Невеста замка роз (СИ) - Бруснигина Ольга

— Благая весть! — завопил лекарь, высоко закидывая руки.

— Я теряю терпение, — прервал его король, — моя жена почти при смерти, а вы скачете и вопите, будто сумасшедший!

— Извините, ваше Величество, не могу сдержать восторга. Наша госпожа находится в положении. Скоро она осчастливит вас еще одним наследником. Поздравляю!

— Быть такого не… может…

Король прервал гневную тираду, вспоминая, как после свадебного пира добросовестно исполнил супружеские обязанности, кажется даже не единожды.

На его глаза навернулись слезы.

— Какое счастье! Так кстати. А я уж и не чаял, что господь смилостивится над нами и пошлет свое снисхождение.

Он заключил в объятия любимую жену.

— Дорогая, спасибо!

Волнуясь, со светлой улыбкой на устах, он приложил ладонь к животу жены.

Королева, алея лицом, прошептала:

— У нас будет девочка.

— Почему? — удивился король.

— Сердцем чувствую. Эта малышка уже сейчас проявляет свой характер: никак не может угомониться, пытаясь устроиться внутри поудобнее.

В тот же день по радостному событию на все королевство было организовано пышное торжество.

В положенный срок у королевы родилась милая девочка — светленькая, румяненькая, как две капли воды, похожая на свою старшую сестру.

— Как назовем нашего ангелочка? — спросила королева у супруга.

Тот в эйфории никак не мог насладиться моментом. Он будто летал на невидимых крыльях над землей.

— А как вы бы хотели, душа моя?

— Помниться, вашу матушку звали Жанной, что означает — Дар богов.

— Замечательное имя, — согласился Вильям.

Он склонился над белоснежной колыбелью, в которой мирно спала его новорожденная малышка. В его сердце пели ангелы.

— Она будет самой красивой, — нежно прошептал он.

— И самой счастливой, — добавила королева.

В королевство пришла весна, принося с собой обновление жизни. В славном городе Чаровине вновь цвели сады, щебетали птицы. Полноводная Чара тихо несла свои воды в далекие края, где жила еще одна королевская дочь — Белла.

Через месяц прибыл гонец из королевства сира де-Росса, принес еще одну радостную весть.

— Письмо для вашего Величества, — передал он свернутый свиток.

Король Вильям давно уже не получал весточки от дочери. Иногда даже сердился, что она не пишет.

— Так, так. Что тут у нас, — бормотал он, разворачивая бумагу.

Король-отец протер полуслепые глаза:

— Это не почерк моей дочери! К тому же такой неразборчивый, кажется, что накарябано наспех. Буквы все прыгают, сплетаются в кучу. Скажите на милость, что это за литера с длинным хвостиком?

Он водил пальцем по неровным строчкам и бормотал себе под нос: «Мы… надь… буду… чадо… знать…»

— Это послание принадлежит руке его Величества сира де-Росса, — сообщил гонец.

— Почему же моя дочь собственноручно не составила письмо? Весточку ее руки я бы прочел в момент. У нее такой красивый почерк и слог.

Король явно начинал сердиться. Оттого гонец, вздрагивая плечами, поник головой.

— Наша госпожа не могла…

— Что с ней произошло? — зарычал Вильям, — если хоть один волос упал с ее головы, клянусь честью, я сотру все вокруг в порошок!

— Что за шум? — поинтересовалась его супруга.

— Вот, полюбуйся! И как это понимать!?

Королева взяла в руки свиток, пробежала глазами по рукописным строчкам.

— Супруг мой, вы так горячи, — пожурила она, — с Беллой все в порядке. Более того, есть счастливый повод сегодня открыть бутылочку вина и поднять заздравный тост.

— Ту самую, что мы оставили для особого случая?

Вильям порой поражал своей непредсказуемостью. Его характер, твердый словно сталь, внезапно становился по-детски сентиментальным.

— Неужели?

— Так и есть. Вы, ваше Величество теперь можете носить гордое имя дедушки.

Тут оживился гонец и вставил:

— Госпожа Белла подарила нашему монарху наследника. Его нарекли в честь прославленного героя Рагнара. Кстати, так звали прадеда сира де-Росса, полководца стотысячного войска. Его ратные подвиги воспеты в легендах, а все воины королевской гвардии мечтают быть похожими на него.

— Подожди! — перебил король-отец, я надену корону и приглашу придворных министров. Опять же: все фрейлины, до сих пор вздыхающие по милой Белле, будут несказанно счастливы приятной новости.

Сам же достал из кармана шелковый платок и утер щеки, мокрые от слез.

— Теперь объявляйте, — позволил он гонцу, когда тронная зала наполнилась людьми.

— У госпожи Беллы родился наследник, — выпалил он, гордо вскидывая голову. Приятно быть вестником такого известия.

Толпа зашумела. Отовсюду слышались аплодисменты и дружные возгласы.

— Виват!

— Да здравствует!

— Хвала господу!

— Хвала госпоже Белле!

— Да восславится в веках имя Рагнара!

Вильям поднялся с трона:

— Мой внук станет правителем двух королевств. Он обретет великую славу и память в веках!

Никто и не сомневался в его словах.

На крутом берегу реки сидел мужчина. Покачивая ногами с обрыва, он пребывал в задумчивости. В узком, с тонкими чертами и плавно заостряющимся подбородком, лице ощущалось что-то почти зловещее. Такие лица притягивают к себе своей таинственностью. Во взгляде — печать порока, жизнелюбия и огромного разочарования, скорее даже скорби.

— Уильям! — издалека раздался женский крик.

Мужчина обернулся, шумно выдохнул: «Нашла-таки». Он, как и прежде, любил уединение, в котором находил покой. Это укромное место он облюбовал совсем недавно: кругом ни души, лишь шелест деревьев, да журчание воды. Садился на кромку берега, подставлял лицо дуновению теплого ветра и наблюдал, как в воде кружатся и плывут опавшие кленовые листья.

— Иду! — ответил он, поднимаясь с земли, без тени раздражения.

Отряхнул сухую траву со штанов, чуть размял затекшую спину, нахмурился. Ему совсем чуть-чуть не хватило времени, насладиться тишиной.

Красавица, с пламенем в синих глазах, появившаяся перед ним, была готова расплавить его одним взглядом.

— Не сердись, дорогая, — тихо вымолвил он.

— Ответь, почему ты все делаешь мне назло?

— Это неправда, Бьянка. Наоборот, я стараюсь изо всех сил угодить тебе.

Та, кусая губки, явно настроилась на скандал.

— Почему бы тебе не перестать витать в облаках и наконец-то заняться настоящим мужским делом? Ты испугал меня!

— Так я…

— Иди за мной! — перебила она.

А у самой отлегло от сердца. Иногда ей чудилось, что муж в один «прекрасный» момент соберет вещи и отправится в дорогу тайком. В его крови так много свободы, тяги к авантюрам. Несмотря на уже немолодой возраст, он все еще пребывал в хорошей физической форме, достаточно внезапного влечения, чтобы он оседлал старушку Чару и помчался в неизвестном направлении. Больших усилий стоило удержать его рядом, навсегда прервав кочевой образ жизни.

Уильям поплелся вслед за своей женщиной, которая всю дорогу до дома, жужжала, что большая пчела. Он и половины не расслышал из ее монолога, но по интонации догадывался, что она сердится не на шутку.

Бьянка обернулась на мужчину всей своей жизни и улыбнулась. Много раз признавала факт, что влюблена в этого странного человека, бывшего старше ее на целую жизнь. Когда она только-только делала первые шаги под столом в родительском доме, молодой колдун Уильям Грум получал наслаждение от плотских утех в объятиях красавиц.

Она боялась потерять мужа из-за своей глупости, неловкого слова или иной причины, по которой мужчины предают. По свойствам, данным только женскому роду, сомневалась, терзалась, но вместе с тем была готова открыть сердце ему одному. Закрывая глаза на злые смешки односельчан за спиной, она обожала своего любимого, в ее понимании — серьезного опытного мужчину. Не то, что эти рыжеволосые конопатые сверстники, способные только обслюнявить, да полапать. Да, к слову сказать, по-настоящему Бьянка до этого времени не любила.