Барбара Картленд - Запертое сердце

- Ну и длинный же получится рассказ, - с улыбкой заметил кардинал.

- Может, останешься на ужин и переночуешь у меня?

- Меня ждут в замке Савинь. Но если мы сядем за стол чуть раньше положенного, я с удовольствием поужинаю у тебя.

Граф издал возглас, который выражал переполнявшую его радость. Он проводил кардинала в библиотеку и приказал слуге подать вина. Потом он повернулся к его высокопреосвященству, который расположился в одном из удобных кресел, занимавших небольшое свободное пространство. При всем своем богатом опыте кардинал и представить не мог, чтобы в одной, хотя и довольно просторной, комнате может поместиться такое неимоверное количество книг.

Книги стояли в шкафах, закрывавших все стены от пола до потолка, были сложены в стопки, лежали на столах, на стульях. Было очевидно, что до приезда кардинала граф работал за своим письменным столом, заваленным рукописями и книгами. Одни книги были открыты, из других торчали полоски бумаги, которыми граф отмечал нужные ему страницы.

- Дай мне взглянуть на тебя, Жерар, - сказал кардинал, когда граф опустился в соседнее кресло. - Ты почти не изменился с тех пор, как мы с тобой наслаждались жизнью.

- Это было так давно, - заметил граф. Обладая привлекательной и моложавой внешностью, граф был довольно неряшливо одет, так как считал все, отрывающее его от книг, пустой суетой, которая только раздражала его. Кое-где его волосы тронула седина, в то время как кардинал был совсем седой. Глаза графа радостно блестели, с его лица не сходила улыбка.

- Расскажи о себе, Ксавье, - попросил он кардинала. - Мне известно, что сейчас ты занимаешь очень высокий пост и обладаешь огромной властью в Париже.

- Если бы это было так, - со вздохом проговорил кардинал. - В наши дни мало кто прислушивается к словам Церкви.

- Возможно, ты прав, Ксавье, - согласился граф, - но даже в те далекие дни, когда мы были студентами, жаждавшими получить обширные знания, я знал, что ты достигнешь больших высот, тогда как я...

Он указал в сторону стола.

- Кажется, ты опубликовал книгу, - сказал кардинал.

- Даже две, - произнес граф. - Но кто их читает? Людей не интересует прошлое. Они слишком заняты настоящим.

- Как бы то ни было, что бы ни происходило в мире, всегда будут нужны те, кто напишет историю для последующих поколений, - тихо проговорил кардинал. Когда я умру, обо мне наверняка позабудут, а твои книги, Жерар, будут читать в течение многих столетий.

Граф расхохотался совсем как мальчишка.

- Ты все такой же, Ксавье, все время стараешься вдохновлять своих слушателей. Я никогда не забуду твою первую проповедь в грязной церквушке в трущобах Монпарнаса. Когда ты начал проповедь, тебя слушало, если не ошибаюсь, всего двенадцать человек, а когда ты закончил, церковь не могла вместить всех желающих! Кардинал опять вздохнул.

- Это была тяжелая работа, но временами мне кажется, что те дни были самыми счастливыми в моей жизни.

- Ты сам выбрал этот тернистый путь, когда решил отказаться от того, что дано человечеству Господом, - от дома, жены, детей. Я и тогда восхищался тобой, Ксавье, и сейчас.

В библиотеку вошел слуга, который принес бутылку вина и два бокала. Так и не найдя на столе свободного места, он поставил поднос на стопку книг.

Кардинал с удовольствием отметил, что вино местное, то самое, которое ему так нравилось. Он взял свой бокал и отпил небольшой глоток, чтобы оценить букет.

- А теперь ты, Жерар, расскажи мне о себе. Я был уверен, что ты найдешь счастье в браке, хотя мне так и не удалось приехать на свадьбу.

- Я догадался, что дела не дали тебе вырваться, - сказал граф. - Ты хоть сознаешь, Ксавье, что прошло почти двадцать лет с нашей последней встречи? Но я помню многое из того, что мы с тобой обсуждали.

- Кажется, что все было только вчера, - пробормотал кардинал, как бы разговаривая с самим собой. собой.

- Жаль, что ты не знал Флер, - сказал граф. - Она была не только красива, но и умна. Она помогала мне в работе над книгами, она превратила мою жизнь в настоящий рай - не многим мужчинам дано испытать такое на земле.

- Она покинула тебя? - спросил кардинал.

- Она умерла почти три года назад, - ответил граф.

Нечто в его голосе подсказало кардиналу, что смерть жены принесла его другу непередаваемые страдания, - Я глубоко соболезную тебе, - проговорил кардинал. - Прости, я не знал о постигшей тебя утрате. Я приехал бы и попытался хоть немного облегчить твое горе.

Но в то же время его высокопреосвященство спросил себя, поступил бы он так на самом деле. Бросил бы он свои дела в Париже и отправился в Турен только ради того, чтобы поддержать в тяжелую минуту своего друга, даже Жерара де Монсо, который так много значил для него в дни юности?

- Мне никто не смог бы помочь, - сказал граф. - Слава Богу, рядом со мной была Сирилла.

- Сирилла? - переспросил кардинал.

- Моя дочь, - объяснил граф. - Когда она родилась, мы собирались попросить тебя быть ее крестным, но оказалось, что ты, Ксавье, к тому времени стал ужасно знаменит. Ты уже начал подниматься по лестнице, которая привела тебя к твоему нынешнему положению. - Улыбнувшись, граф добавил:

- Мы с женой довольно часто говорили о тебе. Она всегда с интересом слушала мои рассказы о нашей дружбе, имевшей для меня такое огромное значение в дни юности. Нам, тихим провинциалам, даже в голову не приходило тревожить своими просьбами человека, который играет такую важную роль в жизни общества.

- Расскажи мне о Сирилле, - предложил кардинал.

- Она прекрасна и умом, и душой, и телом, - начал граф, и лицо его при этом осветилось внутренним светом. - Я покажу тебе ее портрет, который не так давно написал один молодой художник, проводивший в деревне отпуск. Он попросил у меня на это разрешение, и мне кажется, что портрет ему удался: сходство почти полное.

Он прошел в дальний угол библиотеки, где, скрытый книгами, стоял мольберт, на котором был закреплен холст без рамы.

Не успел граф взять в руки портрет, как в проеме высокой стеклянной двери, распахнутой в сад, возникла тоненькая девушка в белом платье.

Она побежала к отцу, и кардиналу бросилась в глаза ее удивительная грация. Казалось, что она парит над землей, что ее туфельки не касаются пола. Воздушная пена ее юбок разбивалась о книжные полки.

- Папа! - певучим голосом воскликнула она. - Я должна рассказать тебе кое-что - это просто исключительный случай!

- В чем дело, моя дорогая? - спросил граф.

- Я отправилась в парк к Жаку, где тот возился с новорожденными ягнятами. И внезапно произошло нечто необычное.

- Что же именно? - продолжал расспрашивать граф.

- Когда одного ягненка подняли с травы, оказалось, что он мертв, и я уже решила, что ему ничем нельзя помочь. Но Жак открыл ему рот и стал дуть в него! Он так сильно дул, папа, давая свое дыхание самому обыкновенному ягненку, - и ты просто не поверишь, ягненок ожил!

- Да, это действительно исключительный случай, - согласился граф.

- Как необычно! - никак не могла успокоиться Сирилла. - Неужели возможно, чтобы человек мог вернуть жизнь тому, кто нуждается в помощи?

- Жизнь дается Богом, - вмешался кардинал, - но иногда человек получает от Него привилегию передать эту жизнь другим.

Когда он заговорил, Сирилла вздрогнула и повернулась к нему. Он был абсолютно уверен, что она даже не подозревала о присутствии в комнате постороннего.

Теперь кардиналу предоставилась возможность рассмотреть девушку. Он обратил внимание на то, что она не похожа на тот образ, который успел у него сложиться.

И главное несовпадение заключалось в том, что она была блондинкой. У нее были золотистые волосы и синие глаза. Ее жемчужно-белую кожу покрывал легкий румянец.

Она отличалась небольшим ростом и совершенной фигурой. Когда она направилась к кардиналу, тот отметил про себя, что ее изящество сравнимо разве что с пластичностью балерины.

- Познакомься, Ксавье, моя дочь Сирилла, - с гордостью проговорил граф.

Сирилла опустилась на колени и прикоснулась губами к огромному изумрудному кольцу на руке кардинала.

- Простите, ваше высокопреосвященство, - сказала она. - Я не знала, что у папы гость.

- Я давний друг твоего отца, - ответил кардинал. - И для меня непростительно, что до сегодняшнего дня я не знал о твоем существовании.

Сирилла улыбнулась, и кардинал заметил, что на ее щечках появились ямочки.

- Мне известно, кто вы, - сказала девушка, - потому что папа очень часто рассказывал о вас. Наверное, вы ужасно весело проводили время, когда были студентами!

- Действительно, - подтвердил кардинал. - Мы с твоим отцом перестали общаться исключительно по моей вине.

- Раз вы здесь, - мягко попросила Сирилла, - можно я взгляну на ваших лошадей? Мне кажется, что ваше высокопреосвященство должна сопровождать довольно внушительная свита.

- Уверен, что мои лошади будут в восторге, когда я познакомлю тебя с ними, - улыбнулся кардинал.