Джастин (СИ) - Ийя Ия

Катя провела вечер в его доме. Джастин не мешал. Когда Вики уснул и его тогда еще жена собралась уходить, она спросила:

— Я могу видеться с сыном?

— Конечно, вторник и четверг после шести. Каждые вторые выходные. Или всё время.

— Все время? Ты мне его отдашь?

— Да. Если ты ко мне вернёшься.

Зазвонил телефон. Катя скинула вызов.

— Оставайся.

Она помотала головой и ушла.

— Ндааа, не сильно ты и просил вернуться, — сказала Джулия, допивая четвертый коктейль.

Джастин не отвечал. Просил, как умел. А просить он не умел. Предпочитал погружаться с головой в повседневные заботы и не прислушиваться к боли в сердце.

— Надо что-то придумать. — сказала Джулия. Она чуть не плакала. — Вы должны быть вместе.

Потом, после вечера душевных излияний своей подчиненной, он уехал на очередные гастроли, и вот, вернувшись, обнаружил в своём кабинете Джулию, которая придумала как им с Катей помириться.

— Я узнала, что в Неваде допустили к участию в судебных процессах адвокатов с других штатов.

— Так, понятно, Джулия, у меня много работы. Пока.

— Ты не понимаешь. Я тебе сейчас всё расскажу.

В тот вечер, когда Катя решилась и ушла от Джастина, Томас приехал за ней, чтобы увезти к себе домой. Они ехали гуськом по дороге, впереди машина Томаса, за ним ехала Катя.

Он показал ей дом, ее комнату. Она отказалась от ужина. Закрылась в комнате, но Томас позже постучал. Он принёс ей чай с успокаивающими травами и маленькие бисквиты на блюдечке.

И снова новая жизнь. Катя тосковала по сыну, переживала, что не досмотрят, не углядят. Каждый вечер, возвращаясь с юридической фирмы, где теперь работала полный день, она звонила Ирме, и подробно выпрашивали детали прошедшего дня Вики. Что кушал, как настроение, где гуляли, как спал. Просила передать телефон Виктору, растроганно слушала детский голосок.

Будущее не определено, минимум месяц она не увидит сына, пока он на гастролях с отцом, а что потом?

Катя давила грустные мысли и потихоньку приспосабливалась к новым обстоятельствам, налаживала быт совместного проживания.

Перво-наперво взяла на себя приготовление ужинов. Томас тем временем копался в своей оранжерее, рыхлил землю, поливал растения, обрывал засохшие листья. Катя иногда заходила в застекленное помещение, и Томас рассказывал о своих питомцах: розах, мандариновых деревьях, кокосах. У него даже была отдельная грядка для зелени: рукола, шпинат, петрушка, салат и так далее.

Томас оказался занятным, весьма эрудированным собеседником. За ужином он рассказывал истории из адвокатской практики, или обсуждал политику. Говорил он медленно, делал паузы, тщательно пережевывая пищу. А Катя слушала его, раскрыв рот.

После ужина Катя обычно закрывалась в своей комнате и не выходила до утра.

На выходных они ездили за город в гипермаркет, закупали продукты, садовый инвентарь, материалы для ремонта. В воскресенье Томас уезжал утром в церковь, а остальную часть дня они вместе смотрели фильмы.

Вот так и жили они, как супружеская пара на шестьдесят первый год совместной жизни.

А спустя месяц Томас зашёл в ее рабочую каморку и объявил, что поговорил с Джастином, который сегодня вернулся с гастролей. Вечером Катя может увидеться с сыном.

Еле дождавшись окончания рабочего дня, она поехала в свой бывший дом. Она сменила Ирму и, обезумевшая от счастья, затискала Вики.

Джастин приехал поздно. Зашел в детскую и… сердце остановилось надолго и со всей силы стукнуло. Снова остановилось. Она всё ещё волнуется при виде мужа.

— Я могу видеться с сыном?

— Конечно, вторник и четверг после шести. Каждые вторые выходные. Или всё время.

— Все время? Ты мне его отдашь?

— Да. Если ты ко мне вернёшься.

Зазвонил телефон. Катя скинула вызов. Томас ждал ее за воротами.

— Оставайся.

Она помотала головой и поцеловала сына.

Джастин стоял, опираясь о косяк двери, сложив на груди руки. Голова его поникла, он рассматривал свои носки.

Дома Катя приняла душ, накинула пеньюар на голое тело и подошла к спальне Томаса. Она вздохнула глубоко три раза, как пловец, собирающийся надолго нырнуть, и постучала в дверь.

Томас лежал под одеялом и читал. Катя остановился в нерешительности в дверях. Он откинул в сторону книгу, снял очки для чтения и сказал:

— Иди ко мне.

Катя сбросила пеньюар и задержавшись несколько секунд, возбуждаясь от жадного взгляда Томаса, сделала пару шагов и легла рядышком. Он обнял ее и с закрытыми глазами нашел ее губы. Катя тоже закрыла свои.

Как необычно, когда тебя ласкают чужие руки. Узнавание, первый секс как интервью, блуждающие руки. Джастин ласкал ее совсем по-другому.

Момент слияния. Внутри становится тесно. Томас опирается на руки, чтобы не придавить ее телом. Медленно и осторожно, трепетно. Теперь они пара.

Он обнимал ее после, она лежала на его руке, а он водил носом по щеке, вдыхая запах.

— Мы непременно должны пожениться, — откашлялся Томас.

— Звучит как предложение, — улыбнулась Катя. Ее переполняла благодарность. За приют, за заботу, за секс.

Томас высунул руку из-под Кати, осторожно придерживая ее.

— Я сейчас.

Он убежал и вернулся с букетом срезанных в оранжерее изящных роз. Встал на одно колено и проговорил:

— Катя, раньше я предполагал, что в моей жизни не появится ничего красивее этих роз. Но явилась ты, и на твоем фоне все цветы мира поблекли. Я бесконечно счастлив, что ты есть в моей жизни. И теперь, запинающимся голосом, растеряв весь словарный запас, я пытаюсь найти самые убедительные доводы, чтобы ты согласилась стать моей женой.

Катя взяла цветы из рук Томаса и обняла его другой рукой.

— Конечно, я согласна, — почему-то ей стало весело. Она уткнулась носом в шею своего будущего мужа и пыталась не трястись от смеха.

За завтраком Томас сообщил, что подготовит необходимые бумаги, ей незачем в это макаться, он сообщит, когда будет оформлен развод.

С Джастином Катя не виделась. Вики пошёл в детский сад и в свои положенные дни — она забирала его, а Томас вечером отвозил. Раз в две недели она приходила за сыном в пятницу в сад, а в понедельник утром заводила.

Томас обустроил детскую в своём доме, делал максимально возможное для комфорта Кати и ее сына.

Как только брак Кати и Джастина был расторгнут, пара подала документы для регистрации нового брака и за несколько дней до знаменательной даты, Томас попросил Катю встретиться с Джастином и обсудить все обиды и недоговоренности.

Катя отнекивалась:

— Понятия не имею о чем с ним разговаривать. Томас, прошу, пусть прошлое останется прошлым.

— Вот, Катя, для этого я и прошу расставить все точки над і. Ты верно подметила. Чтобы прошлое не проникло в наше будущее, чтобы между вами не осталось обид. И если ты ко мне вернёшься после разговора, я буду понимать — ты меня действительно любишь.

Катя сдалась, позвонила Джастину. Тот удивился, но сказал, чтобы она приезжала. Прямо сейчас.

«Представляю, как Томас сейчас переживает, — думала Катя за рулем, — места себе не находит. Боится, что не вернусь. Не верит, что много значит для меня».

Катя волновалась. Ее эмоции не имели темных красок. Она жаждет увидеться со своим бывшим мужем. Он ей родной, чтобы бы там ни было.

Они сидели на диване на приличном расстоянии друг от друга. Катя изложила просьбу Томаса и теперь оба молчали.

— Я не знаю никаких и, над которыми надо расставлять точки, — медленно сказал Джастин.

— И я не знаю, — вздохнула Катя.

Он встал и принёс им по бокалу виски. Пили молча, каждый думал о своём.

Катя почувствовала его прикосновение. Сердце моментально сжалось, а затем развалилось на мелкие мурашки, а те разбежались по всему телу. Он поцеловал ее, и Катя забыла все на свете. Не понимала где она, в чем она, кто она. Ее нет, есть только трепет, его руки, губы, целующие тело. Он и она, одни во всей вселенной. Он и она, одно целое, непрекращающееся наслаждение, неразрывное слияние, неутолимая страсть.