Сестра моей невесты (СИ) - Мельникова Надежда Анатольевна

Лицо Анфисы бледнеет. Она ничего не может с собой сделать, заметно, что сестра чувствует всё усиливающуюся дурноту и растущее состояние паники, страха, ужаса.

— Меня сейчас вырвет, — наконец-то справляется со своим горлом Анфиса.

Но голос звучит не так, как обычно, ее трясет. Я понимаю, но не знаю, как исправить ситуацию. Ее предали два близких человека. Новость обрушилась на Анфису, как снежная лавина в горах.

Она брезгливо отворачивается, когда Арсений спокойно встает с колен, выпрямляется, медленно вытирая рот тыльной стороной ладони.

— Анфиса, послушай, надо было сказать тебе раньше, — пытаюсь как-то сгладить ситуацию, достучаться. — Я не желала, чтобы ты узнала вот так, сестренка, поверь мне, я никогда не хотела делать тебя несчастной.

Сестра поднимает на меня глаза. У неё бывали приступы отвратительного настроения, она умела язвить и злиться, когда мы ссорились, но, то с какой ненавистью Анфиса смотрит на меня сейчас, не сравнимо ни с чем.

— Ты для меня сдохла, бл*дина!

— Не смей так говорить о сестре, — резко закрывает меня собой Арсений, делая шаг вперед.

— Сестре? Сестре?! — орет она не своим, каким-то очень грубым с хрипом голосом. — Ты сейчас про эту старую суку, что залезла на моего жениха за моей спиной? Ты видно опиздоумел, если думаешь, что после этого я назову ее сестрой?

— Фиса, — шагаю к ней, протягивая руки.

— Подбирай выражения или я вымою твой рот с мылом! — строго говорит Арсений.

— Фиса, послушай… — умоляю.

— Я звонила ей на работу, — хрипит сестра, со мной не разговаривает, общается с Арсением, — но там не знают, где она, — говорит Анфиса, будто меня здесь нет, — она не ночевала дома, я вернулась из санатория и испугалась за нее, за эту еб*нную тварь!

Арсений не выдерживает, делает шаг, хватает Фису за руку, пытаясь встряхнуть, желая остановить поток оскорблений в мою сторону. Он не в силах терпеть ругательства о человеке, к которому испытывает чувства. Я это знаю, вижу в глазах, ощущаю при каждом его ко мне прикосновении. Но мы с ним виноваты, мы довели до этого, мы допустили то, что произошло. Мы врали ей…

Я разжимаю его пальцы на ее запястье. Они смотрят друг на друга, как заклятые враги. Анфису, привыкшую получать все, что она хочет, убивает его ледяной безразличный взгляд, она начинает рыдать, корчиться, прикрываясь ладонями, нескончаемые дорожки слёз блестят на коже. Сестра воет от боли. Я хочу пожалеть ее. С детства у меня инстинкт помогать ей, но сейчас, я для нее самый худший человек на земле. Наконец первый спазм утихает, Анфиса обтирает рукавом пальто заплаканное лицо.

— Думала, что смогу вернуть все. Время пройдет, и ты сам прибежишь.

— Уязвлённое самолюбие — это не любовь, Анфиса, — спокойно отвечает Арсений.

— Это с ней ты изменил мне, да?

— Хорошо у тебя жизнь складывалась, до того, как мы с Василисой все карты попутали, верно, Фис? Богатый папик должен был ждать тебя с танцулек, оплачивать твои полёты в Милан и улыбаться для подружек? Весело было, да? Некогда было по мне скучать в ночных клубах. А тут надо же, папик дал заднюю и передумал свадьбу в замке играть.

— Сеня, пожалуйста, — кладу руку на его плечо.

Анфиса истерично сопит, по сузившимся глазам я вижу, что слова бывшего жениха задели ее за живое.

Я много раз представляла этот наш разговор, как признаюсь ей, подберу нужные фразы. Но на деле не могу придумать ни одного дельного довода. Я никогда не хотела делать ей больно, а в итоге сделала больнее всех.

— У нас с твоей сестрой отношения. И тебе придется смириться с этим, — режет, как ножом Арсений.

Он привык решать вопросы прямо.

— Анфиса, прости меня, мне нужно было тебе рассказать самой, — повторяю одно и тоже. — Я люблю тебя, ты же моя сестра.

— Из-за тебя, дрянь, я не вышла замуж! Не получила то, о чем мечтала, — шипит Анфиса, высокомерно осматривая нас. — Из-за вас меня поставили на учет к психиатру!

— По глупости тебя поставили, — равнодушно отвечает Арсений, — цирк устроила, сама виновата. Взрослые люди так себя не ведут.

— А ты не человек, — качает головой, обращаясь к Арсению. — Ты — животное!

Он просто пожимает плечами, сдерживается ради меня, не реагирует. А мне обидно за них обоих, мне больно слышать и видеть все, что происходит. Эти двое мне дороги. Арсений не должен был стать свидетелем нашего разговора, но вышло все так ужасно, что хуже просто нельзя придумать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Тебе нужен другой партнер по жизни, Фиса, я же знаю тебя, и его теперь знаю. Вы не подходите друг другу.

— Заткнись, просто заткнись! О да, тебе-то владелец казино с баблишком подходит хорошо! Ты понятия не имеешь, что мне нужно! Завидовала мне всегда, клуша, — смотрит на меня, потом на Арсения.

Последний вздыхает, потирая переносицу, по всему видно, что он устал от этого представления.

— На старые п*зды потянуло, да? — кидается на него Анфиса по новой.

Арсений пытается заступиться за меня, но я его отодвигаю, останавливая.

Одному богу известно, чего ему стоит сдержаться. И не выполнить свою угрозу, вымыв Анфисе рот, буквально придавив башкой к умывальнику.

— Фиса, послушай, сейчас тебе плохо, очень плохо. Конечно, какое-то время душа болит, жалеет об утерянном, но зато она приобретает нечто большее. Все что не делается все к лучшему. Посмотри на себя, ты молода, красива. Ты встретишь человека, который будет любить именно тебя, перед которым не нужно будет притворяться и что-то изображать, делать то, что тебе не по душе. Вам будет нравиться одно и тоже.

Она снова плачет, а мне тошно так, что словами не выразить.

— Ненавижу вас обоих, хочу, чтобы вы сдохли, оба!

Фиса продолжает плакать, слёзы катятся по ее лицу, пока, наконец, ее колени не ослабевают от истощения, переизбытка эмоций, и она не падает на пуфик возле моей двери, прислонившись к стене. Я пытаюсь поднять ее, но она встает сама, с силой отпихивая меня в сторону. Ей обидно! Ей противно! Ей ужасно!

— Анфиса! Вернись!

Я забываю надеть пальто, кидаюсь за ней в блузке и юбке на улицу. Сбегаю очень быстро, поскальзываясь на ступенях, цепляясь за поручни, ломая каблуки.

— Она наделает глупостей! — кричу я то ли себе, то ли Арсению.

Анфиса успевает сесть за руль. Я кидаюсь к автомобилю, бью по капоту, стараясь остановить ее. Я боюсь, что в таком состоянии она попадет в аварию.

И вдруг сестра смотрит прямо на меня, я знаю эти глаза. Я много лет заботилась о ней. Я делала с ней уроки, лечила конъюнктивит, смазывала разбитые коленки и капала гноившиеся ушки. Я слушала рассказы о первом парне и первом поцелуе. Со мной она делилась подробностями первого секса, и я вытирала слезы после первого разочарования на модельном кастинге.

Анфиса смотрит на меня, стоящую на дороге, на пути ее автомобиля, и дает по газам… Чудом она меня не переезжает, потому что на улице оказывается Арсений, он дергает меня за руку, буквально вытаскивая из-под колес.

Мой отец однажды сказал, что самый главный человек в твоей жизни это тот, кто в самую трудную минуту бежит за тобой, чтобы между вами не произошло.

Арсений крепко сжимает меня в объятьях, утыкая носом в грудь, а я прерывисто вздыхаю и принимаюсь тихонько плакать.



Арсений

Восемьдесят процентов игроков в казино считают крупье виновным в их проигрыше, а также во всех жизненных бедах и неурядицах. Хотя, дело как раз не в них. Алкоголь, неумение играть, что очень важно вовремя остановиться, неадекватность — и мой крупье уже представитель секс-меньшинств и резиновое изделие № 1. А сколько раз я слышал, как имели их маму, сестру, бабушку, рот, зад и уши — я и счет потерял. И так как камерами утыкан весь зал, иногда такие посетители становятся звездами моего маленького кино. Желающие обмануть мое казино и оскорбить крупье иногда спускаются в подвал и ведут задушевную беседу службой нашей безопасности. И вот сегодня, после такого вот разговора, хочется чего-то хорошего. Поэтому весь день я жду прибытия своей Василисы, но когда она приезжает, я понимаю, что здесь дела обстоят не лучше.