Мейси Эйтс - Скованы страстью

У него же любовницы были и раньше… Но это все равно ничего не меняло, и она точно знала, что никто из них никогда еще так к нему не прикасался.

Его руки все еще умело ее ласкали, и она постаралась высвободиться.

− Не так. Я хочу, чтобы ты был внутри меня.

− Еще рано, − возразил Зафар, целуя ее между грудей, ловя губами сосок, легонько покусывая, посасывая, полизывая… А потом начал спускаться все ниже, прокладывая влажную дорожку по животу до бедер, подбираясь к самому сокровенному месту, а ее рука как бы сама собой легла ему наголову, но Анна даже не пыталась сопротивляться, полностью отдаваясь в его власть и чувствуя, как ее стремительной волной накрывает оргазм.

А потом Зафар вновь поцеловал ее в губы, и его член вошел в нее, и сначала ей действительно стало больно, но, даже несмотря на то, что обещанных некоторыми подругами жутких мучений и не было, она все равно не столько наслаждалась процессом, сколько стойко его терпела, прислушиваясь к непривычным ощущениям. Оказаться так близко с мужчиной и чувствовать его внутри себя…

Анна посмотрела ему прямо в глаза, и в ту же самую секунду Зафар полностью в нее погрузился, и, не сдержавшись, она пронзительно закричала.

− Ты в порядке? − озабоченно спросил он.

− Да. И не просто в порядке, а гораздо лучше.

− Я не знал.

− Я знаю. Извини.

− Тебе не за что извиняться.

Ухватив ее за бедра, он слегка изменил позицию и принялся методично в нее вонзаться, и с каждым его новым движением боль отступала, уступая место наслаждению, пока Анна сама не обвила руками шею Зафара и не задвигалась ему навстречу.

− Зафар, − выдохнула она, чувствуя, что еще немного − и ее накроет вторая волна блаженства.

− Я здесь. Я рядом.

Но ей этого было мало. Ей нужно, чтобы и он в ответ назвал ее имя.

А когда все закончилось, Зафар еще раз поцеловал ее в губы и тяжело дыша, выдохнул:

− Анна, я…

− Потом. У тебя еще будет достаточно времени на меня наорать, сейчас я для этого слишком устала.

− Нам нужно перебраться в палатку, здесь ты вся сгоришь.

− Я не в силах двигаться.

Подхватив ее на руки, он отнес ее внутрь и уложил на одеяло.

− Спи, потом поговорим.

− Ты тоже уснешь?

Но он лишь покачал головой:

− Я никогда и ни с кем не сплю.

Лучше бы он ее ударил.

− Даже со мной не будешь? Даже после всего, что у нас только что было?

− Я не могу.

Развернувшись, Зафар выбрался из палатки, и Анна сразу же свернулась калачиком, поджимая ноги к груди. Она только что отдала этому мужчине свою девственность, пожертвовав ради него будущим, а он развернулся и ушел.

Только сейчас она с ужасающей ясностью осознала, что любит его всем сердцем, и именно поэтому так сильно его и хотела.

Большей глупости нельзя было и придумать. Отец-то уж точно не обрадуется, да и Тарик расстроится. Черт, да даже Зафар, если узнает, скорее всего, разозлится. Но вслед за этими мыслями пришло понимание того, что это не имеет никакого значения и она все равно его любит и ни для кого не станет жертвовать своей любовью. Она и так слишком долго жила для других, и теперь уже ни за что не согласится выйти замуж за нелюбимого только для того, чтобы облегчить отцу жизнь.

Сразу же взбодрившись, Анна сперва уселась, а потом выбралась из палатки, не стыдясь собственной наготы. Оглядевшись, она увидела, как Зафар в шароварах и свободной рубашке, сменивших привычный халат, поит недавно названного Садыка.

− Ты не можешь просто так уйти.

Стоило Зафару обернуться и увидеть божественные полусферы грудей в лучах заходящего солнца и окутывавшие плечи золотым облаком волосы, как он сразу же захотел Анну снова.

Но до него она была девственницей, и он совершил непростительную ошибку. Снова.

− По-моему, не слишком вежливо проделать все это с женщиной, а потом просто встать и уйти.

− Еще грубее было бы остаться и повторить все по второму кругу.

− Думаю, я бы не отказалась от закрепления материала.

− Возможно.

− Но ты не хочешь?

− Это не может… Анна, ты была девственницей, а теперь… Тарик обязательно заметит.

− Во-первых, сделанного не исправишь, а во-вторых, я не собираюсь выходить за него замуж.

− Но почему?

− Потому что не хочу. Изначально весь этот брак был нужен лишь моему отцу, а я старательно убеждала себя, что люблю Тарика. И мне это даже почти удалось… А еще я думала, что, если стану женой шейха, он никогда меня не оставит. В силу долга и чтобы избежать публичного скандала. Я знаю, что это звучит жалко, но раньше я просто не представляла, что бывает иначе. А теперь мне все равно. Это моя жизнь, и я стану жить так, как мне нравится. Ни на кого не оглядываясь. Наверное, я начала так думать, стоило мне только выбраться в пустыню и кончиками пальцев прикоснуться к чему-то дикому и совершенно непривычному. Тогда я впервые ощутила вкус свободы, а потом все вокруг стало стремительно меняться. Похищение, встреча с тобой… Наверное, эта встряска была мне необходима. И я изменилась.

− Рад, что мой персональный ад стал одним из камешков на твоем пути.

− Я не это имела в виду.

− Но именно это ты и сказала.

− Ты… ты стал для меня полной неожиданностью. И не слишком желанной. − По ее щеке скользнула одинокая слезинка. − Но ты − самое важное из моих открытий, без тебя ничего бы не было, и я бы послушно поклялась всю жизнь прожить с нелюбимым мужчиной. Я бы, сама того не понимая, испортила бы себе всю жизнь, но теперь с моих глаз словно пелена спала и я вижу, что меня окружает целый мир возможностей.

Оставив коня и отлично зная, что он, как настоящий друг, никуда не уйдет, Зафар шагнул к Анне. Хорошо, что она уговорила придумать Садыку имя.

− Но ты же понимаешь, что я все равно должен вернуть тебя Тарику.

− Понимаю.

− А дальше ты вольна распоряжаться собой по собственному желанию.

− Так жарко…

− Именно поэтому мы и остановились.

− Давай пойдем в палатку и ляжем.

Ну как можно устоять перед такой просьбой? Тем более он и сам больше всего хотел сейчас крепко сжать в объятиях эту женщину, прижимаясь к ней всем телом и вдыхая сладкий аромат ее волос.

Но дело даже не в том, что она по-прежнему остается невестой другого мужчины.

Дело в нем самом.

Если он забудется и заснет в ее объятиях, царившая в его сердце тьма сможет поглотить их обоих, он станет тянуться к ней, как умирающий, что из последних сил ползет к оазису, пока досуха не осушит ее душу и тело, ничего не дав взамен.

Отныне все его помыслы должны сосредоточиться на Альсабе, и любовь к женщине вновь станет непозволительной роскошью. Независимо от его желаний. Так почему же в нем начали просыпаться давно забытые чувства?