Лапочка для Демона (СИ) - Зайцева Мария

Посижу месяцок другой на лапше быстрого приготовления. Что мне стоит?

Ради мечты. Ради птиц райских на покрывалах, ангелов небесных на одежде для младенцев.

«Как долго будет действовать скидка?» спешно пишу я, делая ошибки.

«К сожалению, два дня, считая сегодняшний».

— Блин, расстроено протягиваю я.

Сворачиваю разговор с менеджером, открываю вкладку с конторами, которые без поручителей дают кредиты на короткие сроки.

Неужели и они не дадут денег в долг?

Я не могу просить у Лады и ее мужа. Никак нельзя,. Это же позор какой-то. А так бы я взяла быстро, буквально пару недель у чужих людей. У меня уже есть на примете, куда можно продать свои изделия, и в «Ярмарке мастеров» местечко еще есть, можно в виртуальном рынке толкнуть. Одним словом, мне только получить нужную технику, я работать буду, рисовать и вышивать. Быстро окуплю!

Молчат. Все три конторы в нашем городе. Никто сумму в семьсот тысяч не дает. Шестьсот тысяч рублей на машинку нужно, сто на доставку и материалы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Сижу, поджимаю губы. До отчаяния. Мне так обидно, что я просто не знаю что делать. Не то чтобы я зациклилась, просто. Это дело всей моей жизни. Я с детства не просто шила, я вышивала. Узоры и орнаменты мои поражали даже самых строгих, искушенных мастеров на факультете дизайнеров. А мои дизайны одежды «to slay», на простом языке убийственные, поражающие. От эпатажа к классике.

Я все могу, денег дайте.

Вздыхаю, открываю видео чат.

На экран вылетают три окна. Два сразу, третье немного позже. В окнах мои ученицы. Я веду онлайн-уроки кройки и шитья и изготовления мягких игрушек для маленьких девочек. Прибыль небольшая,. Но на. Это я живу. Только на еду… Так себе еду.

Что я, всю жизнь прозябать буду?

Мне двадцать пять уже. А до сих пор, как девочка восемнадцатилетняя, в джинсиках и кедиках… Понятно, почему нормальные мужчины.

Ладно, не надо грустном.

— Здравствуйте, девочки, улыбаюсь я.

— Здравствуйте Ирина Владиславовна, дружно выдают малышки. Двум девочкам по восемь лет, а младшей Анечке шесть лет,. Но она очень сообразительная.

Обожаю детей.

Своих нет пока что,. Но у Лады есть сын, Данька. Мой крестник. Можно сказать, я его вторая мама. Он меня тетей Ирой называет только в присутствии старших, а так я для него Ириска.

Так скучаю по нему! Раньше, пока они втроем жили, звонила каждый вечер. А сейчас их пятеро, у малышек то дневной сон, то ночной.

— На прошлом уроке мы с вами вырезали детали ежика. Все выполнили домашнее задание? Сшили вместе две детали нашей головы?

Девочки показывают свои работы.

— У всех есть коричневая пастма?

И вдруг внизу монитора красным сигналит сообщение: «Вам одобрен кредит».

Мне становится неожиданно жарко. Не могу отвести взгляда от короткого предложения, решающего слишком многое в моей жизни.

Урок проходит весело! Настроение поднимается до небес, как будто я уже купила машинку, как будто она в этой комнате, и я показываю ее своим ученицам.

Потому что показывать будет некому, кроме них.

— Ирина Владиславовна, слышу голосок моей самой младшей ученицы Анечки. Она смотрит на меня своими большими серыми глазами, которые так красиво сочетаются со светлыми волосами.

И я немного забываюсь.

Девочки другие попрощались и отключились, а Анечка всегда задерживается, разговаривает со мной на прямой связи. Ее окно увеличиваю на весь монитор и замираю.

Дело в том, что Анечка своей снежной белизной напоминает мне одного очень интересного мужчину, который однажды спас мне жизнь. Знаете, когда молодой мужчина спасает вам жизнь, вы невольно становитесь открытой для него. Я, видимо, слишком была открыта. Он от меня, как от огня шарахался.

Не сильно я навязывалась, просто он такой… Мало того, что весь светлый, интересный, серьезный, сильный, он еще понравился мне, как человек. Гадости говорил, грубил, а глаза-то тоскливые. Серьезные такие, глубокие. Мне так жалко его было, так помочь хотелось!

А он все смеялся, говорил, что случайно спас, что я вообще ни о чем таком думать не должна.

Думал скрыть от меня свое истинное лицо? Не получилось. Я разбираюсь в людях. Не всегда в жизненных ситуациях, слишком доверчива, иногда слова воспринимаю буквально,. Но я не как Форрест Гамп с синдромом Аспергера, я знаю, когда человек одинок, когда ему любви и ласки не додали.

А моему спасителю явно не хватало любви.

Мы со свадьбы Ладушки не виделись. Он уже и забыл меня, наверно.

А забыть я не в силах. Не было ни поцелуев, ни добрых слов,. Но его геройский поступок и его беспризорные глаза волнуют до сих пор. Помню. Хотела бы увидеть еще,. Но неудобно как-то навязываться.

Наверно потому, что никогда я больше не встречу Игоря, моего героя, сейчас с любовью смотрю на девочку Анечку и улыбаюсь ей.

— Мне, Аня, кредит одобрили. Я куплю вышивальную машину.

— И будете таких красивых птичек вышивать? радуется за меня Анечка.

Вот мне с детьми легче, чем со взрослыми. Наверно, я так и останусь одна. Заведу себе собаку и кошку, когда кормить чем будет. А то пока что даже себя плохо кормлю.

— Буду, Анечка! Мне сейчас денежку дадут, и я куплю себе машину!

Вношу свои паспортные данные, одновременно пытаюсь оформить заказ вышивальной машины.

Все, дело сделано!

— Включи видео чат, требует в трубку Эля.

— Нет, я плохо выгляжу, отвечаю ей. Я же взяла трубку, разговариваю с тобой. Просто приболела, не волнуйся.

— Ириска, родная моя, понижает голос подруга, скажи, что произошло, я не узнаю тебя. Я чувствую, что что-то не так.

— Мононуклеоз. Болезнь такая, делаю паузу и добавляю на всякий случай, заразная.

Ну мало ли… А то знаю я ее, примчится из своего Цюриха.

— А врать ты так и не научилась, вздыхает Лада. Я наняла агента, он сделает тебе заграничный паспорт. Богдан скучает сильно, да и я соскучилась. Прилетишь к нам.

— Я болею, Лада! повышаю голос, едва сдерживая слезы. Я пока не могу, давай через месяц.

— Хорошо, говорит слишком строгим голосом, я позвоню завтра. И, если все будет по-прежнему, вызову врача, чтоб тебя в больницу положили! Ты одна совсем, я переживаю.

— Да не надо!

Голос срывается, еще немного, и в трубку расплачусь!

Звонок дверь.

Я сижу в прихожей на полу, трясусь уже третий день. К двери не подхожу.

— Ириска открой,. Это мой агент пришел, просит подруга в трубку.

Медленно поднимаюсь на ноги, опасливо смотрю в глазок. Стоит представительный молодой человек в сером пальто.

Я ему открываю,. Но цепочку оставляю.

Он называет свое имя, в этот момент говорит Лада в трубку. Для них двоих наигранно кашляю.

— Пожалуйста, можно через месяц. Или через неделю, я их умоляю.

Я не хочу никого впутывать в свои проблемы. Эта кошмарная ситуация останется со мной. Я вляпалась, мне и вылезать.

— Позвоните, как только почувствуете себя легче, просит агент, пихает в щелку между дверью и косяком визитную карточку.

Сразу же прощаюсь с Элей, потому что сил разговаривать больше нет.

Остаюсь одна.

Опять сажусь на пол в прихожей. В комнату можно не ходить, смысла никакого.

Подожду здесь, они скоро вернутся.

Они не отстанут.

За семьсот тысяч и те проценты, что успели накапать за месяц, они меня в бараний рог скрутят и на блины раскатают.

Ударяюсь затылком в стену изо всех сил, так, что слезы выступают.

Больно. Но в голове вообще не проясняется, решения у ситуации нет никакого.

Господи, что делать теперь?

Как я вообще умудрилась так влететь?

Мне, наверно, нельзя быть одной. Я, похоже, полная дура. А если не дура, то совершенно невезучая. Может, меня сглазили? Может, прокляли? Ну, там… Соседка, например, которая у мамы нашего папу увела. Она же ненавидела нас. Или, может, в университете кто позавидовал, я вроде симпатичная. Девчонки смотрели косо, и училась я неплохо.