Чистый лист (СИ) - Берд Таня

Блин, мы только недавно отметили годовщину, меньше месяца назад. Вдвоем ездили на выходные в загородный пансионат. Нам же было хорошо вместе: гуляли, занимались любовью, опять гуляли. И так по кругу все два дня.

Сколько я так пролежала, не знаю, но меня захватил Морфей и я уснула. Проснувшись утром и не обнаружив Стаса, я поняла, что он не спал в эту ночь со мной. Это конец. Надоела я ему, а еще год терпеть. Ну он может и раньше отпустить.

Спустившись вниз, я не обнаружила мужа нигде. Только записка:

«Уехал по делам» — сухо и лаконично.

Прослонявшись целый день одна по дому и участку, поднялась наверх, время было уже одиннадцать вечера, Стаса не было, мой телефон молчал. Я начала волноваться, взяла телефон, хотела написать ему или позвонить, но затем передумала, решила лечь спать. Но сон не шел, ворочалась с боку на бок. Я так переживала за него, меня трясло, разные мысли о нем лезли в голову: от другой женщины до страшной аварии.

Наконец я услышала, как он пришел, посмотрела на часы, время было почти два ночи. Я притворилась спящей, но Стас так и не пришел ко мне. Я не знаю где он спал. Утром я опять его не обнаружила, только та же записка на видном месте. Неужели мы год так будем жить. Я не выдержу.

Такая жизнь продолжалась уже больше двух месяцев. Я приезжала на работу на такси, уезжала на такси. Выходные проводила дома одна, или встречалась с Аней или Милой, или с обоими сразу. Со Стасом виделись только в офисе, наше общение было официально-отстраненное. Было понятно, что ему надоел весь этот фарс. А я не могла так больше. Сегодня буду ждать его до последнего. нам пора уже поговорить, но он не пришел, на работе его тоже не было. Я не находила себе места. Где же он.

— Доброе утро, Алина, — поприветствовала меня Алла, — звонил Станислав Егорович, просил передать, что задержится в командировке недели на две, не смог до тебя дозвониться.

— Да, — удивленно посмотрела на телефон. — Блин, телефон выключен, — соврала я. — Спасибо, Алла. я ему позвоню.

В командировке значит, сказать даже не удосужился. Я не смогу так жить, приедет попрошу меня отпустить. Не надо мне квартир, миллионов. Скорей уехать и постараться забыть его.

Эти две недели тянулись мучительно долго, муж не звонил и не писал мне. Зато позвонил Виктор:

— Привет, — весело защебетал он в трубку.

— Привет, — как можно бодро ответила я.

— Я до Стаса дозвониться не могу.

— Он к командировке уже вторую неделю.

— Тогда все ясно. Я приезжаю на следующей неделе, заскочу к вам на выходных.

— Заскакивай. Я скажу Стасу.

— Пока, Алин, — попрощался Виктор и отключил телефон.

А я, прижимая телефон к себе, долго ходила кругами. Надо сообщить мужу, что друг его приедет. Позвонить или написать? решила написать:

«Звонил Витя, до тебя не дозвонился. Обещал на следующих выходных приехать. Ты будешь?» — и села ждать ответа. На удивление ответ пришел быстро:

«Думаю успею. Наберу ему сам» — все, сухо и лаконично. Не лезь, не в свое дело, Алина.

Больше ни звонка. ни письма все выходные. В понедельник кое как подняв себя с кровати, я подошла к зеркалу. Мое лицо осунулось, темные круги под глазами, похудела, правильно я почти не ела ничего. Надо просить, чтобы отпустил, это убьет меня. Я замазала темные круги, одела новое платье, пришлось покупать, старое висело как на вешалке, вызвала такси и поехала в офис.

— Алин, — хмуро глядя на меня, когда я вошла, сказала Алла. — с тобой все в порядке?

— Да, нормально.

— Ты прям похудела сильно.

— Просто Стаса нет, скучно без него. Да и есть одной совсем не хочется. Приедет, наверстаю, — выдавила из себя улыбку.

— Ой не знаю, Алин. Я бы к врачу сходила, как-то ты не здорово выглядишь.

— Все нормально, я просто очень всегда переживаю, когда его нет.

— Ну хорошо.

Но в обед у меня дико разболелась голова.

— Алин, пойдем поедим, — зайдя ко мне предложил Эдуард, но увидев меня испугавшись спросил. — С тобой все в порядке?

— Голова раскалывается прям, — хмурясь ответила я.

— Дуй-ка ты домой, дорогая. Мне кажется ты заболела. Я тебе такси сейчас вызову. — Я согласно кивнула. Мне сейчас действительно очень хотелось прилечь.

Войдя во двор, я увидела машину Стаса. Он приехал, наконец-то он приехал. Нам срочно надо поговорить. Я тихо зашла в дом и прошла в столовую. Муж сидел спиной к двери и щелкал пультом.

— Стас, — окликнула я его. Он, дернувшись от неожиданности, повернулся. Господи, как же я скучала, мне хотелось подбежать к нему и кинуться в объятия, почувствовать кольцо его теплых сильных рук. Но на меня смотрели холодные серые глаза. — Тебе не кажется, что нам пора уже поговорить?

— Ты думаешь? — холодно произнес он.

— Я уверена в этом.

— Ну начинай, разговаривать, — все так же холодно сказал муж.

— Стас, что произошло?

— Ничего, Алин. Просто я осознал свою ошибку.

— Ошибку… — я не смогла договорить, в глазах потемнело и поплыло, виски сдавило как в тисках.

— Алина, — это последнее что я услышала.

«Фу, какая гадость, почему так воняет», — просыпаясь думала я. — «Стас совсем сдурел, что за вонючую фигню он мне тычет в нос» — я слабо замахала руками и открыла глаза. Что-то или кто-то белое было передо мной.

— Так, отлично, — протянуло это что-то женским голосом, — очнулись уже хорошо. Приходим в себя. Сейчас я вам сделаю укольчик и полегчает.

— Какой укольчик? — еле ворочая языком, спросила я.

— Как вас зовут? — не отвечая мне, белая интересовалась моим именем.

— Алина, — еле выговорила я.

— А отчество?

— Михайловна. — «Да какого, черта.» Я заморгала, и уже увидела, что белая — это врач. — Что со мной случилось?

— Вы сознание потеряли, милая. Нельзя так себя доводить. Так и до истощения не далеко. — и отвернувшись, она начала кому-то говорить: — Постельный режим дня два строгий. И кормить ее побольше. Худая совсем.

— Хорошо, доктор, — услышала встревоженный голос Стаса.

Когда врач ушла, муж подошел ко мне и с заботой посмотрел:

— Ты как, малыш? — Вот, я опять «малыш».

— Ну жить, наверное, буду, — мне еще тяжело было говорить. — Стас, нам бы поговорить.

— Да, Алин, но сначала наберись сил.

— Стас, я сейчас хочу.

— Нет, — твердо сказал он. — Сначала на ноги встань.

Я демонстративно отвернулась от него, через минуту или две мирно посапывала.

Я всю неделю была дома. Стас пробыл со мной два дня, следя, чтобы соблюдала прописанный врачом постельный режим. Потом ему пришлось выйти на работу. Он передал меня Маше, просил следить за мной, чтобы я не перенапрягалась и ела. Мы так и не поговорили, не до этого было. Мой обморок был вызван истощением и моральным, и физическим.

Все два дня, что была дома, муж ухаживал за мной с виноватым видом. И вот сегодня он ушёл на работу, а я спустилась вниз, где крутилась Маша.

— Доброе утро, Алина, — поздоровалась она со мной, — Вы уже лучше выглядите, гораздо лучше. Я сейчас полы домою и пойдём на улицу, подышим воздухом.

— Спасибо, Маш! Я чувствую себя разбитой старухой, — усмехнулась ей.

— Какая старуха, вам и тридцати нет ещё, — засмеялась женщина. — Я себя старухой не ощущаю. Знаете, я думаю просто все навалилось на вас, а сейчас у вас "отходняк" таким образом проявился.

— Может вы и правы. Мне аж есть захотелось.

— Я вам сейчас принесу завтрак, — тут же подскочила Мария.

— Я сама, мне двигаться надо тоже, — встала и пошла на кухню. Там так вкусно пахло домашними котлетками, заботливо приготовленными Марией, у меня аж слюнки потекли и засосало под ложечкой.

Когда Маша доделала свои дела, а я слегка привела себя в порядок, мы вышли на улицу. Прошлись вдоль высоких заборов, огораживающих частные владения, дошли до небольшой берёзовой рощи, прошлись по ней, дыша ранним весенним воздухом, болтая о жизни, любви, мужчинах. Мы погуляли почти час. Вернувшись домой, я устало села на диван в столовой, Маша разогрела обед и тоже присела рядом со мной. Мы продолжали болтать, смотря телевизор и обедая.