Ксавьера Холландер - Поцелуй змеи. Мир полон разведенных женщин

И все-таки ей не на что жаловаться. Особенно теперь, когда Даниел Онел помог ей понять, что Майк не самый интересный и привлекательный человек. А если хорошенько подумать, то Майк уже давно перестал быть таковым.

Поло Массерини предстал перед Клео таким, каким она его себе и представляла. Сорокалетний высокий блондин с пронзительным взглядом голубых глаз. Его мягкий итальянский акцент напомнил Клео вкус молочного шоколада.

Он поцеловал Клео руку, заказал ей перно с молоком — его любимый напиток — и пустился рассказывать о том, какой он умный, красивый и сексапильный мужчина. Одна и та же песня в сотнях вариаций.

Боже, как он ее утомил! Журналист, берущий интервью, обязан изображать если не глубокую симпатию, то хотя бы живой интерес к собеседнику. Клео не могла себя заставить улыбнуться, откровенно зевала, а когда кассета закончилась, даже не потрудилась перевернуть ее.

Все-таки ее работа — довольно тяжелый способ зарабатывать деньги. Одна беседа с Массерини могла утомить кого угодно. Пора отдохнуть от всех этих актеров.

Через два часа приехала жена Поло. Крупная, с тяжелой походкой, она больше походила на мать, нежели на жену. Ему не хотелось уходить, последовала короткая громкая перепалка на итальянском.

Клео старалась ничего не замечать. Фактически интервью она не взяла: ничего заслуживающего внимания в россказнях Поло не было.

А что, если дело в ней самой? Может, она теряет квалификацию?

Супруги Массерини удалились, и Клео какое-то время провожала взглядом их белый «роллс-ройс», сидя в котором Поло выглядел, как зверек в клетке.

— Он потрясающий человек, — стремясь поддержать Поло, сказал его пресс-секретарь.

— И так любит поговорить, — заметила Клео.

— Но все, что он говорит, очень интересно.

— Конечно.

— Хорошее получилось интервью?

— Думаю, материала более чем достаточно.

— Да, чуть не забыл. Вам просили передать, что синьор Кауфман приедет в отель к шести. Он надеется поужинать с вами.

Они сидели в уличном ресторане.

— Вот уж не думал, что женщина, которая собирается разводиться, захочет провести ночь в Риме в одиночестве.

— Ты очень заботлив.

— Не слишком. Я просто давно мечтал съесть порцию хорошего спагетти.

— Как ты нашел меня?

— Пришлось навести справки.

— А как же фильм? Тебе было легко уехать?

— У меня два свободных дня. Я ничего не сказал, а то бы они устроили… Мы вернемся утром. Боже, какое хорошее вино! А теперь расскажи мне об этом зануде Массерини. Он все такое же дерьмо, как и прежде?

— Наверное. Посмотрим правде в глаза: актер есть актер. Думаю, интервью прошло отвратительно.

— Не оскорбляй профессию, называя Массерини актером. Он — итальянское ничтожество.

— Видно, он тебе сильно нравится.

— Мне нравишься ты. — Батч внимательно посмотрел на Клео. — Что ты на это скажешь?

— А что я должна сказать?

— Ну, может быть, нам стоит попробовать вместе устроить свою жизнь?

— То есть?

— Представь: дом в Малибу и только ты и я.

— Но мы почти не знаем друг друга.

— Ерунда! Не будь старомодной! Я думаю, у нас может получиться. А потом, что мы теряем?

— Ты, кажется, говорил, что у тебя есть девушка?

— Она всего лишь подружка, ничего серьезного. А с тобой мне бы хотелось сыграть в серьезную игру.

— Я еще не успела выбраться из одного брака, Батч!

— Я помогу. На этой неделе заканчиваю фильм, а потом мы можем лететь в Лос-Анджелес. И никаких обязательств. Мы будем вместе, пока это будет приносить нам удовольствие.

Клео вдруг рассмеялась.

— Это так внезапно.

Батч улыбнулся.

— Для журналистки ты слишком наивна. Доедай спагетти и пошли на дискотеку.

С Батчем Клео чувствовала себя в безопасности. Это был мужчина, отношения с которым вряд ли могли быть серьезными и к чему-нибудь обязывать, и, что самое важное, он был абсолютно честен.

Позднее, лежа в постели, Клео обдумала его предложение. Несколько недель, а может быть, месяцев в Малибу пойдут ей на пользу. В Калифорнии она встретится с юристом и решит вопрос о разводе. Можно будет какое-то время не работать и расслабиться. А что ей, в самом деле, терять?

С Батчем легко. Кроме того, он отличный любовник, а это тоже немаловажно. Теперь, после разрыва с Майком, Клео хотела чувствовать себя нужной кому-то и желанной. Батч поможет ей в этом.

Утром она сказала:

— Ладно. Давай попытаемся, мистер Кауфман.

— Вот и хорошо. Попробуем, а там время покажет, что нам делать.

— Да, время покажет.

На улице Марти и Маффин встретила огромная толпа. Откуда появились все эти люди? Они сбегались отовсюду, орали, свистели, фотографы щелкали затворами, что-то кричали. Какая-то девушка схватила Марти за руку, он оттолкнул ее. Где его машина? Где Джексон?

И тут до него дошло: не будет машины, не будет Джексона.

Маффин беззаботно позировала фотографам, ничуть не беспокоясь по поводу царившей вокруг неразберихи.

Марти затолкал ее назад в мэрию и захлопнул дверь. Он задыхался и обливался потом.

— Случилось что-нибудь? — спросила Маффин недовольно.

— Эти толпы, они опасны.

— До чего же ты глуп!

— Вызовите нам такси, — попросил Марти служащую. — Здесь есть черный ход?

— Зачем черный ход? Я люблю, когда меня фотографируют, — закуражилась Маффин.

Марти не ответил. У него болел живот: в моменты стресса давал о себе знать легкий гастрит. Обычно мать носила таблетки, сейчас они, наверное, у Джексона.

Приехало такси. Их вывели черным ходом, но вездесущие фоторепортеры собрались и там.

— Как здорово! — воскликнула Маффин.

— У меня болит живот, — пожаловался Марти.

За их машиной следили, и перед входом в «Дорчестер» газетчики сделали еще несколько фотографий.

— Я хочу плотно позавтракать, — заявила Маффин. — Яйца, бекон, сосиски и шампанское.

— Меня тошнит.

Пробуждение после очередного перепоя никогда не было легким для Джексона. В этот раз ему было особенно плохо. Чувствовал он себя хуже некуда, а впереди был напряженный рабочий день и миллион проблем, которые надо решать.

Ближайшая — избавиться от Эрики. Они случайно встретились прошлым вечером, и Джексон, руководствуясь правилом «никогда не упускай предоставившейся возможности», пригласил ее выпить у себя в номере. Естественно, после того как они «уговорили» бутылку хорошего бренди, вечер закончился в постели. Эрика была маньячкой! И притом опасной! В настоящий момент Джексон мечтал только об одном: поскорее выпроводить Эрику из своего номера и больше никогда с ней не встречаться.

Он потихонечку выскользнул из постели, схватил одежду и закрылся в ванной. Все болело. Нет, с такими женщинами лучше не связываться! Она вела себя так, как будто мужчины у нее не было долгие годы. Джексон быстро оделся. Потребует ли Эрика деньги, как это сделала Лори? Собственно говоря, это она ему должна заплатить. За причиненный моральный и физический ущерб.

У постели зазвонил телефон, и прежде чем Джексон успел подойти, Эрика протянула худую руку и сняла трубку.

— Да?

Джексон выхватил у нее аппарат.

— Алло, Джексон слушает, — гаркнул он и тут же пожалел, что оказался у телефона.

Джон так и не сомкнул глаз. Всю ночь он предавался горьким размышлениям, и утро застало его с воспаленными от бессонницы глазами. Пора было собираться на работу, но одуревший от ночного бдения Джон решил позвонить и отменить все назначенные на сегодня встречи.

Неожиданно зазвонил телефон.

— Джон, мне кажется, с тобой обошлись нехорошо.

Ну так он и знал!

Это была Лори.

— Джон. — Она помолчала. — Я думаю, ты должен это знать.

— О чем ты? — без особого любопытства поинтересовался Джон. Эта Лори — такая надоедливая!

— Джон, я такой же друг тебе, как и Маффин.

— Что дальше? — Вот дрянь! Наверняка собирается сообщить какую-нибудь гадость. — Ты имеешь в виду Дэйва Райла?

— Кого?

— Ладно. Что ты хочешь мне сказать?

Лори соболезнующе вздохнула.

— Маффин и Маленький Марти Перл только что поженились.

— Не глупи. — Все-таки Лори — отвратительная девица. — Она что, с тобой? Вы решили меня разыграть?

— Джон, это правда. Я была свидетелем у них на свадьбе.

— Ты серьезно?

— Конечно. Как я могу шутить такими вещами. Я думаю, это…

— Где они? — нетерпеливо оборвал Джон.

— Полагаю, они завтракают в «Дорчестере». Я не пошла. Я…

— А Джексон с ними?

— Он ничего не знает. Дело в том, что никто ничего не знает. Ты…

Джон повесил трубку. Маффин! Маленькая грязная сука! Как она могла так поступить с ним?! После всего, что он для нее сделал!