегося, пытаюсь успокоить.

Вот это палево. Неужели он меня перепутал с кем-то? А если перепутал, то с кем?

— Тише, мой мальчик, тише. Не шуми. Успокойся, — а самого в жар бросает.

Обнимаю, сжимаю в объятиях Ваську, и отпустить не могу, и причинить боль не в состоянии. Его колотит, он испуган, дышит прерывисто. Господи, да что же происходит?

Взял с кровати одеяло, укрыл его, с рук не спускаю. Он уже не пытается кричать, у него стучат, от крупной дрожи, зубы. Глажу его по волосам, придерживаю, несильно прижимая к себе второй рукой.

— Все хорошо, котеночек, все хорошо. Я не причиню тебе страданий, обещаю. Просто будь со мной, хорошо? Я не дам тебя никому в обиду.

Где-то в глубине души я знаю, что вот сейчас, в эту минуту, не лгу. Несмотря на свой разгульный характер, на свою блядскую натуру, сейчас говорю искренне. Возможно, наступил тот момент, когда я начал взрослеть? Или что-то еще произошло за короткие пару дней.

Сороковой начинает успокаиваться, перестал дрожать, и его дыхание стало более тихое, и размеренное. Как-то по-другому засопел, уткнувшись в мою шею. Я еще немного погладил его спину, укутанную одеялом и понял, что мой мальчик уснул.

Медленно, чтобы не разбудить, укладываю его на кровать, ищу глазами что-нибудь, чтобы позаботиться о гигиене. Нашел влажные салфетки, так кстати оставленные на столе. Протер его испачканное тело, оделся и вышел в коридор.

Тишина. Хоть это и общежитие, и тут даже, глубоко за полночь, все равно присутствует какое-то копошение, а я ничего не слышу. Только тишину.

Если бы я курил, наверное, сейчас было в самый раз, но я не переношу этот запах. Возможно, выпил бы чего-то крепкого, но ничего нет. Оголтелые соседи по комнате, вечно куда-то девают мое бухло.

Пора возвращаться, а голова идет кругом. Что это было? ЧТО?

Подумал, что сейчас, как раз кстати, будет принять душ. Пошел к себе, взял принадлежности, предварительно переодевшись в широкий, махровый халат, и направился в душ.

Дернул за ручку — болт. Точнее, не болт, а двери закрыты изнутри. Ничего себе подача. Кто же это такой веселый? В другой раз, с удовольствием покараулил, чтобы узнать правду, но не сейчас. Наверняка, этажом ниже работает душ, поэтому решил не замарачиваться и отправиться туда.

Через полчаса вышел, искупавшись. Полегчало лишь физически. На душе стало еще страшнее. Невысказанные вопросы грызли изнутри. Появился еще один:

— Что делать? — произношу его уже вслух, обращаясь к сумрачному пейзажу за окном комнаты.

Все равно меня никто не услышит. Никто. Даже инопланетяне, живущие со мной в комнате: их нет уже который день.

Кстати, завтра надо поинтересоваться, куда делись Биба и Боба.

Состояние… ужасающее, разрывающее на части от непонимания ситуации. Что, как, почему и главное, наверно, КТО? Кто тот, с кем он меня спутал?

Голова кругом! Нервы на пределе. Сейчас бы пойти к нему и разобраться!

Недолго думая, так и поступил. Но не успел выйти, как понял секрет закрытых дверей душевых. Жаров! Конечно. Сегодня я забыл о его существовании. Зато он — нет. Достаточно было пересечься с ним взглядом. В какой-то мере отлегло от души. Жаров сейчас с Васей, а значит не даст в обиду, мало того, Сашка встречается с Просковиным, поэтому не полезет на беззащитного соседа по комнате. Хотя бы потому, что в душе староста наверняка об этом позаботился.

Ох уж этот Сережа… зря я не дожал его на первом курсе — был бы у меня и сосед знатный, и любовник всегда под рукой.

С этими мыслями поперся на кухню. Пить хотелось неимоверно.

Но и тут мне покою не дают. Леша… и еще какая-то очередная. Не общага, а бордель с самообслуживанием! И чаю попить спокойно нельзя, совсем совесть потеряли!

Вернулся недовольный, лег и тут же уснул. Меня порядком измотал прошедший день.

Утром проснулся от мягкой трели будильника. Лежу и думаю:

«Жаров примерный вроде, на лекцию пойдет. Тем более, что она для потока, а значит и Просковин тоже. Буду надеяться на то, что Сороковой снова продинамит институт»

Орлы мои так и не пожаловали. Можно будет Васю затянуть к себе.

Оделся, примарафетился, зашел на кухню, наконец-то сварил зеленый чай. Народ потихоньку рассосался на учебу. Я прошелся около комнаты Сорокового. Тихо. Постучал.