Вирджиния Эндрюс - Руби

Папа вздохнул.

– Ты права. – Он поднялся, зачесал назад волосы и поправил галстук, подтянув узел. Потом аккуратно заправил сорочку в брюки. – Я спущусь вниз и поговорю с Дафной. Она больше не сделает с тобой ничего подобного. Я обещаю, Руби.

– А я пойду к Жизель и расскажу ей всё, но она не поверит мне, папа. Тебе придется самому подняться к ней и поговорить с моей сестрой, – попросила я его. Отец кивнул.

– Хорошо. – Он поцеловал меня и на мгновение прижал к себе. – Габриэль очень бы гордилась тобой, очень бы гордилась.

Он выпрямился, расправил плечи и вышел. Я некоторое время глядела на фотографии дяди Жана, а потом пошла к сестре, чтобы рассказать ей о ее настоящей матери.

– Где ты была? – требовательно спросила Жизель. – Мама вернулась домой много часов назад. Я все время спрашивала о тебе, и все мне отвечали, что тебя здесь нет. Затем явилась мать и сказала, что ты убежала. Я знала, что ты скоро вернешься, – убежденно добавила она. – Куда бы ты пошла? Обратно на протоку к этим грязным болотным людям?

Я ничего не ответила, и ее самодовольная улыбка потихоньку испарилась.

– Почему ты там стоишь? Где ты была? – воскликнула она. – Ты мне была нужна. Эта медсестра просто невыносима.

– Мать солгала тебе, Жизель, – спокойно ответила я.

– Солгала?

Я подошла к кровати и опустилась на нее лицом к сестре, сидящей в инвалидной коляске.

– Я не убегала. Разве ты не помнишь? Мы отправились в лечебницу якобы навестить дядю Жана, только…

– Только что?

– У Дафны были другие намерения. Она отвезла меня туда, чтобы оставить в лечебнице как пациента, – сказала я. – Меня обманули и заперли, как человека с психическими нарушениями.

– Тебя заперли? – Ее глаза широко раскрылись.

– Но один молодой человек помог мне убежать. Я уже рассказала папе, что сделала Дафна.

Жизель с недоверием покачала головой.

– Не могу поверить, что она способна на такое.

– А я могу, – быстро ответила я. – Потому что на самом деле она – не наша мать.

– Что? – Жизель начала улыбаться, но я остановила возражения и взяла ее руку в свою, чтобы привлечь полное внимание сестры.

– Ты и я, мы были рождены на протоке, Жизель. Много лет назад папа часто ездил туда на охоту с нашим дедушкой Дюма. Папа встретил там и полюбил нашу настоящую мать – Габриэль Ландри, и она от него забеременела. Дедушка Дюма мечтал о внуках, но Дафна не могла иметь детей, поэтому он и вступил в сделку с другим нашим дедом, Джеком, чтобы выкупить ребенка. Только нас родилось двое. Бабушка скрыла меня, и дедушка Джек передал тебя семье Дюма.

Некоторое время Жизель ничего не говорила, а потом отняла у меня свою руку.

– Ты сумасшедшая, – выпалила она, – если думаешь, что я поверю в такую историю.

– Это правда, – спокойно сказала я. – История о моем похищении была выдумана, уже когда я появилась здесь, чтобы люди продолжали считать Дафну нашей матерью.

Жизель придвинулась в коляске ко мне и покачала головой.

– Я не кайенка. Нет, – заявила она.

– Кайен, креол, богатый, бедный – это не имеет значения, Жизель. Значение имеет только истина. Пора тебе узнать ее и продолжать жить дальше с ней, – холодно проговорила я. Теперь я почувствовала себя очень усталой, тяжелый груз самого насыщенного и трудного дня в моей жизни давил на мои плечи. – Я никогда не видела нашей матери, потому что она умерла после нашего рождения, но из того, что мне рассказала бабушка Катрин, и того, что говорил мне папа, я знаю, как бы нежно мы ее любили. Она была очень красивой.

Жизель упорно качала головой, но моя спокойная откровенность начала проникать в ее сознание. Ее губы задрожали, и я заметила, что глаза сестры начали затуманиваться.

– Подожди, – попросила я и открыла смежную дверь, отыскала в ночном столике снимок матери и принесла его Жизель. – Ее звали Габриэль, – сказала я, протягивая сестре фотографию. Жизель быстро взглянула на снимок и отвернулась.

– Не хочу смотреть на какую-то кайенку, о которой ты говоришь, что она наша мать.

– Но это так. И более того… у нее был еще ребенок… У нас есть сводный брат… Поль.

– Ты сумасшедшая. Ты действительно сумасшедшая. Твое место и правда в той лечебнице. Позови папу. Мне нужен папа! Папа! Папа! – завизжала она. Миссис Уоррен прибежала из своей комнаты.

– Что еще случилось? – рявкнула она.

– Мне нужен отец. Приведите отца.

– Я не горничная. Я…

– ПРИВЕДИТЕ ЕГО! – заорала Жизель. Ее лицо сделалось при этом красным, как свекла. Миссис Уоррен взглянула на меня.

– Я приведу его, – сказала я и оставила Жизель с медсестрой, уговаривающей ее успокоиться.

Папа и Дафна были внизу, в гостиной. Дафна сидела на диване и казалась на удивление притихшей. Папа стоял перед ней, положа руки на бедра, и выглядел значительно окрепшим. Я взглянула на него, а потом на Дафну, и та виновато отвела от меня глаза.

– Я рассказала Жизель всю правду, – сказала я.

– Ну что, ты теперь доволен? – стрельнула Дафна глазами в отца. – Я тебя предупреждала, что она в конце концов разрушит хрупкие узы этой семьи. Я тебя предупреждала.

– Я сам хотел рассказать все Жизель, – проговорил отец.

– Что?

– Настало время всем нам узнать правду, как бы болезненна она ни была, Дафна. Руби права. Мы не можем продолжать жить во лжи. То, что ты сделала с Руби, ужасно. Но то, что сделал с ней я, – еще ужасней. Я ни в коем случае не должен был вынуждать лгать и ее.

– Тебе легко говорить, Пьер, – возразила Дафна трясущимися губами. Ее глаза неожиданно наполнились влагой. – В этом обществе тебе простят твои похождения. Никто не удивится твоим любовным интрижкам, а как насчет меня? Как я теперь предстану перед обществом? – простонала Дафна. Она расплакалась. Я никогда не ожидала увидеть слезы в этих каменно-холодных глазах, но она так жалела себя, что не могла удержаться.

Несмотря на все причиненное Дафной зло, я чувствовала к ней даже жалость. Ее мир – мир, построенный на фальши, на лицемерии и подпираемый многими блоками лжи, рассыпался у нее на глазах, и она не могла помешать этому.

– Нам всем предстоит многое исправить, Дафна. Я в особенности должен найти силы, чтобы поправить вред, который причинил людям, которых люблю.

– Да, ты должен, – рыдала она. Отец кивнул.

– Но и ты тоже должна. Ты ведь знаешь, что не так уж невинна во всей этой истории.

Дафна резко вскинула голову и взглянула на мужа.

– Мы должны отыскать пути, чтобы простить друг друга, если собираемся жить вместе, – сказал отец. Он выпрямился. – Мне лучше пойти к Жизель. А потом нужно поехать навестить брата. И буду ездить к нему до тех пор, пока не добьюсь прощения и не помогу ему настоящим лечением.