Хенк Райан - Прайм-тайм

— Что случилось с Мисс-мне-сорок-шесть-и-я-не-борюсь-с-этим? — перебивает меня Мэйси. — Сдается мне, тебе просто не хватило кофеина сегодня утром. Или, может… — она щурит глаза, — тебе нужен хороший трах? — заговорщицки шепчет она.

— Я была на свидании, — парирую я. — В последний раз… гм… две недели назад. С этим парнем, который по части недвижимости. Ну ты помнишь. — Свидание закончилось, к счастью, около девяти вечера после его пространного монолога на тему расценок за квадратный метр. Но Мэйси это знать не обязательно.

— У вас… было это ? Вы хотя бы целовались? — спрашивает она. Но, махнув рукой, даже не дает мне ответить. — Конечно же нет. Наверняка ты заставила его вместе смотреть «Фронтлайн»[12]. Я уже беспокоюсь, подруга, что без практики ты растеряешь навыки. — Нашу содержательную беседу прерывает телефон Мэйси, который разражается рингтоном, коверкающим песню «Возьми меня с собой на бейсбол»[13]. Мэйси, и глазом не моргнув, отключает звук и продолжает: — Кстати, не забудь, что сегодня мы везем детей в Диснейленд, поскольку у меня выдался перерыв между бейсбольным и футбольным турнирами, — уезжаем сразу после моего вечернего шоу. Буду слать открытки, как обычно. А тебе, возможно, удастся «попрактиковаться» в мое отсутствие. — И она непристойно, на восточный манер, потряхивает плечами. — Ты все еще чертовски сексуальна, Мерфи Браун[14], так что просто позволь себе расслабиться.

Я быстро приобнимаю ее, воздержавшись от упоминания о том, что получившая столько премий Мерфи Браун хотя и давала зрителям неплохое представление о жизни в мире журналистики, однако тоже была вымышленной героиней.

— Что я намереваюсь позволить себе, так это закончить сюжет. Ну все, мне надо бежать на охоту за таинственным имейлом, — говорю я. — Хорошей вам поездки… Буду по тебе скучать. Ты же знаешь, только с тобой я могу поговорить по душам.

— О, дорогая, — Мэйси поправляет кепку и поднимает с пола большую сумку, — не драматизируй. Нас не будет всего две недели. Что может случиться за это время?

Франклин и Мэлани стоят плечом к плечу, склонившись над старомодным столом из темного орехового дерева. До меня доносится только шорох бумаги: поглощенные в работу, они вынимают из папок файлы и каталоги и быстро пролистывают их. До сих пор не верится, что Мэлани позволила нам снова приехать к ней в Лексингтон. В письме ее мужа, которое я отыскала у себя в ящике, говорилось о какой-то «документации», которой Брэд хотел «поделиться». Хотя, как пояснила Мэлани, Брэд завещал в случае его смерти обойтись без погребения урны, его бумаги кажутся мне настоящим посланием из могилы и впечатление производят зловещее. Интересно, ощущает ли Мэлани то же самое.

— Вот коробка, которую Брэд принес домой с работы, — объясняет Мэлани. — Мне кажется, — вздыхает она, поднимая на меня взгляд, — это и есть то, что он хотел вам показать.

Я сижу на краешке темно-оранжевого кожаного дивана, собираясь с духом, чтобы начать изучение документов, которые вытащила из общей кипы.

— В сообщении, которое мне отправил ваш муж, ни о чем таком не говорилось, — отвечаю я, качая головой. — Он только упомянул о том, что работает в «Азтратехе» и хочет переговорить со мной. Даже не назвался по имени. Просто попросил ответить на имейл, и все. Мне так жаль, Мэлани, — добавляю я. — Письмо было слишком уж туманным.

Кабинет Брэда Формана, темный и по-мужски строгий, как будто бы притаился и ждет возвращения хозяина. Мы с Франклином — непрошеные гости, незнакомцы, перерывающие личные записи, которые Брэд Форман, судя по всему, предпочитал прятать именно здесь.

Мы действуем во благо, стараюсь я уверить себя. Мэлани подозревает, что Брэд напал на след… чего-то. И теперь мы трое должны продолжить его поиски, и если нам повезет (а нам частенько везет), то в конце расследования мы отроем настоящее журналистское сокровище. Брэд этого и хотел. В конце концов, ведь он сам отправил мне письмо. И для Мэлани это тоже должно быть важно, иначе она не позволила бы нам вернуться к ней в тот же день, когда обнаружили тело ее мужа.

— Так вот… У меня вопрос, — говорю я. Если Мэлани действительно так вынослива, то она не меньше меня стремится получить ответы на вопросы. Тема закрыта. — Все эти документы и папки из офиса вашего мужа, миссис Форман, как они попали сюда? А главное, зачем?

Она поднимает глаза и слабо улыбается:

— Для вас я Мэлани, мы ведь договаривались? — Она держит палец между бумагами на том месте, где остановилась. — Брэд приносил их домой — огромные стопки бумаг. Я спрашивала его, что это за документы, но он все отмахивался. Только говорил: «Да так, ничего, дорогая». Мне надо было… — Голос у Мэлани срывается. — Мне надо было… — снова заговаривает она.

Отчаяние Мэлани передается мне, и я настолько погружаюсь в сострадание к этой женщине, что, когда звонит телефон, чуть ли не падаю с дивана от неожиданности.

Мэлани подносит руку к шее и нервно взмахивает кистью, затем поднимает трубку:

— Алло?

Не хочу становиться свидетелем разговора. Наверняка звонят, чтобы выразить соболезнования. Делаю вид, что проглядываю файлы, но не могу удержаться, чтобы не бросить косой взгляд на Мэлани.

Она выглядит ошеломленной и крепко держит трубку перед лицом, словно старается рассмотреть, кто на том конце провода. Затем снова подносит трубку к уху.

— Алло? Алло? — Опять ненадолго замолкает, слушая невидимого собеседника, и в конце концов аккуратно ставит трубку обратно на базу.

— Кто-то из ваших коллег? — спрашивает Мэлани, скривив рот в улыбке.

Франклин тоже ухмыляется, а я отвечаю:

— Возможно, телефонный агент или ошиблись номером. А репортер бы не повесил трубку.

В комнату семенит маленький терьер и ловко запрыгивает на диванчик. Оценивающе взглянув на меня, он взбирается на соседнюю диванную подушку. Тянусь к песику, чтобы погладить его, но, услышав окрик Мэлани, отдергиваю руку. От ее улыбки не остается и следа.

— Банджо! — рявкает она. — А ну, спускайся.

Собачка соскакивает с дивана и бросается прочь.

— Она сама не своя, — поясняет Мэлани, смягчив интонацию, — с тех пор как Брэд…

— Мне известно, какими непослушными могут быть домашние животные, — отвечаю я понимающим тоном. — У меня сейчас кошка в ветеринарной клинике. Видимо, бродит эпидемия кошачьего гриппа, и… — Обрываю себя на полуслове. Я стараюсь выразить сочувствие, но наверняка Мэлани сейчас не до этого, она ведь на грани срыва. Ей не помочь беседами о питомцах. Единственное, что я могу для нее сделать, — это найти ответы на наши вопросы.