Цена его любви (СИ) - Шарм Кира

И, похоже, его уже не удержать…

Его руки, губы, все прикосновения — совсем не нежные. Нет, они от нежности очень далеки.

Влад будто метит меня, словно оставляет свое клеймо на моем теле везде, где прикасается.

Сжимает берда, глухо рыча, обхватывает ягодицы, дергая так, что мои бедра сами распахиваются, а нежные складочки уже прижимаются к его жилистому, огромному, разгоряченному и жадно подрагивающему члену.

Он просто вжимается в них, одновременно сминая мой рот жадным горящим поцелуем.

Глотает мой громкий вздох, набрасывается, придавливая, размазывая, впечатывая в себя дрожащие губы.

Толкает языком внутрь, ударяет им так, что звезды перед глазами. И я снова глухо стону, впиваясь ногтями в его мощные огромные плечи, но мой стон уже не вырывается наружу, он гаснет где-то прямо в горле, куда его заталкивает его жадный властный язык.

— Моя, — хрипло выдыхает Север, перестав на миг терзать мой рот, давая мне короткую передышку, — ровно на то, чтобы смогла сделать судорожный вдох.

— Теперь уже навсегда, всегда моя, Даша, — сжимаю в кулаке простыню, горю под его лихорадочным, жадным взглядом, от которого по всему телу, как и всегда, рассыпаются маленькие взрывы и всю бросает просто в адский жар.

Будто огонь у меня пламенеет, прямо под кожей.

Губы дрожат, пальцы простреливает чем-то лихорадочным, безумным.

Я все в огне, и остается только сгорать и плавиться с ним вместе.

Уже не способна сдерживаться, стону в голос, когда его пальцы обхватывают мои соски, — жадно, по-собственнически, с нажимом. Перекатывает их пальцами, сжимая все сильнее, а я только дергаюсь вперед, изнемогая от потребности ощутить его сильнее, глубоко в себе.

Сама поддаюсь, сама еще сильнее прижимаюсь распахнутыми складками к его мощному, как железо твердому огромному члену. Его головка упирается прямо в дрожащий, пульсирующий бугорок моего клитора, и от этого меня будто взрывает, снова и снова, подкидывая над кроватью, заставляя вжиматься во Влада еще сильнее, всем телом.

«Всей кожей тебя хочу чувствовать» — его хриплые, давние слова стучат в висках.

Кажется, мы сейчас — не просто кожей.

Мы — под кожу, почти срывая ее, оставаясь без преград и каких-то прикрытий.

Будто врезается в меня своими сумасшедшими, одуревшими, пьяными глазами, — и пронзает насквозь, везде внутри меня оставляя свое клеймо, свой отпечаток.

И я стону, дергаясь, распахиваясь ему навстречу еще сильнее.

Чуть не кричу от разочарования из-за того, что он медлит, вместо того, чтобы вбиться в меня сейчас единым мощным ударом, заполнить собой насквозь.

— Моя, Даша. Моя девочка, — снова набрасывается на мой рот, — голодно, жадно, а по венам разбегается дрожь от того, как дрожит его тело.

Каждой клеточкой его голод ненормальный ощущаю.

Безумный. Жадный. Такой, от которого все внутри скручивается в безумный узел, готовый с любой момент просто взорваться и саму меня разметать на части. На ошметки. Ничего по себе не оставив.

— Такая сладкая. Такая нежная, — рычит, опускаясь по моей шее поцелуями.

Чуть задевая зубами кожу, царапая, будто в тисках сжимая мои бедра.

Сама не понимаю, что делаю.

Я будто в дурмане с ним, словно в лихорадке. До искр из глаз.

Опускаю руку, протискиваю между нашими крепко сжатыми телами.

Обхватываю рукой его огромный ствол, — даже наполовину, кажется, обхватить не получается.

Закрываю глаза, его глухой жадный стон пронзает меня насквозь, заставляя снова выгнуться.

Его плоть пульсирует в моей руке с такой же жадностью, с которой Север покрывает мое тело… Нет, не поцелуями, — собой. Своей страстью безумной, безудержной, своими метками, от которых я вся горю.

Пульсирует в руках и я чувствую каждую разбухшую вену его огромного органа. Даже задыхаюсь от какого-то ненормального ощущения от того, насколько он огромен. Огромен и так жаден до меня, до моих прикосновений.

— Моя навсегда, — хрипит Влад, резко отбрасывая мою руку.

Единым мощным ударом вбивается в меня на всю длину, и я уже громко кричу, чувствуя, как он переполняет меня, растягивает, заполняет собой и своим пульсом.

Кажется, будто до горла достает.

Но совершенно не больно.

Наоборот, по всем венам разливается блаженство.

Трещит в каждой клеточке, бурлит в крови.

Он замирает, останавливается, поднимает на меня пьяный взгляд, в котором я растворяюсь.

Дает привыкнуть, несмотря на тот безумный ураган, который только что на меня обрушил, которым переполнен сам, — полностью, под самую завязку.

— Все хорошо, — я мягко опускаю руки на его бедра. — Мне хорошо, Влад. Хорошо. Не останавливайся!

Это срабатывает, как спусковой крючок.

Влад начинает двигаться внутри меня жадно, неудержимо.

Вбивается так мощно, даже жестко, что уже по-настоящему искры начинают лететь из глаз.

Я что-то выкрикиваю, о чем-то прошу, сама не разбирая.

Схожу с ума, вся превращаюсь в натянутую спираль, в пружину, которая сейчас с оглушительным стоном лопнет.

Комкаю его бедра ногтями.

Задыхаюсь от наслаждения и жадности его губ.

Кажется, быстрее уже невозможно. Но Влад все ускоряется, тараня меня с бешенной скоростью, пронзая все внутри, затапливая собой так, что реальное ощущение, будто до костей, до сердцевины пробирается, через горло сейчас вырвется наружу.

Внутри все взрывается, таки разламывая меня на тысячи осколков.

Ничего не вижу, — перед глазами только вспышки и пелена.

И только внутри все судорожно сжимается, — так сильно, что меня саму будто наизнанку выворачивает.

Тело сжимает его член все сильнее и сильнее, кажется, каждая вена его внутри меня отпечатывается и там тоже выжигает мощным жаром и пульсом свой след.

Ору, задыхаясь, прямо в его жадные горячие губы.

Чувствуя, как его орган внутри меня разбухает еще сильнее.

Не могу двигаться. Ничего не могу. Сгораю, ощущая, как вены обдает безумным пламенем. Падаю безвольно, руки сами опускаются на простыню, когда мощная струя рвано начинает биться внутри меня.

И это неверояное ощущение. Меня снова и снова подбрасывает на постели, заставляя изгибаться в новом бесконечно долгом оргазме, что-то кричать, содрогаясь внутри…

Перед глазами темно.

Тело — как тряпичная кукла.

Не пошевелиться, ни пробормотать что-то не могу.

Вся выжатая.

Но внутри все по-прежнему сжимается. Мокрая до невозможности, на бедрах мокрые следы.

Все тело горит, — будто наяву снова чувствую его жадные, голодные прикосновения, что клеймили мое тело до самых бедер и заливаюсь краской.

Это безумие.

Это откровеннее и пошлее того, что я видела краем глаза в порно.

Но…

Я не чувствую ни стыда, ни ощущения себя грязной.

Наоборот, в животе и где-то в области сердца порхают какие-то совершенно обезумевшие от счастья бабочки.

Обычно бабочки сгорают в огне. А мои, наоборот, — совершенно ненормальные. Кажется, что из этого огня они и родились.

Я лежу на боку.

Чувствую спиной горячую кожу Влада.

Но моем бедре его тяжелая рука.

Даже во сне он притягивает меня к себе так крепко, что не отодвинуться.

И тяжесть этой руки так приятна!

Осторожно опускаю руку.

Легонько провожу по его руке.

Это не сон, — он действительно рядом.

Не ушел, как раньше, не бросил меня одну в своей постели после того, как сполна получил, чего ему хотелось.

Двинуть телом не могу, но по лицу сама собой расплывается счастливая улыбка.

Остался.

Почему-то это для меня важнее всего, что он говорил.

То, что спит вот так рядом. То, как по-собственнически крепко прижимает меня к себе его рука, не давая на миллиметр отодвинуться. Заявляя свои права. И то, что я для него важна.

Сердце замирает, а после начинает биться безумно быстро.

Я сошла с ума.

Разве такие, как Влад — способны любить?