По острию греха (СИ) - Лари Яна

— Мне нужно поговорить с ним с глазу на глаз. И я сделаю это, — в глазах цвета летнего неба играет вызов.

Юния, чтоб тебя!

Она заходит слишком далеко. Зверею, чувствуя её решимость, терзающую моё тающее самообладание.

— Забудь! — едва ли не кричу во вспыхнувшее злым румянцем лицо. — Запомни, я скорее тебя на цепь посажу, чем позволю кому-либо отнять.

Слишком резко. Грубо. С ненавистью к себе даже больше, чем к нему. Потому что брат умеет оперировать фактами, а те в один голос кричат против меня. И только я один знаю, что на самом деле чувствую. Это раздирает мне голову, делает психом.

Я молча разворачиваюсь, слишком злой, чтобы пытаться утешить. Плач Юнии нарушает только хруст пластмассовых клубничек, раскалывающихся под моей подошвой. Сегодня я слишком вымотан, чтобы быть терпеливым. Нам лучше остыть подальше друг от друга.

Юния

От усадьбы Стрельниковых до элитного жилого комплекса, где находится наша с Алексом квартира добираться пару часов. Решение не тянуть с объяснениями было принято мгновенно, сразу с уходом Дамира. Дольше пришлось ждать пока в окнах усадьбы погаснет свет. Он меня не отговорит и не станет насильно удерживать, это чувствуется. Если захочу — отпустит. Просто хочется скорее покончить с неизбежным. В итоге в такси я села аж с первыми лучами рассвета. Соответственно, рискую по прибытии обнаружить лишь полную раковину посуды. Насколько я знаю мужа, он даже в выходной день умудряется загрузить себя делами под завязку.

К моменту когда я отпираю входную дверь, недавняя решимость в значительной степени угасает. Но надо. Надо. Дамир слишком вспыльчив. На его территории братья скорее друг друга покалечат, чем станут меня слушать. Вся надежда на рассудительность Алекса. Ещё понять бы с какого бока подвести к новостям.

Отмахнувшись от дурных мыслей, снимаю верхнюю одежду. Пальто, ботинки, ключи от машины на месте. Что ж, тем лучше. В сущности, отсрочка только усугубит волнение. Тем более что решать проблемы желательно по мере их поступления.

На деревянных ногах направляюсь в кабинет.

Алекс, как и предполагалось, с самого утра корпит над кипой бумаг. У меня внутри всё обрывается от его вида: домашний халат распахнут, волосы растрёпаны, подбородок и скулы покрыты щетиной, а взгляд настолько усталый, что не сразу подмечает моё присутствие. Узнаю своего трудоголика — из постели сразу на передовую.

— Юния? Ты на чём приехала? — пауза, взятая на то, чтобы окинуть меня цепким взглядом и следом озабоченная улыбка. — Не продрогла?

Ни «зачем?», ни «почему?». Просто — на чём? Так, будто ничуть не удивлён моему возвращению. Он ждал меня. Знал, что приеду. Точно знал.

Что ещё он знает?

— На такси.

Мой сдавленный ответ вызывает у Алекса видимое облегчение. Улыбка из приветливой становится кривоватой. Неужели, допускал мысль, что буду не одна? Колени предательски подкашиваются. Я едва перебарываю малодушный порыв развернуться и броситься вон сломя голову. Ну уж нет. Оттягивать бессмысленно.

— Я до последнего сомневался, что ты сорвёшься обустраивать вместе со мной наше гнёздышко, — сказано внешне очень ровно. Впрочем, мне ли не знать, что за этим спокойствием может скрываться что угодно. Особенно когда он так вызывающе щурит глаза. — Чертовски приятно не разочароваться в тебе.

Меня передёргивает от многозначительного подтекста. Либо небывалая задушевность ушла с приходом похмелья, либо Алекс прекрасно осведомлён о моих похождениях. В таком случае его хладнокровие откровенно пугает. Вчерашнее буйство Дамира в сравнении с ледяной ироничностью брата — ничто.

Усилием воли проглатываю перекрывший горло ком и решительно смотрю в лицо мужа.

— Я вернулась не за этим, — запинаюсь, с трудом подбирая слова. — У меня тоже было время подумать. В смысле, много чего произошло за этот месяц и…

— Ты решилась на развод? — перебивает Алекс.

Потерянно опускаю голову. Вместо тысячи оправданий.

К счастью, не пришлось вдаваться в неловкие нюансы, но едва ли тому стоит радоваться. Подобная осведомлённость вполне может означать, что и сама измена давно не является секретом.

— Да. Нас, по сути, ничего не связывает. Помимо контракта.

Алекс недобро суживает глаза.

— Хочешь сказать, ты ради мимолётного увлечения готова пожертвовать будущим? Вот же бесстрашные овцы, идущие на закланье к волку!.. Думаешь, мой брат всегда будет таким душкой?

В груди немедленно застывает сдавленный всхлип. Все мышцы во мне непроизвольно сжимаются, словно от удара.

Он резким движением зачёсывает волосы со лба. С той же порывистостью встаёт из-за стола. Пара шагов и Алекс оттесняет меня к стене. Во льдистых глазах горит насмешливое ожидание.

— Твоя осведомлённость поражает, но ты понятия не имеешь, о чём говоришь. Я люблю его.

Дико первому признаться в подобном не Дамиру, а мужу. И тем не менее…

— Любовь сильно переоценивают, — он улыбается так снисходительно, словно любые мои слова заранее вызывают только сарказм. Сжимает пальцами шерстяной ворот платья. — Дамир последний, кто достоин того, чтобы даже увлечься им.

Это похоже на очередной удар. Наотмашь по лицу.

— Мне лучше знать, — дёргаю плечом. Безрезультатно. — Алекс, я пришла не ссориться, а поговорить как с близким, понимающим человеком. Вряд ли ты сможешь открыть мне глаза на что-то новое.

Его взгляд ощутимо тяжелеет.

— Уверена?

— Повторяю, у меня было время подумать, — чеканю, пряча нервозность. Не к добру появившаяся в его чертах решимость.

— Не обманывай себя. Ты думала только о том, как оправдать игру гормонов. Больше ни о чём другом. Кейт — это мой фейковый профиль и твой самый правдивый детектор лжи. Я всегда был в курсе твоих метаний. Пытался направить. Признаться, до последнего верил, что перебесишься, хоть количество жалоб только росло. Пропорционально их нелепости. У тебя был шанс сохранить моё уважение, проигнорировав призыв разбитной «подружки», — он хватает меня за горло и придавливает к стене. — Но ты исчерпала кредит доверия. Теперь будет по-моему.

Я кривлюсь от боли из-за впившихся в кожу пальцев, но послушно приподнимаюсь на носочки. Алекс подтягивает меня вверх, пока наши лица не оказываются на одном уровне. Такой же высокий как Дамир. И такой же сильный.

— Отпусти! Ты меня задушишь.

Улыбка мужа всё больше напоминает оскал и я невольно осекаюсь, проглотив невысказанные претензии.

— У меня голова кипит круглосуточно, — приближает он лицо. Злое как у чёрта. Ей-богу, лучше б его эмоции и дальше оставались под замком. — Да мне сдохнуть хочется от усталости все семь дней в неделю! И когда я наконец-то твёрдо встал на ноги, вывел клинику на новый уровень, ты решила подкосить меня разводом? Поддержала что надо, правда? От тебя требовалось только не отсвечивать!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Перестань! — рявкаю, двумя руками пытаясь расцепить его пальцы.

Однако воплотить задуманное я не успеваю. Неожиданно резко отстранившись, Алекс просто валит меня на пол. За слабым помутнением от удара улавливаю треск надорванного платья. Рывок ткани вверх, прохлада мужской ладони на голом бедре. Несколько секунд уходит на осознание и лишь затем искра омерзения вспыхивает так ярко, что меня насквозь прошивает ознобом.

— Потаскуха, — шипит он, задыхаясь от ярости. — Я тебя отослал, чтобы порадовать, создать уют, укрепить отношения, а что делала ты?! Больше из дома шагу не ступишь. Пока не родишь нам ребёнка точно. Вот с ним сюсюкайся сколько влезет. И учти, попробуешь чудить, оформлю как невменяемую. Только заикнись ещё попробуй хоть раз о разводе.

— Не надо, Алекс… Не надо… — молю, ёжась от плохого предчувствия. Хочу закричать, но губам вдруг становится больно.

Поцелуй Алекса не имеет ничего общего ни с его же заботой из прошлого, ни со страстью Дамира. Теперешний напор исполнен желанием разорвать на куски.