Невеста замка роз (СИ) - Бруснигина Ольга

Колдун содрогнулся от представленного зрелища. Ему доводилось видеть, как оскопленный насильник истекал кровью из причинного места. Тогда, будучи проездом в маленьком городке, он застал сцену казни несчастного, пойманного с поличным с дочкой пекаря.

— Не подумайте плохого, просто увидел, насколько она грустна и сердце наполнилось болью, — нашелся, что ответить он.

— Она до сих пор в невестах ходит, только не сватает никто, — старушка противно захихикала.

— Почему не сватают? — удивился колдун.

— У тебя есть все шансы. Авось, повезет. Пойди, познакомься, видно, что ты тоже один маешься.

— Как вы узнали, не по лицу же почитали?

— У одиноких особая грусть в глазах. К тому же видно, что одежда не женщиной приготовлена. Если бы заботливая супруга собирала в дорогу, обязательно смену белья положила в сумку и о еде позаботилась.

Колдун послушно отправился выполнять поручение.

— Бьянка! — произнес он тихо, подходя со спины.

Красавица обернулась. Она долго в упор разглядывала его лицо, будто ища что-то знакомое. После широко улыбнулась, обнажая белоснежные зубы.

— Почему ты так долго шел? — задала она неожиданный вопрос.

Он застыл без движения, вновь удивляясь невероятной схожести девушек.

— Почему же? Я спешил, но на пути встречались неожиданные препятствия, — запинаясь, ответил он.

— Я так звала тебя! А ты искал не в том месте, — с упреком вымолвила она.

У колдуна побежали мурашки по спине:

— Так это ты приходила в мои сны?

— Каждую ночь. Ты — моя судьба! С самого детства, я чувствовала твое присутствие, знала, что однажды ты явишься, чтобы остаться навсегда.

— Никогда не слышал о подобном колдовстве.

— Это не колдовство, — качая головой, ответила Бьянка.

— Что же, тогда? Другого объяснения не нахожу.

— Это веление высшей силы, отвечающей за слияние сердец и душ.

— Но, я стар и беден, а ты молода и прекрасна. Если бы ты только знала, насколько у меня проклята душа и какие мерзкие поступки я совершал.

— Поверь, я знаю. И меня этим не испугать.

Девушка бросила корзину с бельем и приблизилась к колдуну на расстояние вытянутой руки.

— В любви нет равных, — с жаром произнесла она, — Кто-то стар, а кто-то млад, кто-то ангел, а кто-то демон. Никакого значения поступкам нет, если два человека предназначены друг другу, а их влечение, не что иное, как дар свыше.

У колдуна что-то внутри взорвалось, отчего его глаза наполнились слезами, а озлобленное сердце — теплотой.

— Ты готова принять меня? Такого: облезлого, побитого, словно пса? Я же вижу себя со стороны и зрелище это трудно назвать приятым. Лицо мое испещрили морщины, волосы поседели и поредели, колени скрипят при ходьбе и болят в предвестии непогоды. Зачем тебе старая развалина, когда вокруг много молодых, сильных мужчин?

— Я ждала тебя столько дней и ночей…

— Неужели? — Колдун схватился за сердце.

— Поверь, мне не нужен никто другой.

Бьянка подошла еще ближе. В ее глазах светилась искренняя любовь. Отчего колдуну сделалось стыдно.

— Но я не заслуживаю тебя. У меня нет ни одного достоинства, одни недостатки. Я воровал, обманывал, спал с разными женщинами, притворившись их мужьями. Во мне нет ни капли света, лишь тьма. Иногда я сам страшусь совершенных злодеяний, покаяния мне нет.

— Мы начнем все снова, забудем о том, что было. Прошлое, оставим прошлому. Впереди нас ждет новая жизнь. Обещаю, что ни разу не упрекну тебя.

Девушка улыбнулась, выказывая свое расположение.

— Темноты я не боюсь, после нее так сладок день, а солнце ласковее и теплее, — заметила она.

— Это еще не все, — продолжил он, пытаясь образумить девушку.

— То, что ты колдун, я знаю.

— Откуда? — всполошился он.

— Между нами незримая, но такая прочная связь. Мы то, что мы есть. Это наша натура, но не выбор. Хорошо, хоть не родились белками или зайцами или другими лесными тварями, тогда бы было гораздо хуже. Все же нам, несомненно, повезло быть теми, кто мы есть: иметь человеческие тела, разум и душу.

— Но колдунов везде преследуют, уничтожают, даже имени настоящего не спросив. Знала бы ты, сколько раз я, «поджав хвост», прятался в лесах, пещерах, прозябал в голоде и холоде, чтобы сохранить свою никчемную никому не нужную жизнь.

— Оставь тревоги позади. В моей деревне не проклинают колдунов, а учатся у них мудрости. Пройдет время, ты станешь уважаемым человеком, с мнением которого будут считаться.

— Я одинок и никому нет до меня дела. Если завтра я сгину где-то в дороге, мой хладный труп станет достоянием дикого зверья, а о том, что жил такой человек и не вспомнит никто.

Бьянка взяла его за руку.

— Теперь твоя жизнь нужна мне. Никогда, слышишь, никогда больше не повторяй таких страшных слов. Ты больше не одинок, у тебя есть я.

— Думаешь, я заслужил подобно право?

— Это мы узнаем чуть позже, — сказала она уже ему на ухо.

Поднявшись на носочки, Бьянка поцеловала его прямо в губы.

— Желанный мой, наконец-то ты дома!

В славном королевстве Чаровине тем временем случился переполох. Королева — женщина строгих правил, праведная и величественная, появилась перед очами верных поданных с явными признаками беременности. И, уже было сложно скрывать интересное положение за ворохом широких юбок, длинными плащами и накидками.

Король Вильям, не мог скрывать своей радости. Да, он уже стар, но от той ночи, когда в его ребро вселился бес, до сих пор хранил приятные воспоминания. Они с супругой получили неожиданный, но такой желанный подарок.

В первое утро, когда королеву застигли все признаки дамы в положении, слуги суетились, не понимая, что делать. Бедняжка, то бледнея, то вспыхивая, мучилась тошнотой. После жаловалась на изжогу и головокружение.

— Что с вами, душа моя? — тревожился король.

— Вероятно, съела что-то несвежее, — предположила она.

Тут же была поднята на ноги вся королевская кухня. Стали выяснять, что готовили на обед, ужин и прочее.

Повара, славящиеся своей безупречной репутацией, почти обиделись на нелестные слова. Но король был настойчив.

— Ваше величество, — обратилась к нему краснощекая повариха, — вы откушали тех же яств, и ничего плохого не произошло!

— И то верно, — согласился король, — ужин был приготовлен на славу. Свежайшие овощи, нежное сочное мясо, все — выше всяческих похвал, впрочем, как и всегда.

У королевского управляющего тут же возникла версия про отравление.

— Но кто мог желать королеве смерти? — тут же спросил Вильям.

— Ее Величество все обожают, у нее нет врагов, — нашелся, что ответить управляющий.

— На простуду не похоже, — продолжал рассуждать король.

Внезапно его жене сделалось лучше, и она попросила большой кусок мяса, сдобренный острым соусом, а после ее вкус стал отличаться странным излишеством: клубника со сливками, жирная форель, горсть орехов, ложка меда. В довершение, ей захотелось черного хлеба с щепотью соли. Все отошло на задний план, когда королева, следуя прихоти, запросила вяленой рыбки, пойманной на противоположной стороне реки Чары.

Откушав, она довольно зевнула, после чего проспала почти целые сутки.

На следующее утро ей снова сделалось невыносимо плохо. Ссылаясь на головную боль, ее величество провела целый день в постели. Ни глоточка воды, ни кусочка еды она, ни пригубила. Лицом бледна, телом слаба, несчастная едва могла говорить.

— Зовите лекаря! — приказал король.

Придворный врач, покачивая головой, сразу же определил причину неожиданной хвори. Ему выпала великая честь объявить о счастливой новости. Он потел, кряхтел. Не оратор ведь, чтобы складно говорить, но хотелось показать свою значимость перед ликом королевской персоны.

— Ваше величество! — обратился он к монарху.

Тот, видя на лице лекаря волнение, сам чуть не начал трястись.

— Вы пугаете меня! Что с королевой?