Доченька. Там, на неведомых дорожках (СИ) - Шторм Наташа

– Евгений Викторович. Наш участковый. ― Галя достала из холодильника бидон с молоком и придвинула к должностному лицу литровую кружку. ― Пейте, Ваше благородие, не побрезгуйте!

Их благородие скривилось.

– Что за народ! Куда не зайдёшь ― молоком отпаивают. У меня желудок не казённый. Хоть бы кто компоту налил или самогонки.

Я понимающе кивнула, а Галина покраснела.

– Откудать у нас самогон? А вот молочко ― завсегда на здоровье. Худой Вы, Ваше благородие, аки жердь в заборе.

Теперь блюститель порядка пошёл красными пятнами.

– Ты мне это брось, Галина. Какое я тебе благородие? Не хочешь по имени и отчеству называть, называй по званию. Старший лейтенант.

– А я Маша, и как я понимаю, арестовывать Вы меня не будете.

– Есть за что? ― старлей пристально посмотрел мне в глаза.

Я невинно улыбнулась.

– Что Вы, что Вы. Я невинна, как младенец. Вы посмотрите внимательно. Разве я могу сотворить что-то противозаконное?

Евгений снял форменную фуражку и аккуратно разместил на столе.

– Я тут вторую неделю живу. В ссылку, так сказать, отправили. А до этого в областном центре мэрию охранял. Так вот. Странные дела творились в то время в нашем королевстве. У многих важных персон стали пропадать ценные бумаги. А потом компромат на этих самых персон мистическим образом оказывался в местной газете и в прокуратуре.

– И что? ― я насторожилась.

– Да ничего. Просто однажды таинственный мститель засветился.

Я проглотила комок в горле. Где я могла проколоться? Хитроумное устройство, купленное в интернете, блокировало все камеры.

– Злоумышленник приобрёл аппарат, блокирующий видеозапись, но доли секунды хватило, чтобы плёнка запечатлела вот это. ― Полицейский порылся в дерматиновой папке и положил на стол смятый лист. Качество было отвратительным, но я сразу узнала свою… задницу. Мой верх уже находился за забором, в то время, как всё, что росло от пояса вниз, болталось перед ним.

Мне стало дурно. Вот сейчас старлей заставит предъявить мою попу, сравнит оригинал с фото и тут же арестует!

– Зачем Вы мне всё это показываете? На что-то намекаете?

Евгений пожал плечами.

– Что Вы, что Вы! Моя работа базируется не на намёках, а на уликах. Просто мне почему-то кажется, что Вы знаете мстителя.

Я открыла рот от удивления.

– Ваша дедукция работает в другую сторону. Я никого не знаю. ― Эх, получилось как-то неубедительно!

– Моя дедукция работает нормально. Я слышал Вашу историю. Вот скажите, откуда Вы взяли обличающие документы? Не отвечайте. Скажу за Вас. Вы либо знаете мстителя, либо…

Я зажмурилась.

– Либо действуете с ним в паре.

Фух, кажется, пронесло. Обвинять в проникновении на частную территорию, как, собственно, и в краже, их благородие меня пока не собиралось. В редакции я работала под псевдонимом, главный ценил меня и свято хранил нашу общую тайну. Если б я не раскололась в этом селе, никто и никогда не узнал бы, что я причастна к расследованиям. Но теперь дело приняло другой оборот. Представитель власти обязательно доложит своему начальству, а те своему. Вскоре информация дойдёт до губернатора и отпетый мерзавец, прежде, чем сесть на нары, закопает меня собственноручно.

– Я никого не знаю. Информацию нашла в почтовом ящике. Всё!

Старший лейтенант рассмеялся.

– Ага. Некто оставил важные документы в почтовом ящике. Вы ими воспользовались. Только куда они делись потом? Мне доподлинно известно, что в прокуратуру они не попали, в редакции не появлялись. Значит… значит они у Вас!

Я думала, что упаду в обморок от волнения. Не упала. Но почувствовала, как покраснели мои щёки.

– Что с Вами? Вы нервничаете?

Нервничаю? Да это слабо сказано! Я находилась на грани нервного срыва. Спасибо Гали. Как истинный медработник, она тут же пришла на помощь.

– Хворая она. Температурит. Вы бы шли, Ваше благородие, в участок, не нервировали туристку. Ей ещё к дубу пёхать.

Доблестный полицейский надел фуражку, поднялся и кашлянул.

– Я это к чему, гражданка Мария? Будьте осторожны. А, если случайно встретите мстителя, пожмите его руку. От меня.

Влив в себя кружку молока, старлей покинул наш гостеприимный дом.

Я плелась со злополучной папкой, упакованной в «Спасибо за покупку» и озиралась по сторонам, как воришка. Благо, всё местное население занималось своими делами и под ногами не путалось. Вскарабкавшись на холм, подивилась своей храбрости. Да, в полуденный зной проклятый дом не казался таким страшным. Ветхим, унылым, жалким, но не страшным. После утреннего купанья мои брюки никак не хотели сохнуть. Пришлось идти в платье, совершенно не предназначенном для лазания по заборам. Но дело было безотлагательным! Первый звоночек в лице молоденького старлея оказался знаковым. Если не избавиться от улик, весь посёлок пойдёт со мной за соучастие. Оглянувшись ещё раз, и, убедившись, что никого поблизости нет, я перекинула сначала папку, а потом перемахнула через изгородь сама.

Огромный двор, сухие деревья. Посреди нереальной зелени этот уголок казался мёртвым. Это притягивало и отталкивало одновременно. Не веря в легенды, я подхватила пакет и смело вошла в приоткрытые двери.

Вот же дура! О фонарике я не позаботилась. Сделав два шага, услышала зловещий скрип половиц. Сразу стало как-то не по себе. Хотелось попросту бросить папку в дальний угол и сбежать. Но нет! Я смелая, я сильная! Я санитар леса. Я в такие ляпы попадала! А это что? Всего лишь одинокий тёмный дом без хозяев. Чего мне бояться?

Чем дальше я шла, тем сильнее поддавалась панке. Я воровала компромат на сильных мира сего, не опасаясь ни огромных псов, ни охранников. А тут… тут… Эх, зачем только я местных сказок наслушалась?

За пустой глазницей окна мелькнула огромная тень. Не помня себя от ужаса, я заорала и кинулась прочь. Это было второй ошибкой. Гнилая доска под ногой издала протяжный жалобный скрип, я споткнулась и… нет, не провалилась под пол. Я зависла над тем самым полом. Точнее, часть меня, от головы до пояса, опустилась в пустоту подвала, а оставшаяся болтала ногами вверху. Злополучная папка выскользнула из рук и тихо шмякнулась о камни. Вот же чёрт! Я попыталась подтянуться, вылезти назад, но ничего не получалось. Звать на помощь? Да кто меня услышит? Нырять вниз? А что там, внизу? И тут случилось самое страшное. Прямо над головой послышались тяжёлые шаги.

Барин! Это конец.

– Нашёл. Геть сюды!

Я узнала голос Ивана и так обрадовалась, что чуть не свалилась вниз.

– Ваня! Я тут! Помоги.

Мои слова глохли в проклятой пустоте, а наверх доносилось лишь членораздельное мычание.

– Ага. Нашлась оторва.

– Теперь не отвертится.

Судя по всему, к Ивану подошли другие парни. Я чувствовала пятой точкой, как по той самой точке ползёт луч фонарика.

– Не, это не Катюха. Глядь, задница тощая.

К своему очередному ужасу я почувствовала, как подол платья поднялся вверх, и чья-то рука шлёпнула меня по ягодицам.

– Задница, как задница. Тащи хворостину. Щас воспитаем девку.

Я брыкалась, как могла, орала и верещала, вспомнив все русские народные ругательства. Но мой писк из подпола не напугал негодяев.

– Стой. А, могёт это Люськой быть? Тогда пороть зачем?

Кажется, у меня появился адвокат.

– Могёт и Люськой. Тогда пороть не к чему. ― Согласился кто-то из парней. ― Люська только первое предупреждение получила.

─ Тады Петьку ждать придётся, он точно определит, чия задница тут торчмя торчит.

Громкий хохот разнёсся по пустому дому гулким эхом. Мне же было не до веселья. Если с привидением я ещё могла бы как-то договориться, то разжалобить местную молодёжь не было ни сил, ни возможности.

─ Что тут за шум?

Моё сердце провалилось вниз и гулко стукнуло о каменный пол. Вот только участкового не хватало. По скрипу поняла, парни отступают.

─ Да тут это… Катька торчмя торчит. ─ Начал заикаться Иван.