Джастин (СИ) - Ийя Ия

Катя невидящим взглядом рассматривала узор ковра. Она не знала, что сказать, расспрашивать не хотелось, сейчас не время для того, чтобы Джастин удовлетворял ее любопытство, но просто забрать сына и уехать — она не могла. В то же время, они были так далеки друг от друга, давно потеряли эмоциональный контакт, который помогает людям поддержать друг друга без всяких слов, молча.

Джастин терпеливо ждал.

— Тебе нужна помощь?

Он покачал головой.

Громко стучала секундная стрелка часов, медленно прошумела шинами проезжающая машина за окном. Виктор всхлипнул во сне, пробормотал непонятное, и перевернулся на другой бок.

— Хочешь, покажу мою комнату? — нарушил молчание Джастин.

Они поднялись по деревянной лестнице мимо криво развешанных репродукций известных картин, зашли в небольшую комнату. Джастин включил светильник и сел на подоконник.

Школьный стол, стул, Боинг с дельфиньим носом и голубым оперением замер на стене в полёте.

Катю умилил плед с разноцветным квадратным узором на узкой кровати. Точь в точь таким же покрывалом она укрывалась в детстве. Не такие уж и разные они с бывшим мужем.

Джастин подождал, пока Катя осмотрится, и когда та перенесла на него взгляд, произнёс:

— Вот тут все и происходило?

— Чтооо? — удивилась Катя.

Джастин рассматривал колени, руки их сцепившие. Смотрел, не мигая, словно отключился на несколько минут.

— Когда мне было одиннадцать лет… почти двенадцать… мама во второй раз вышла замуж. Его звали — Арнольд.

С первых же дней он начал проявлять интерес к моему воспитанию: хорошо ли я учусь, помогаю ли по дому, не вступаю ли в конфликты в школе. Не прошло и двух недель его проживания с нами, как он меня изнасиловал.

Катя пошатнулась, нащупала рукой стул и села.

— Ну как, изнасиловал, — тихим голосом продолжал Джастин, — Он уверял, что этим занимаются все настоящие мужчины. Просто держат в секрете. Только самые достойные вступают в клуб. И мне повезло, я из них, из избранных. Мне всего лишь надо перетерпеть первые разы, а потом уже не будет больно, а приятно. Сам просить начнёшь, говорил он.

Я недолго верил ему. Через месяц сказал, чтобы он ко мне не подходил. Вот с этого момента начался кошмар, который длился два года. Он насиловал меня каждый день без исключения, даже когда у меня была высокая температура или болел живот, даже в мой день рождения.

Помню, мама собралась на дежурство в мое тринадцатилетие. Я держал ее за рукав и умолял остаться. Я был уверен, что она все знает. Она убрала мою руку и сказала:

— Не дури, Арнольд распланировал развлечения для тебя.

Он распланировал. Повёз меня в поле, и там, на голом островке среди зарослей пшеницы, расстелил подстилку и насиловал и извращался по-особенному.

Мама считала, что ей повезло. Редкий муж так заботится о воспитании чужого сына. И ей не нужно на меня тратить время. Я стал отлично учиться, у меня было идеальное поведение. Но вовсе не потому, что я к этому стремился. Он избивал меня за любую провинность. Принес ли я со школы отличную отметку, но с минусом. Недостаточно хорошо вытер посуду. Хмуро ответил маме на «доброе утро». За любой промах, я получал. Иногда он спускал штаны и заставлял меня умолять, чтобы он разрешил мне сделать ему минет. Если я не убедительно просил — бил.

Я старался вести себя идеально, беспрерывно контролировал себя, чтобы не оплошать, не дать повод. Но это не избавило меня от побоев.

Вот поэтому, Катя, я бил тебя. Я становился тем, кого ненавидел больше всего на свете. Поступал с тобой так, как он поступал со мной. Ведь я с двенадцати лет знаю, что именно так выглядит любовь. А он любил меня. Слишком сильно.

Джастин слез с подоконника и достал с полки фотоальбом.

— Вот он, вот я ещё маленький, в те времена, когда ещё верил ему. — он протянул Кате фотографию.

Статный смуглый мужчина с широким лицом и курчавыми волосами держал руку на плече у мальчика, в два раза меньше его. Одиннадцатилетний Джастин мило улыбался с фотографии.

Катя закрыла глаза и отвернула голову.

— Это невыносимо.

— Не буду рассказывать подробности. Извращался он надо мной знатно.

Но в какой-то момент мама решила с ним расстаться. Он перестал обращать на неё внимание, полностью переключившись на меня. Они скандалили, и она выгнала его.

Тогда я вздохнул спокойно. Неужели мои мучения закончились. Впервые за последние годы меня никто не трогал.

Но через два дня он подстерег меня на улице и сказал, что не может без меня жить и забирает меня с собой. В восемь часов вечера я должен был явиться в определенное место с вещами и документами. Если я не приду — он убьет меня. И никаких сомнений, он так и сделал бы.

Джастин сделал паузу, чтобы передохнуть, отдышаться.

— Вот тогда мне ничего не оставалось, как рассказать все маме. Ведь я страстно не желал продолжения кошмара, который только отступил, к тому же был перепуган.

Я тогда считал, что озвучиваю вслух то, что нам с мамой и так прекрасно известно. Но она отреагировала странно. Рассердилась, сказала, что я вру, и если я такой подлый, то она не хочет меня видеть, и лучше мне убираться вместе с Арнольдом.

Мне было ужасно плохо, но выбора не оставалось. Я собрал вещи и пришёл в назначенное место.

Чем ближе я подходил к Арнольду, который стоял, облокотившись о машину, тем отчаяннее мне становилось. Мне пришло в голову, что я могу спрятаться у Нэнси, мамы Джереми.

Я сказал, что никуда с ним не поеду. Он рассвирепел, ударил меня, припечатал к машине и стянул с меня и с себя штаны. Он вошёл в меня, и тут из кустов выбежало человек десять полицейских. Моя мама тогда работала в полиции. Его арестовали.

Представляешь, мама специально мне так ответила, чтобы поймать Арнольда с поличным, чтобы не тяжело было доказать его вину. А то, что меня насиловали на глазах у десятка людей, ей было плевать.

— Я не верю, что она знала. Никакая мать на такое не способна. — отозвалась Катя.

— Сегодня она сказала мне, что не знала. Она мне часто это повторяла, но я ей никогда не верил. А сегодня понял, что она не врала.

— Он в тюрьме сейчас?

— Нет, через несколько дней он повесился в камере. Не думаю, что это самоубийство. Его повесила моя мать. Своими руками. Теперь я в этом уверен.

После всего произошедшего я переехал жить в Бобтаун, к Нэнси и Джереми. Вот и весь рассказ.

Катя молчала и переосмысливала. Все поступки Джастина, вся его жизнь, та часть, что была ей известна — всё приобрело иное значение, стало выглядеть совсем по-другому. Например, их ссора при выборе имени для сына во время ее беременности. В том списке имён был Арнольд. Стыдно, но она же не знала. Джастин споткнулся на этом имени и завёлся.

Она подошла к Джастину и обняла его. Он прижал ее к себе, и теперь не отпускал. Так и стояли они, пока не позвонили в дверь. Приехал Томас.

По дороге домой Катя молчала. Мало разговаривала и следующие три дня. На попытки Томаса втянуть в диалог отвечала:

— У меня нет настроения.

Томас нервничал, жена даже не добавляла в редкие фразы обычное обращение к нему — «дорогой». Что у них там произошло с Джастином за те пару часов, что они остались одни? Катю подменили.

Ей стало неинтересно работать. Словно она душу отдала решению юридических задач ради клиентов — незнакомых людей с житейскими проблемами, а потом вмиг выгорела. Словно мчалась по пустыне с бешеной скоростью и резко затормозила, оглушенная осознанием, что не в той стороне ее цель.

К чему это всё? Мельтешение, вошканье, воркотня, суета, раскачивание маятников, которые заглушает охрипший крик сердца. Сорная трава, забившая истинные желания. Чужая дорога, которую она перепутала со своей.

Она любит Джастина. Хочет быть с ним. Пусть с ним трудно, он не дрожит над ней, как Томас, или скрывает свою дрожь. Пусть Томас сделал ей много добра, она с ним из благодарности, не из любви. Так не правильно.

Она слушала своё сердце, чей голос сейчас звучал высоко и звонко. В горе и в радости, в счастье и невзгодах, она хочет быть с Джастином, только с ним.