Невеста замка роз (СИ) - Бруснигина Ольга

Оставляя на песчаном берегу следы, путники пошли вниз по течению. Река, сначала тихая, чистая с прозрачной водой, текла по равнине. После ее русло, расширяясь, понесло неспокойные воды среди перекатов. Петляя по высокому берегу, Уильям разглядывал свое отражение в зеркале реки, пытаясь угадать, куда же приведет его это путешествие. Берег все круче, деревья выше.

И тут, вдруг…

Колдун радостно привстал в седле.

— Чара! Радость-то какая! Нас ждет отдых, и возможно, обед.

Река вновь сделалась спокойной, а почти возле самой кромки воды, обнаружилась рыбацкая деревушка. Колдун сразу же, на первый взгляд определил, что здесь живут добрые, трудолюбивые жители. Несмотря на раннее утро, деревня не спала. Вокруг невысоких домиков суетились мужчины, подтаскивая утлые лодки к реке. Мальчики-подростки собирали сети, развешанные на сушилках, а женщины, выносили сумки с обедом для своих мужей.

Без страха Уильям приблизился к селянам, на вид миролюбивым людям. Их лица, без намека на злобу, были озадаченно грустны. Серое утро, с небом, затянутым иссиня-черными тучами, предвещало грозу с ливнем. Выйти на открытую воду в такое ненастье — огромный риск.

— Утро доброе! — поприветствовал он их.

— Доброе, славный путник, — не переставая заниматься своими делами, ответил один из мужчин.

— Не такое уж оно и доброе, — буркнул другой, намекая на погоду.

— Не могу ли я остановится у вас для отдыха и сна? — поинтересовался колдун.

— Милости просим, — ответил самый крепкий из мужчин, почему-то взмахивая веслом.

Чара уже настроилась на привал. Не взирая на наездника, она тянулась губами к сухой травине.

— Иди, погуляй, — ласково предложил он лошадке, спешиваясь.

Та послушно пустилась жевать все, что росло поблизости. Даже горький конский щавель с толстыми стеблями пошел лучше сочного клевера.

— Не подскажете… — вновь обратился колдун к рыбакам. Он бы тоже не прочь перекусить и промочить горло.

Один из мужчин с густой рыжей бородой, видимо не особо жаловал чужаков, поэтому сквозь зубы процедил:

— Не слишком ли вы любопытничаете?

— Я всего лишь хотел узнать, смогу ли я получить в вашей деревне немного еды? Поверьте, я голоден настолько, что скоро от усталости не смогу передвигать ноги.

— У нас и так едоков хватает. Оглянитесь — старики, дети. Мужчин осталось так мало.

— Куда же они подевались?

— Те, кто помоложе и посильнее пополнили ряды королевской гвардии. По вновь изданному указу сира де-Росса всякий отрок, достигший семнадцатилетия, должен обучиться ратному делу и отслужить пять лет. Наши места славятся сынами. У них крепкие мускулы, сильные руки, высокий рост, ведь они с малолетства умеют управлять лодкой, грести на веслах.

Тут в беседу встрял мужчина, виски которого покрыла седина, а глаза излучали мудрость:

— Мы не можем отказать путнику, попавшему в беду. Наша вера подразумеет милосердие за основу жизни.

Рыжебородый нахмурил густые брови. Ему с первого взгляда не понравился незнакомец с черными глазами.

— Наша доброта обходится слишком дорого. Думаю, не стоит напоминать, что месяц назад нас обокрал такой же …

— То был плохой человек.

— Откуда знать, что этот мужчина приехал с добрыми намерениями?

— Не откуда, — с вздохом ответил мужчина, — но если мы перестанем верить людям, нам грош — цена.

Пожилой рыбак, как, оказалось, был старостой этой деревни и к его словам прислушивались все без исключения.

— Вам виднее, — сдался рыжебородый.

— Не злись, друг мой. Как знать, может этот мужчина пришел сюда по воле счастливого случая. Провидение вело его своей рукой, указывало путь.

— Лишь бы он не оказался преступником. Хуже того — засланцем от сборщика податей. Срок подходит, а платить нечем. Снова придется отдавать последнее. Вдруг — шпион? Высмотрит наш быт и решит, что мы живем слишком богато для простолюдинов.

— Скоро узнаем, а пока отдайте распоряжение женщинам, чтобы они угостили его кашей.

— Премного благодарен, — поклонился колдун.

— Милости просим, располагайтесь. Надеюсь, наша скромная пища придется вам по вкусу.

Мужчина на минуту замолчали, встречая юную деву, вышедшую из деревни.

— Дня доброго, Бьянка! — поприветствовал ее рыжебородый.

Девушка остановилась, поправила волосы:

— Что-то вы сегодня долго собираетесь, — ответила она, — солнце уже высоко поднялось, а вы лодки на воду не опустили.

— И то верно! Запоздали. Теперь до самых сумерек придется качаться на волнах.

— А что толку, в прошлый раз вернулись без улова.

— Рыба ушла на глубину. Сети так низко не поставишь.

— А это еще кто? — спросила Бьянка, указывая на Уильяма.

— Путник. Только сейчас прибыл вон на той старой кобыле.

— Мне кажется, что я раньше где-то видела его. Может быть даже встречала в прошлой жизни.

Рыжебородый усмехнулся:

— Странная ты, право! Правду говорят, что на уме у тебя одни глупости.

— А у тебя… а у тебя…

Бьянка топнула ножкой от обиды, а после убежала обратно в деревню.

— Огонь девка, — зачем-то доложил рыжебородый, — вспыхивает вмиг.

Только Уильяму все нипочем. Он застыл на месте. Дар речи пропал, а сердце в груди трепетало.

— Не может быть, — прошептал он пересохшими от волнения губами.

— Чего не может? — не понял рыжебородый.

После махнул рукой на странного незнакомца и отправился назад к лодкам. Солнце уже освещало землю прямыми лучами, заставляя жмуриться. Погода внезапно переменилась, а огромные серые тучи уплыли далеко, освобождая небосвод. Спешно заполняя утлые суденышки, мужчины встали на весла и отчалили от берега.

Уильям закрыл руками лицо. Щеки горели адским огнем. «Как же так? — задал он самому себе вопрос, — Так не бывает!»

Тут из деревушки вновь появилась та же самая девушка: светловолосая, синеокая. Кто бы мог предположить, что существуют настолько похожие люди? Эта красавица, ростом, поступью и даже лицом имела точное сходство с предметом его вожделения. Ни дать, ни взять — Белла, только одетая в скромную одежду и босая.

Бьянка с корзиной белья направилась к реке, проходя мимо его. Легкий ветерок подхватил юбку ее длинного льняного платья, обнажая стройные лодыжки.

На колдуна было больно смотреть. Его рот открылся от удивления, а глаза были готовы вывалиться из глазниц. Не моргая и не шевелясь, он превратился в каменную статую.

Красавица заправила золотистую прядку волос за ушко, закатала рукава и принялась полоскать белье.

До колдуна донеслась песенка, которую она мурлыкала себе под нос. Нежный голосок приятно ласкал слух: ангельское пение. Ему даже показалось, что мелодия ему не просто знакома. Когда-то давно, когда он был ребенком, его мама — добрая женщина пела похожую песню перед сном.

— Кто эта девушка? — очнувшись, спросил он у старушки, собирающей сухие ветки для костра.

— Наше горе.

— Не понял? Как может такая прекрасная девушка быть чьим-то горем?

Старушка состроила жалостливую гримасу:

— Судьбина ее горька — сиротка. У нее в прошлую зиму родители в проруби утонули. Здесь на реке.

— Страшная смерть, — согласился Уильям, но как же так?

— Река часто забирает жизни. Опасно выходить на лед, когда он тонок.

— А другие родственники?

— Так, нет же никого. Замуж Бьянка так и не вышла, выдерживая траур. А жених ее…

— У нее есть жених? — перебил колдун, с сожалением в голосе.

— Уже нет. Не стал дожидаться, другую встретил. У нас все девушки, как на подбор — красавицы.

— Бедняжка! Столько потерь!

— Жаль ее, столько слез пролила, — с мокрыми глазами ответила старушка.

— Кажется, ее зовут Бьянка?

— Родители так нарекли. Оно означает — белокурая. Одного взгляда достаточно, чтобы полюбить эту милую девушку с солнечными волосами.

Внезапно старушка сменила настроение:

— Чужак, чего это ты интересуешься? Смотри, ежели чего худое задумал, у нас разговор короткий. Один заезжий кавалер своего достоинства лишился, оттого, что девушку непорочную склонил к сожительству, а после бросил. Мы своих в обиду не даем! Мужчины у нас добрые, но в случае — спуска не дадут.