Одержимый ею (СИ) - Белая Яся

Я не дура, и понимаю, что из двух зол следует выбирать меньшее. У Пахомова пунктик на семье, это я уже поняла. И странная забота. Извращённая, дикая, жестокая, но забота. Значит, с ним я в относительной безопасности.

Чего не могу сказать, если окажусь за пределами этого дома. Возможно, все эти Лютые и Князья сразу доберутся до меня и потащат на аукцион, о котором рассказывал Пахомов.

Из двух зол следует выбирать меньшее. К тому же, я действительно теперь жена. И мой долг оставаться рядом с мужем. Каким бы этот муж не был.

Поток моих мыслей прерывает женщина, появившаяся в дверях. Ей  — сильно за тридцать, невысокого роста, полноватая. Глаза раскосые. Должно быть, киргизка или казашка. Странно видеть кого-то столь… обыкновенного и не очень красивого в этом сказочном замке. Здесь даже чудовище красиво.

— Айгуль, — представляется женщина.

Она кладёт на тумбочку стопку вещей — можно рассмотреть полотенца, какую-то одежду.

— Давайте помогу, — говорит она с лёгким акцентом.

И я поворачиваюсь к ней, чтобы она избавила меня, наконец, от этого ужасного платья.

Переступая пену кружев, прошу:

— Сожгите это.

Айгуль качает головой:

— Как можно! Такая красота! Давайте почищу — дочке вашей на память будет.

Морщусь: какие мне дочки, я не знаю, что со мной будет завтра.

— Не нужно это моей дочке. Оно проклято.

Узкие глаза Айгуль расширяются, в них ужас. Похоже, я попала в нужное суеверие.

Она сгребает ткань, словно собирает пену, и уходит.

А я беру принесённые её вещи и ныряю в ванну.

Вот теперь можно себя отпустить…

Падаю на колени, реву в голос.

Что мне делать теперь? Что делать? Никогда ещё не чувствовала себя такой одинокой и беззащитной.

Кидаю взгляд в зеркальную плитку — что за нарцисс облицовывал ванну? — вижу распухший нос, красные глаза, волосы, висящие сосульками вдоль бледного лица.

Да уж. Типичная невеста в первую брачную ночь.

Это немного бодрит.

Нахожу в себе силы окончательно привести себя в порядок. Вытираюсь мягким байховым полотенцем — оно так приятно к телу.  И берусь за одежду, которую мне принесла Айгуль. Надо же, всё новенькое. И даже упакованное. Нахожу простенькие хлопковые трусишки и пижаму — маечку и шортики. Очень мило. Наверное, у них комплекты для горничных.

Переодеваюсь, сушу волосы и более-менее пришедшая в себя возвращаюсь в комнату.

Артём по-прежнему спит — ещё бы, ему вкололи просто лошадиные дозы обезболивающих и снотворного.

Айгуль суетится, готовя мне постель. Для этих целей — разложила диван. Я бы и на сложенном вполне вместилась.

Айгуль извиняется за такое ложе.

— Всё нормально.

Она качает головой.

— Ненормально, Инга Юрьевна. Вы с мужем должны.

Пожимаю плечами: что уж теперь, желаю ей спокойной ночи и валюсь спать.

Думала, не усну, что всю ночь будут мучить кошмары. Но… проваливаюсь в сон, едва голова касается подушки.

А вот утром — просыпаюсь от неприятного ощущения чужого взгляда.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Кое-как продираю глаза и понимаю — на меня смотрит Артём.

Смотрит недовольно и зло.

Судорожно сглатываю и тяну на себя одеяло.

Да что же в этой семье такие недобрые мужчины?!

ВАЛЕРИЙ

Не надо быть врачом, чтобы понять: девушка измотана и держится уже из последних сил, только на морально-волевых. Тёмочке стоило бы поучиться выдержке у своей жены! Ощущение, что в их семье она — больше мужик, чем муж. Криво усмехаюсь этой нелепости и продолжаю разглядывать посеревшее лицо, залегшие под чудесными фиалковыми очами отвратительные темные тени, осунувшиеся, ставшие жесткими черты все еще милого  личика — ее ничто не могло испортить…

 Вот тебе и самый прекрасный день в жизни каждой девушки.

Бесит смотреть на нее в таком виде!

Что же за чудовище довело этот прекрасный бриллиант до вида треснувшего стекла?

Задаю этот вопрос и хмыкаю про себя: «Тебе назвать имя этого чудовища, Валера?»

Обдаёт гадливостью на себя.

Ведь хотел иначе… Мечтал беречь и защищать. Вот только… мои мечты обычно не сбываются и ранят. В том числе и тех, кто мне дорог.

Поэтому теперь стою и давлю желание обнять её, уберечь от всех монстров мира. Потому что главный монстр — я сам.

Она сидит на полу у постели мерзавца, который женился на ней, чтобы расплатиться по долгам, и сжимается под моим изучающим взглядом.

Я ей неприятен. И тут вскипает злость, отгоняя нежность. Видимо, зря разрулил ситуацию — отсиделся бы за кулисами этого фарса, дождался, когда она станет дешевым товаром на трассе и был бы благодетелем! А сейчас — чудовище!

Сука!

Тёма, мразь, я мало тебя отделал. За такое вообще убить стоило.

 Но я не могу убить брата. К сожалению, он — моя единственная семья. Правда, теперь уже нет. Теперь мне есть, о ком заботиться и помимо братца. Девочка с фиалковыми глазами стала моей семьёй. Снова прохожусь взглядом по белой тряпке, в которую превратилось ее свадебное платье. Вероятно, так выглядела Золушка посреди дороги с ошметками тыквы и бегающими мышами, когда волшебство рассеялось. Побыть что ли доброй феей хоть раз в своей жизни? Даже интересно. Любопытно, «Глок» — эквивалентен волшебной палочке? Иногда, ствол в руке творит настоящие чудеса.

— Вам надо привести себя в порядок. Я пришлю Айгуль, пусть поможет, — бросаю ей и собираюсь покинуть комнату, когда в спину прилетает тихое и робкое:

— Мне нужно во что-то переодеться. Я не могу ходить в свадебном платье! — вот тут она права на все двести процентов.

— Хорошо. Айгуль что-нибудь подберет, — киваю и выхожу, уже понимая, что сам найду все нужное.

Еще когда я только подбирался к ней, мне собрали на Ингу очень подробное досье, включая размеры ее одежды и обуви. Я, наивный дурак, надеялся осыпать ее подарками! Одним из которых должен был стать бессрочный отпуск в моей усадьбе! Да, я планировал похищение, как крайний способ заполучить Ингу в свое распоряжение. И тут брат своеобразно «помог» мне: Инга здесь, но не моя.

Но зато новеньких женских вещей нужного размера — целый шкаф. Даже нижнее бельё есть. Передаю Айгуль стопку запечатанных вещей и отправляю в комнату Артема с поручением помочь жене брата привести себя в порядок и устроиться на ночлег с комфортом, а также, присматривать за общим состоянием девушки.

 А сам решаю сходить в зал, скинуть напряжение и злость.

Спускаюсь в подвал почти бегом, словно за мной гонятся все черти Ада, но нет — только образ жены брата!

Тут в полуподвале у нас организован зал: тренажеры, груша, маты на полу и ринг в дальнем углу. На ринге всегда кто-то есть, с кем можно поразмяться. Сначала прилипаю к шагомеру, потом плетусь на беговую дорожку. После кросса в десять километров, тащу свое потное тело к груше. Луплю технично, вкладывая инерцию корпуса, жестко ставлю удар.

—  Вадик, Понт, на спарринг! — командую парням и лезу на ринг. Жду, когда парни нацепят защиту, но сам брезгую — я предпочитаю по старинке: жесткий контакт. В реальной стычке тебе никто не даст защиту нацепить. А я тренируюсь больше для реальных ситуаций.

Вадик осторожничает, бережет босса, а Понт, как всегда нахрапист и агрессивен. Беру его ногами в гарду и легко кидаю о мягкий, пружинистый пол ринга. Понт бесится, выворачивается из моего захвата ногами и оказывается сверху на мне. Мне прилетает от него с такой позиции два злых, коротких удара в лицо. Сбрасываю придурка. Зачем же реально бить? Как мне теперь на встречи ходить, дела с людьми решать? Но сам виноват, глупо подставился. Понт наглядно продемонстрировал, что бывает, когда теряешь сосредоточенность на деле и начинаешь грезить о сиськах. Пора с этим завязывать…

Об этом думаю, когда плетусь в душ и становлюсь под упругие холодные струи.

Ледяной душ здорово отрезвляет. И приходит решение: если я не могу поиметь конкретно Ингу, значит, нужно поиметь кого-то, очень похожего на неё. Думаю, в борделях можно найти подходящую девку. Нужно лишь на миг обмануть сознание, чтобы усмирить плоть.