Эдера 2 - Операй

жизнь. А тогда вот, увидав вас на празднике, вдруг вспомнил ваше лицо... Конечно же, это вы! Да, синьора, не удивляйтесь тому, что слышите... Вы снились мне много раз, и всегда — на рассвете, но потом я просыпался и сразу же забывал ваш образ. Всегда забывал!.. И, если бы не встретил вас случайно теперь — не вспомнил бы никогда и ни за что!.. — немного помолчав, дель Веспиньяни добавил: — простите меня, если можете...

Эдера удивленно посмотрела на Отторино и, помедлив, спросила:

— За что?

— За мое признание, за мою любовь...

После этих слов граф надолго замолчал.

Эдера была поражена его словами — наверное, не меньше, чем изменой Андреа.

Только теперь она не знала, что ей делать — радоваться или огорчаться.

— Но я...

— Вы хотите сказать, что вы — замужем? Но ведь после того, что произошло...

— У меня Лало... И Эдерина,— немного подумав, произнесла Эдера.

— Это ничего не значит. Я буду любить ваших детей, как родных... Ведь я люблю вас, а дети эти — ваши. Значит, частичка вас... Хотя я и знаю, что Эдерина — не ваша дочь, но это ничего не меняет.

— Но Андреа...

— Этот проходимец?

— Простите, синьор, но я не хочу, чтобы вы так отзывались о нем,— тихо произнесла Эдера, потупив взор.

— Но он же предал вас! Он предал ту, которая так его любила!

— Простите...

— Эдера,— голос дель Веспиньяни зазвучал более напряженно,— Эдера... Могу ли я рассчитывать... Могу ли я рассчитывать на ответные чувства?

Эдера подняла на Отторино глаза и умоляюще посмотрела на него — в этом взгляде граф отчетливо прочитал: «Не надо, не надо...»

И в это самое время так некстати прозвучал звонок селектора внутренней связи.

Граф, очень недовольный, вскочил со своего места и, нажав кнопку, спросил:

— Ну, что там еще?

Из динамика послышалось:

— Там к вам пришли...

— Уже поздно. Я никого не принимаю, никого не хочу видеть...

— Но...

И неожиданно связь оборвалась.

Граф, пожав плечами, выключил селектор, отключил телефон и, сев ближе к Эдере, повторил:

— Эдера, я люблю вас... Умоляю — не отвергайте меня! Ведь вы для меня теперь — все, что у меня в жизни осталось...

Эдера молчала...

— Эдера, умоляю вас — но не молчите! Мне так страшно, когда вы просто сидите и молчите!

Но она, пораженная словами дель Веспиньяни, не могла проронить ни слова.

А произошло вот что: как только Андреа и Манетти приехали в порт, они, бросив автомобиль и даже не закрыв дверку, кинулись к «Ливидонии».

Однако охранник — квадратный, похожий на гуттоперчивый сейф человек лет тридцати в синей униформе не пустил их, заявив:

— Уже поздно, и синьор дель Веспиньяни вряд ли примет вас.

— Скажи ему, что мы прибыли по очень неотложному делу.

Охранник, связавшись с каютой Отторино, выслушал его недовольную реплику, после чего заявил категоричным тоном:

— Синьор дель Веспиньяни только что сказал мне, что он никого не принимает и никого не хочет видеть.

Уже поздно синьоры, отправляйтесь-ка по домам.

— Но на яхте моя жена! — несказанно возмутился Андреа.

Передернув плечами, охранник заметил равнодушным тоном:

— Ну и что? Мое дело — выполнять распоряжение хозяина. За это мне тут и платят деньги. Уходите-ка, синьоры подобру-поздорову, а то худо будет...

Кровь бросилась Андреа в лицо.

Как — там, на яхте, этот лицемер дель Веспиньяни проводит время с его женой, с Эдерой, которую он, Андреа, теперь любил еще больше прежнего, а этот откормленный тип в синей униформе измывается над ним, предлагая прийти завтра?

Этого не будет.

Короткий удар в квадратную челюсть — и охранник, явно не ожидавший от молодого человека подобной прыти, свалился в воду.

— Стой! — закричал он, взбираясь по канату, — стой! Стрелять буду!

Но Андреа и Манетти уже взбегали по трапу на борт «Ливидонии»...

Андреа со своим приятелем, добежав до каюты графа, толкнули дверь — она оказалась заперта.

— Кто там?

— Это Андреа Давила,— произнес молодой человек, задыхаясь от слепого бешенства,— немедленно отворите дверь!

Послышался звук поворачиваемого ключа, и Андреа буквально влетел в каюту.

Эдера, заметив его, только слабо вскрикнула и отвернулась — так неожиданно было появление Андреа.

Однако граф, не теряя присутствия духа, спросил, сдерживая негодование:

— Что это значит?

Андреа нехорошо ухмыльнулся — теперь он ни на минуту не сомневался в правдивости слов сыщика.

— Что это значит? Это я должен спрашивать вас, синьор обманщик, что это значит!

— Немедленно убирайтесь отсюда,— произнес Отторино,— иначе я вызову полицию...

— Только со своей женой! — запальчиво ответил Андреа.

Тогда Отторино решил пойти ва-банк.

— С женщиной, которую вы предали? С женщиной, которую вы разменяли на дешевенькую шлюху из бара? С женщиной, которая вам не нужна?! Отправляйтесь-ка лучше в порт — я оплачу вам всех шлюх, которых вы там разыщите! Всех, кого только пожелаете! А ее,— Отторино кивнул в сторону Эдеры,— ее оставьте в покое...

Эти слова графа настолько поразили Андреа, что тот перешел на шепот:

— Но вы же сами говорили, что надо относиться к человеческим грехам снисходительно...

Да, это была искусно расставленная ловушка — после этих слов Андреа Отторино, театрально обернувшись в Эдере, воскликнул:

— Ну, теперь вы сами убедились?

Эдера вспыхнула.

— Андреа, — произнесла она, отвернувшись от него в сторону,— уходи...

Андреа отпрянул.

— Как?

— Уходи, Андреа... После того, что произошло, мы с тобой — совершенно чужие люди...

Неожиданно слово взял Манетти — все это время он молча слушал словесную перепалку дель Веспиньяни и своего приятеля:

— Не горячитесь, синьоры... Не ругайтесь... Послушайте меня...