Одержимый ею (СИ) - Белая Яся

Мне сейчас просто жизненно необходим грубый животный трах. Без нежностей и эмоций.

Поднимаюсь в кабинет и звоню в один из элитных борделей Лютого.  С подставного номера, зачем палиться? Прошу для себя девку стройную, миниатюрную с каштановыми волосами и фиалковыми глазами, желательно, в костюме поскромнее.

— Фиалковыми?.. — уточняют на том конце провода.

— Да, — хмыкаю я, — а что — это проблема?

— Никаких проблем. Желание клиента — закон. Мы создадим любой необходимый образ.

Конечно, ехидно думаю про себя, а что вам ещё остаётся. Фиалковые глаза — редкая генетическая мутация. В природе встречаются — одни на миллион, а то и реже. Угораздило же меня втюхаться в мутанта!

Через пару часов шлюшка приезжает. И — о, чудо! — такая, какую заказывал! Даже черты лица тонкие и чем-то неуловимо похожи. Запросто обманет мой распаленный вожделением мозг. Веду девку в свой кабинет, предвкушая славный трах.

 Едва мы оказываемся в кабинете, разворачиваю шлюху к себе лицом и распахиваю тонкий шелк блузы. Под ней ничего нет, только нежные полукружия груди. И у меня срывает крышняк. Сейчас эта сучка получит сполна, узнает, что не стоило драконить Пахома!

 Одним движением я сметаю все со стола на пол, девка тоненько ойкает.

А потом, не успев даже ойкнуть, оказывается лежащей животом на столе, округлым задом ко мне. Я сдергиваю узкую юбку, трусиков тоже нет. Послушная шлюшка, и мне это нравится! Ниже пупка меня скручивает диким спазмом желания. Я обхватываю девичьи бедра и, не заботясь о ее комфорте и удовольствии, одним резким движением врываюсь в нее на всю длину и замираю, наслаждаясь ощущениями. Даже глаза закрыл от нереального кайфа, прошившего все тело! Трахать ее оказалось, как день рожденья в новый год: сплошные подарки, фейерверки и море позитива.

 Мне хотелось трогать ее всю, и я бешено долбился почти в ее матку, беспорядочно шаря руками по всему ее телу. Уже кончая, я схватил девку за волосы, потянул на себя, выгибая узкую спину, чувствуя, как ее внутренние мышцы ритмично сокращаются в спазмах удовольствия. Мужчина во мне довольно распрямил плечи, гордый собой, победно окидывая взглядом пространство…

 И в этот момент я столкнулся с невероятными фиалковыми глазами. Инга застыла в дверях моего кабинета и пялилась на нас.

Сука! Почему так?

Она, конечно же, узнала себя в этой голой, распластанной подо мной на моем столе шлюхе!

Достать что ли ствол и застрелиться?

ИНГА

Несколько секунд мы с Артёмом играем в «гляделки». Потом он разлепляет разбитые губы и почти стонет:

— Пить…

Заставляю себя выбраться из постели — за окном едва сереет, чего, спрашивается, проснулась в такую рань? Не иначе Тёмин взгляд разбудил.

Бурчу:

— Доброе утро.

Подхожу к его кровати, набираю воды из хрустального графина, что стоит на изящной прикроватной тумбочке, помогаю Тёме напиться. У него перебинтована вся грудь. Ему и приподняться сложно. Мне его страшно жаль.

Когда ставлю стакан назад, на серебряный поднос, муж хватает меня за руку и резко дёргает на себя.

— Ты это специально! — хрипит он.

Злой взгляд иглами впивается в моё лицо. Сейчас он ещё сильнее похож на старшего брата. А мне казалось, что его черты никогда не станут такими острыми и неприятными.

— О чём ты, не понимаю? — пытаюсь высвободить руку из захвата.

— О любовнике твоём — моём братце. Спишь с ним?

Смотрю на мужа, не веря ушам своим. Как ему такое могло в голову прийти?

— Артём, — говорю строго, — тебя вчера несколько раз ударяли по голове…

— Причём тут моя голова?.. — перебивает он, резко закашливаясь. Прокашлявшись, продолжает: — Тут и ежу всё ясно: вы с Валерой спелись, чтобы меня угробить, и этот дом к рукам прибрать. Умно! Ничего не скажешь! Трахаешься с одним братом, выходишь за другого, да, Инга?

Не будь его лицо чугунно-синим, я бы залепила пощёчину. А сейчас лишь встаю с его постели, высвободив, наконец, руку.

— Что ты несёшь? — бросаю я.

— Правду, Инга. Что, она тебе глаза колет?

Повожу плечом:

— Какая правда, Артём, ты о чём? Ты же сам убедил меня принести тебе справку, что я девственница. Нужна была уверенность, что непорченый товар на торги отдаёшь, да?

Он игнорирует мой выпад, выхватывая из речи только то, что выгодно ему:

— Подделать бумажку, подкупить врача… Да со связями и умениями Валерки это плёвое дело…

— Какая же ты мразь! — произношу в сердцах, ужасаясь тому, как за красивой внешностью и обходительными манерами не разглядела гнилое нутро.

Как мы жить-то теперь будем? Мне же противно от одной мысли, что он коснётся меня. Впрочем, от мысли, что это сделает его брат, — тоже.

Поскорей бы разрулилась эта ситуация с долгами, чтобы я вновь могла спокойно ходить на работу и забыла эту семейку, как страшный сон.

— От…шлюхи… слышу… — хрипит Артём, снова закашливаясь.

И, блин, иррациональная жалость снова поднимается во мне: ему же вчера крепко досталось. Понятно, что теперь он зол на весь мир.

— Тебе надо отдохнуть, Артём. Скоро приедет сиделка, сделает перевязку, — спокойно говорю я.

Артём хныкает:

— Я не могу отдохнуть. У меня всё болит. Сделай мне укол.

— Не умею, — честно признаюсь я, — сейчас найду кого-нибудь.

— Быстрее! — ноет он. — А то я сдохну!

Киваю и иду к двери. Где же в этом огромном доме найти Валерия, чтобы спросить у него, как помочь брату?

Словно прочитав мои мысли, Артём хрипит:

— По коридору…третья дверь… кабинет… он там наверное…

— Хорошо, — говорю я и побыстрее выскальзываю из комнаты. У меня сердце рвётся, когда я котёнка в беде вижу. А тут человек, которого ещё вчера я любила так, что готова была пойти за ним на край света.

А сейчас… Сейчас я хочу просто облегчить его страдания. Потому что это — по-человечески.

Мчусь по коридору.

Да, вот, третья дверь даже приоткрыта.

Но радует это только первую минуту. Потому что уже в следующую — слышу звуки, которые заставляют меня замереть: там плачет девушка. Это чудовище опять кого-то мучит? Садистские наклонности Пахомова я вчера пронаблюдала в полной мере!

Решительно вхожу в кабинет и…просто теряю дар речи.

Пахомов…трахает девушку, уложив её животом на стол.

Это грязно, гадко, но…я не могу оторвать взгляда. Изящная тоненькая девушка и огромный яростный мужчина… Он полностью одет, лишь штаны приспустил, она — обнажена. Его бёдра движутся мощно и зло, будто он таранит бедняжку.  Хрупкое тело вздрагивает от каждого толчка.

Это красиво, чёрт возьми…и заводит!

Их дикий животный секс.

Он хватает её за волосы, выгибая дугой…

Девушка стонет от наслаждения, прикрыв глаза.

Боже! Почему я смотрю! Почему не убегаю прочь? Почему… я хочу быть…на её месте…

Ненормально… Отвратительно… Грешно…

Жарко. Боже, как мне жарко…

Сама атмосфера этого дома отравлена…

Иначе, почему у меня так мокро между ног и дыханье сбивается?

Пахомов оборачивается, и мы встречаемся взглядами.

Он матерится и прерывает процесс.

Девушка неудовлетворённо хнычет, потом тоже оборачивается.

И…я будто смотрю в зеркало…

Он запал на тебя…Ты спишь с ним… От шлюхи слышу…

Слова Артёма вдруг обретают реальность. Пугающую, безумную реальность.

Я не хочу, чтобы меня желал этот зверь! Но…

Всего секунду назад я сама желала его. Нельзя отрицать очевидное. Я завидовала той девице под ним!

Я — шлюха?

Инга, ты спятила! Стресс плохо сказался на твоей психике!

Девушка торопливо подбирает вещи, Пахомов судорожно приводит себя в порядок, я старательно отвожу взгляд.

— Долбанные извращенцы! — всхлипнув, говорит девица. — Где здесь туалет? Мне жгут эти гадские линзы.

— Вторая дверь направо, — сухо отзывается Пахомов, не глядя на меня.