Слабое место - Канди Штайнер

— Удали это дерьмо, или, клянусь Богом, Роббинс, я устрою тебе самую большую взбучку в твоей жизни и повешу тебя на стропилах за твои испачканные дерьмом, рваные белые трусики.

Он чуть не рассмеялся, но когда я сильнее сжал кулак, усиливая хватку, в его глазах промелькнул страх, прежде чем он ударил меня по руке, и я отпустил его. Мы с ним оба знали, что я мог бы продержаться дольше, если бы захотел.

— Черт, у кого-то плохое настроение, — пробормотал он.

Один из наших товарищей по команде вернул ему телефон, и я выхватил его у него из рук, прежде чем он успел уйти, сам удалив видео.

— Раньше с тобой было весело, — прокомментировал он.

— А у тебя на затылке было выбрито имя Ново, — парировал я, что заставило парней вокруг нас разразиться приглушенным смехом, который они с трудом скрывали.

Лицо Кайла покраснело, воспоминание о том, как он проиграл 500 очков нашему кикеру в прошлом сезоне и, следовательно, был вынужден делать все, что решит команда в качестве наказания, отразилось в его прищуренном взгляде. Но он просто сжал зубы и отмахнулся от меня, направляясь к жиму лежа, и это было похоже на то, что муха наконец-то бросила мой пикник ради кого-то другого.

Кайл Роббинс был придурком, и тот факт, что он наживался на всем этом Имени, Образе и Подобии в любое удобное для него время, означал, что он привлекал еще больше внимания к цирку со СМИ, который уже был вокруг нас в любое время. Я ненавидел это и терпел его только потому, что он был чертовски хорошим тайт-эндом и играл в одной команде со мной.

Когда он ушел, я поймал пытливый взгляд нашего квотербека и капитана команды Холдена Мура и снова уселся на тренажер для приседаний.

— Ты в порядке? — спросил он, поднимая гири, которые он использовал, как будто его не очень интересовал ответ. Хотя я знал, что это не так. Холден был прирожденным лидером, одним из немногих игроков в этой команде, на которых я действительно равнялся. Он спрашивал не потому, что был любопытным, а потому, что ему было не наплевать.

— Все хорошо, — был мой единственный ответ, а затем я вернулся в исходное положение, ударяя ногами по платформе, пока мои ноги не выпрямились. Я отпустил фиксатор веса, на вдохе подтягивая колени к груди и на выдохе, вытягиваясь, чтобы снова поднять вес.

После очередного подхода из десяти повторений я снова зафиксировал тренажер, сел и вытер лоб полотенцем.

Как раз в тот момент, когда миниатюрная пара коричневых туфель на плоской подошве остановилась между моими кроссовками Nike.

Мои ноги казались огромными, по сравнению с этими маленькими туфлями, по крайней мере, в два раза длиннее и шире, и я выгнул бровь, когда мой взгляд поднялся вверх по ногам, к которым они были прикреплены. Эти ноги были обтянуты черными сетчатыми колготками, прозрачными, за исключением тех мест, где ткань была толще, создавая узор в горошек. Уголок моего рта приподнялся в улыбке, когда эти колготки заканчивались подолом черной юбки с кошачьим носом и бакенбардами, пришитыми спереди.

Тогда я понял, что это была Джиана Джонс.

Она всегда была одета как причудливая библиотекарша, как нечто среднее между монахиней и непослушной школьницей. По какой-то причине я всегда находил это неотразимо очаровательным, то, как она смешивала и сочетала скромность со скрытой сексуальной привлекательностью. Я не был уверен, что она даже осознавала, что делала это, что в водолазке она могла привлечь больше взглядов, чем некоторые девушки в бикини.

Она скрестила руки на груди, пока я не торопясь поднимал взгляд вверх, отмечая ее бледно-розовый свитер и белую рубашку с воротником, которую она носила под ним. Один палец сдвинул ее огромные очки на переносицу, когда я, наконец, встретился с ней взглядом, и я ухмыльнулся еще больше, увидев локон, выбившийся из того места, где она собрала свои густые волосы на макушке в пучок.

— Джи, — задумчиво произнес я, немного откидываясь назад на скамейке, чтобы лучше оценить вид. — Чему мы обязаны таким удовольствием?

— Джиана, — поправила она, ее голос был таким же мягким, как и она, и настолько тихим, что я вообще ее не слышал.

Мой взгляд скользнул вниз, к кошачьим усам, растянувшимся по всей длине ее тазовых костей.

— Милая юбка.

Она закатила глаза.

— Рада видеть, что ты сегодня в лучшем настроении.

— Не позволяй ему одурачить тебя, — сказал Холден со своей скамейки. — Он держал Роббинса мертвой хваткой за две минуты до того, как ты вошла сюда.

Джиана вопросительно посмотрела на Холдена, прежде чем покачать головой и снова сосредоточиться на мне.

— Нам нужно поговорить.

— Я весь внимание, Котенок.

Ее щеки покраснели так же, как и ее свитер, прежде чем она посмотрела на меня. Это было так, как если бы это прозвище открыло в ней новую личность. Я наблюдал, как она превратилась из какой-то съежившейся и застенчивой, в более высокую фигуру, расправив плечи и вздернув подбородок.

— После вчерашнего трюка, который ты выкинул, у меня есть некоторые проблемы, и нам нужно обсудить медиа-протокол и этикет перед камерой.

Настала моя очередь закатывать глаза, когда я вернулся в исходное положение для еще одного повторения приседаний.

— Меня уже отчитывали по этому поводу, — сказал я, а затем поднял вес, делая следующие десять повторений, пока она все еще стояла рядом со мной. Когда я снова зафиксировал тренажер, сел, она одарила меня покровительственной улыбкой.

— Ну, очевидно, ты ничего из этого не понял.

— Я все прекрасно понял.

— После вчерашнего я позволю себе не согласиться.

Я пожал плечами.

— Итак, я не умею сниматься на камеру. Только не ставь мне условий. Вот так просто.