Доченька. Там, на неведомых дорожках (СИ) - Шторм Наташа

Впрочем, на ностальгию времени не осталось. Совсем. События требовали немедленных действий. С чего же начать? Я совсем не знал свою дочь, не знал её интересов, её друзей. Я не знал, чем она дышит и как живёт. Комната девочки информации не добавила. Высокие полки с книгами, старенькое пианино у окна, мягкие игрушки, разбросанные по полу. В глаза бросилось отсутствие компьютера. Монитор сиротливо украшал стол, а вот системник исчез. Кто-то забрал его, чтобы выудить необходимые сведения. Следовало поторопиться.

Я уже собирался уходить, когда мой взгляд привлекла бумажка, валявшаяся в прихожей. Небольшой белый лист украшал коврик и как-то не вписывался в интерьер коридора. Подняв его, я замер. Анализ на СПИД. Положительный.

Вот чтоб я больше в огород залезла? Не дождётесь! Труд огородника не для меня. Аминь!

Я сидела в медпункте и нюхала ватку с нашатырным спиртом. Галя из моей подруги превратилась в строгого «дохтура».

─ Чего уставились, антихристы! Это ж надо было городскую девку, почти прынцессу, до солнечного удара довести!

Я поправила на голове грелку со льдом, как корону, и кивнула, мол, полностью согласна!

Парни, мявшиеся у дверей, приуныли.

─ Да мы чо? Мимо проходили, а там туристка, в огороде. Моркву дёргает неправильно.

─ Решили, помогём. Мы ж как бы провинились, чуть прутом не отходили.

─ Так и помогли бы, ─ Галюся принялась обрабатывать мой порезанный осокой палец.

─ Так мы итак ейный мешок надёргали, и морквы, и буряков. А она, как стояла, так и упала.

─ Ага. Перепужала нас. Ванька её ать, через плечо, да сюды.

─ Ага. А мы следом.

Я лишь кивнула. Именно так всё и было. Солнечный удар свалил наповал.

Дверь распахнулась, и в медпункт влетел участковый.

─ Галь, дай мазь от синяков.

Узрев нас, остановился, как вкопанный. Под левым глазом блюстителя красовался бордовый кровоподтёк, результат моей мести. Завтра он станет фиолетовым, потом позеленеет. Будет знать, как угрожать принцессам!

─ А что с туристкой? ─ старлей покосился на меня здоровым глазом. ─ Нападение? Покушение? Кого-то подозреваете, гражданочка?

Ванька тоже взглянул в мою сторону.

─ Покушение? Эта сама, кого хочешь, покушает. Чистый буль-терьер.

Я широко улыбнулась, демонстрируя безупречные зубы. Наконец-то меня оценили!

─ На солнышко дело заводите, Ваше благородие. А эта троица соучастниками пойдёт. Надо же до такого додуматься, девку городскую на жаре печь!

С соучастниками участковому связываться не хотелось, особенно из-за очередной девки. Поэтому, получив самодельную мазь с бодягой, Евгений поспешил отбыть в отделение.

Скинув с головы грелку, и я поплелась к выходу.

─ Сняла корону, пошла в народ.

Мозги вновь заработали. Немного посплю, а ночью, вооружившись фонариком, наведаюсь в страшный дом. Нужно достать папку и спрятать понадёжнее.

Такси на Дубровино мчалось по трассе на нереальной скорости. Я раскрыл папку и взглянул на фотокарточку. Вот тебе и Волк! Худенькая большеглазая девчонка с длинной косой совершенно не напоминала того самого санитара, скорее миленькую медсестричку. Сам бы не поверил, но факты ─ упрямая вещь. Липовая корочка корреспондента московской газеты, купленная у метро, прожигала карман. Врать упавшему на голову папаше не хотелось, но, кто знает, что у него на уме?

Я немного нервничал. В последний раз я видел Машу, когда ей исполнилось шесть. Интересно, узнает ли? Тогда она потребовала, чтобы я женился на ней, как только закончу училище. Смешная! Я невольно улыбнулся. Не помню, что ответил. Кажется, поднял на руки и согласился. Я давно закончил училище, попал в спецотряд ГРУ и забыл о своих клятвах. У меня было много женщин. А вот такой, резвой, бедовой, с такими нереальными глазищами и ресницами, как у куклы, я не встречал.

Приехал в родной город в отпуск, повидаться с матерью, тут-то всё и узнал. Тётя Нина умерла, а Машка вляпалась по самую макушку. В то, что она была тем самым Волком, я даже не сомневался. Пробил девочку по своим каналам, на всякий случай. Сошлось.

Я мчал в Дубровку, надеясь успеть. Недоделанный дружок звонил Машке на сотовый. Если я определил её координаты, что могло помешать волкодавам губернатора помчаться по её следу? Спецы там работали, будь здоров!

Таксист затормозил у поворота.

─ Там я уже не проеду. Километра два топать придётся. Клубочек волшебный тоже не дам. Тропа сама к Дубровке выведет.

Я вытащил деньги.

─ Спасибо, дружище.

Два километра! Разве это расстояние? Я шёл по тропе, пытаясь разработать план действий. Девчонку нужно вывозить отсюда, причём срочно. Ничего, поживёт у меня, в Москве, хоть порядок наведёт в холостяцкой берлоге. А дальше решим. Главное, документы забрать и передать, куда следует.

Тропа петляла между деревьями, когда я увидел указатель.

«Внимание! До исторического дуба осталось триста двадцать пять шагов! Дуб не трогать. Охраняется государством!»

Вот это да! Интересно, чем так знаменит сей представитель местной флоры? Но на удовлетворение любопытства времени не было. Я направился совершенно в другую сторону, и, минут через двадцать, вышел в искомую точку.

Вот же крастотища! Словно в сказку попал! Дорога уходила круто вниз, где в окружении холмов расположилась кукольная деревушка. Саманные хаты под красной черепицей, плетёные заборы, на которых местные жители сушили всё, от глиняной посуды до домотканых ковриков, колодцы в каждом дворе. Вдали паслось стадо коров под бдительным присмотром спящего пастуха. Рядом неспешно журчала серебряная речка, а за пригорком имелось небольшое деревенское болотце.

А воздух! Я глубоко вздохнул. Дышать таким, не надышаться. Густой, влажный, он был наполнен ароматами трав, свежестью наступавшего вечера чем-то неуловимым, не поддающимся объяснению.

Но поразило даже не это. На одном из холмов стоял почерневший деревянный дом. Он зловеще нависал над высоким забором, хлопая ветхими ставнями от малейшего дуновения ветра, и смотрелся в лучах заходившего солнца декорацией к фильму ужасов. Не нужно иметь много ума, чтобы понять, в нём давно никто не живил. Значит, мне нужно попасть именно туда.

Обойдя деревеньку, я вскарабкался на холм и перемахнул через забор. Понадобилась лишь пара минут, чтобы подтвердить догадку. Никого. Я решил устроить здесь нечто вроде наблюдательного пункта и осмотреться.

Двери оказались открытыми. Я сделал пару шагов и остановился, вглядываясь в темноту. Жутковато!

И тут со стороны двора послышался жалобный скрип… забора. Ага! А у нас гости! пришлось отойти в дальний угол и затаиться.

Я выходил, как в тумане. Такого просто не могло быть. Моя дочь больна? Рука всё ещё сжимала клочок бумаги с официальной печатью, а сердце не хотело в это верить. Упав на лавочку, задумался. Что дальше? На моём счету скопилось достаточно средств, чтобы лечить Машу в лучших клиниках мира. А не хватит, продам к чертям свою недвижимость, найду колдунов, целителей, шаманов. Должен же быть какой-то выход!

Сухенькая старушка присела рядом, поставив на асфальт авоськи с провиантом.

─ Ох, и жара сегодня, милок!

Я рассеянно кивнул головой. День, действительно, выдался жарким.

─ Ты к кому ходил-то? Не к Агеевым?

─ К ним. Вы соседи?

Старушка кивнула.

─ Мы с бабкой ихней подругами были. Хорошая она была, добрая, учительствовала в местной школе. Да и Ниночка, царство ей небесное, нас, стариков лечила. Приветливая всегда, солнечная. Придёт, давление померяет, да скажет: «Вам, Любовь Никитична, в космос можно лететь!» Представляете, в космос? Дочь сама тянула. Отец Машки-то сбежал, когда та и родиться не успела. Во, как бывает.

Мне стало грустно. Хотелось крикнуть: «Я не сбегал! Я недавно узнал, что являюсь отцом». Но какой в криках толк! Нужно как-то исправлять ситуацию.