Эдера 2 - Операй

Вид у него был такой, какой бывает у человека, готового рассказать нечто важное.

Все невольно обернулись к сыщику.

— Так вот,— начал он,— дело в том, что Андреа ни в чем не виноват...

— Вы, грязная ищейка,— граф язвительно обратился к Манетти на «вы», и оттого его слова прозвучали еще более обидно: — Вы говорите так, потому что хотите выгородить своего дружка, грязного распутника! Потому что он заплатил вам!

— Вовсе нет, — мягко произнес Манетти, — я говорю так, потому что хочу рассказать правду... всю правду, которой не знает никто... Кроме, разумеется, синьора дель Веспиньяни...

После этих уверенных слов сыщика Отторино невольно замолчал.

Манетти, как и всегда, был нетороплив и основателен — рассказ его изобиловал подробностями, мельчайшими фактами, деталями — он рассказал и о таблетке, и о своем разговоре с «Лошадкой» и ее сутенером Франческо, и о мнимой поломке «сесны», закончив тем, что объяснил и причину смерти Джузеппе Росси, и историю появления в Библии госпиталя святой Бригитты ксерокопии палермской газеты с компрометирующим снимком Андреа.

— А вот и копия...

С этими словами Манетти извлек из кармана вчетверо сложенный листок.

Он протянул его Эдере.

— Такой вы получили по почте?

Едва взглянув на него, Эдера с растерянным видом кивнула:

— Такой...

— Так вот: вы отправили на тот свет своего личного секретаря, потому что он очень много знал, и мог бы вам помешать...

— Судьба этого человека была только незначительным обстоятельством, зависящим от моих целей,— произнес дель Веспиньяни.

После этих слов Эдера посмотрела на графа в неописуемом ужасе.

— Как — неужели вы убили человека?

— Это был негодяй,— произнес граф, поняв, что совершил ошибку.

Однако Эдера, казалось, не расслышала его слов.

— Вы способны на убийство?!

Теперь все стало ясно...

Конечно же, Андреа ни в чем не виноват — после всего услышанного от Манетти, которому Эдера очень доверяла, она не сомневалась в этом ни на секунду.

Вскочив со своего места, она порывисто бросилась на шею к Андреа.

— О, прости меня!

— Это ты меня прости...

Отторино, увидев это, отшатнулся и тяжело опустился в кресло. 

— Да, я проиграл, — прошептал он едва слышно, одними только губами,— да, все кончено...

Он поднялся, пошатываясь, подошел к Андреа и произнес:

— Простите меня...

Андреа отвернулся — он был настолько поражен всем произошедшим, что посчитал это извинение очередной уловкой Отторино.

Впрочем, дель Веспиньяни не стал на него обижаться.

Подойдя к Эдере, он произнес:

— И ты, Эдера, тоже меня прости... Позволь мне хоть один раз сказать тебе «ты»... В первый и в последний раз в жизни. Хотя мысленно я всегда так говорил тебе — «ты, Эдера»...

После этих слов дель Веспиньяни, набросив на плечи куртку, взял со стола ключи зажигания и, ни слова не говоря, вышел из каюты...

«Куда же вы, синьор?» — хотел было крикнуть Манетти, но слова эти так и повисли в воздухе...

Солнце уже поднималось из-за скалистых зубцов гор, когда Отторино, сидя в своем красном «феррари», на огромной скорости поднимался вверх по прихотливому серпантину горной дороги.

Солнце нестерпимо слепило глаза; можно было бы опустить солнцезащитный козырек, но дель Веспиньяни почему-то не делал этого.

— Ничего, ничего, — шептал он сквозь зубы, — ничего, теперь немного осталось...

Он нажал кнопку стеклоподъемника — стекло дверки плавно опустилось вниз, в кабину приятно дохнуло утренней свежестью.

Машина выехала на вершину горы.

— Да, где-то тут...

Отторино сбросил газ и повел автомобиль более внимательно, то и дело глядя по сторонам.

— Ничего, ничего — это совсем рядом...

Ага, вот и знакомая масличная рощица. Обычно днем там суетятся какие-то люди — теперь сезон сбора урожая. Но теперь еще рано, и никого нет.

— Сейчас, сейчас, кажется, еще чуть-чуть, вон за тем поворотом...

Он вдавил педаль газа до пола — машина понеслась на бешеной скорости. Спидометр зашкаливало за двести, машину немного бросало из стороны в сторону, но дель Веспиньяни было все равно.

— Вот и та стена.

Перед глазами встала картина: развороченный кузов красного «феррари» — точно такого же, как и этот, темная, почти черная кровь на асфальте — она уже начала густеть, и оттого казалась пролитой смолой, бледный, точно восковый лик Сильвиин...

Да, это случилось тут, на этом самом месте, пять лет назад...

— Сильвия... Эдера...

Это были его последние слова.

Граф зажмурил глаза и направил «феррари» прямо в отвесную стену...

Через несколько секунд грохот прошел по трассе, и эхо гулко отозвалось в горах...