Отдай мне её (СИ) - Безрукова Елена

  Каждое слово будто удар под дых. Закусила губы до крови, чтобы не рыдать в голос. Я верю и переживаю его боль вместе с ним. Я простила. Почти... Но я не могу решиться сделать шаг навстречу. Рома, сделай же что-нибудь! Спаси нас. Всех троих...

  Я услышала шаги и вздрогнула, когда большие руки нежно сгребли меня в объятия и прижали к широкой груди. Меня затрясло от его близости, от его тепла и такого, ставшего родным, запаха.

  Выдохнула. Говорят, если двоим суждено быть вместе, то срабатывает правило двадцати шагов. Сделай свои десять и остановись. Жди. Если он любит на самом деле – будет бороться и обязательно сделает свои десять шагов. В итоге вы остановитесь рядом и окажетесь вместе.

  Он сделал свой десятый шаг. Будто слышал сейчас мои мысли.

  – Аля... Казнить нельзя помиловать. Поставь уже запятую, – прошептал он мне на ухо, обжигая дыханием кожу и рассыпая по телу невероятные мурашки.

  Как давно я не испытывала этого чувства... Я медленно обернулась и посмотрела в его глаза. Он был готов к любому моему решению. Рома ждал ответа, как приговора. Но я не собираюсь его казнить...

  – Ставлю запятую после «Нельзя», – ответила, утирая слёзы. – Я простила тебя, ревнивый, недоверчивый Ковбой...

  Роман немедленно притянул меня к себе, прижавшись губами до боли. Это был сладко-горько-солёный поцелуй, коктейль из наших страданий, крови, сочащейся из ран сердец, и моих неизбежных слёз. Не знаю, когда мы оторвались наконец друг от друга.

  – Только никаких «попробуем сначала». Давай уж мы учтём этот опыт. И будем доверять друг другу.

  – Да. Ты права. Какая ты мудрая девочка. Я недостоин тебя, – качал он головой, глядя на меня.

  – Я устала стоять.

  В тот же момент меня, будто невесомую, подхватили руки врача и переместили на кровать. Роман сел рядом, положив на колени свою голову.

  – Погладь меня, пожалуйста. Я так давно об этом мечтаю, – попросил он меня, нежно обнимая и целуя мой пока ещё ничем не примечательный живот.

  Странная просьба. В первый раз меня просят именно о таких ласках. Впрочем, я сама постоянно лезла к его волосам, а он довольно мурчал в моих руках, словно кот. Это даже лучше секса – такое умиротворение, соединение душ. Я запустила пальцы в его волосы, вызвав еле различимые стоны. Он то хватал мои руки, покрывая поцелуями, то обратно клал их на голову, чтобы я продолжала чесать за ушком этого огромного котика, который порядком продавил больничную одноместную кровать.

  Мужчина разлёгся на кровати, и с моих колен смотрел в глаза. Я склонилась над ним, продолжая водить руками по его лицу, волосам, губам. Солёные дорожки слёз так и бежали, но теперь это были слёзы счастья... Как тогда – на балу. Не думала уже, что снова испытаю эту эйфорию, и снова – с ним. Он ловил мои слёзы своими мягкими пальцами. И вдруг тихонько начал напевать мелодию:

  – Там, где поёт сердце моё, и мира без неё не хватит. Где только мы одни, и небо на двоих, засыпает на руках твоих последний романтик...

  – Очень красиво, – тихо сказала, улыбаясь.

  – Аля Богданова, последний романтик и глупейший из ревнивцев ещё раз предлагает вам руку и сердце. Соглашайтесь, а? Давайте уже будем наконец счастливыми!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍   – Давайте, – и сама припала к губам, которые и так уже порядком болели от такого количества поцелуев.

  Роман поймал мою руку, на которую он уже надевал когда-то кольцо.

  – Ты его выкинула?

  – Дома валяется, зашвырнула его куда-то в тот вечер. Не могла спокойно смотреть на это кольцо. А выкинуть рука бы не поднялась. Я найду потом.

  – Хочешь, я тебе ещё куплю? Всё равно на роспись будет уже обручальное. Чтоб все знали, что ты меченая.

  – Не стоит, мне то нравилось. Лучше сразу обручальное покупай. Какая же ты ревнивая задница, Роман Воронцов!

  – Потому что ты – моя. Я, кажется, уже об этом говорил.

  – О да... Много раз, – рассмеялась я.

  – Люблю тебя, – шептал он мне на ухо, вызывая щекотку.

  А вот эти слова я слышала нечасто... Как же сладко. Умру сейчас от сладости момента, и это будет прекрасная смерть!

  – И я тебя люблю, Ковбой!

– Ну что, готова? Всё собрала?

  – Да, кажется, – Аля, закусив губу, осматривала свой больничный люкс. В руках она держала карту с выпиской.

  – Давай мне карту, я передам врачам. Будешь тут наблюдаться приезжать.

  – Я не сомневалась, что ты так скажешь. Будешь следить сам за развитием ребёнка, – лукаво улыбнулась она.

  – Не без этого. А ты как думала?

  – Как хорошо, когда у тебя есть личный врач, – девушка обняла мужчину и потянулась к губам. – Ещё и такой красивый доктор… Повезло.

  – Нет, это мне повезло. Что у меня есть такая красивая пациентка, которую я готов день и ночь лечить… Особенно ночью…Можно не один раз, – шептал ей мужчина на ухо, прижимая к себе.

  Тянулась к нему, испытывая некоторую неловкость даже спустя неделю. Отвыкла, что можно его трогать, видеть. Не дай Бог такую разлуку ещё раз пережить – Аля не выдержит. Как же можно дышать и не касаться его, знать, что этот мужчина ходит где-то сам по себе? Может, даже его ласкает другая? Нет-нет. Такого она больше не допустит. Роман обнимал её в ответ, испытывая схожие чувства. Теперь эти двое уж точно ценят своё счастье взаимной любви и возможность быть вместе…

  – Так, всё, хватит тут сидеть, поехали, – сказал Воронцов и, расцепив объятия, взял с кровати её небольшую сумку с вещами, потянул за руку Алю.

  – Домой поедем?

  – Нет, – глянул на неё хитрющими глазами.

  – А куда? – вскинула брови Аля.

  – Узнаешь.

  – Это сюрприз?

  – Именно. Поэтому прекращай меня пытать, а то всё испортишь.

  Только сейчас Аля заметила, что Роман одет к выходу. Он пришёл сегодня в белом халате, накинутом прямо поверх пиджака. Всю дорогу из Центра он тащил её за собой, пока персонал как-то лукаво и загадочно улыбался. Такое ощущение, что они с начальником в сговоре, и все всё знают, кроме Али! Что же там такое, что все в курсе?

 ***

Аля.

  Роман вёл меня за руку к лифту.

  В кабине нажал на кнопку самого нижнего этажа, двери закрылись, оставив нас наедине. Тут же я почувствовала его тёплые губы на своей шее и мигом взорвалась волной желания. Во время пребывания в больнице Роман не смел ко мне прикасаться, опасаясь за ребёнка. При выписке доктор объяснил, что наша любовь ни в коем случае не мешает маленькому, а даже наоборот, когда хорошо и приятно маме – счастлив и малыш. Но неужели Рома решил воспользоваться сигналом зелёного светофора прямо тут? Ох, я к такому не готова экстриму, но и отказаться точно не смогу. Мужчина еле сдерживался, но ограничивался только поцелуями, ну и его фирменное – лап-лап за попу… Он неисправим! Мой любимый извращенец. Так бы и щупал всю жизнь, похоже. А я и не против.

  Створки открылись, и нам пришлось оторваться друг от друга, сфокусировав затуманенные взгляды на двери. Хихикая, как школьники, мы вывалились из лифта, и Роман повёл меня прочь из центра под задорные взгляды сотрудников.

  Сели в машину и покатили по городу с ветерком. Я открыла окно, чтобы ветер дул в лицо – как же хорошо, что мы нашли в себе силы забыть обиды. Я была безумно счастлива и рада даже этой машине, которую Роман вернул обратно, и в которой мы испытали столько нежных и страстных моментов. Я скучала по этой прекрасной и мощной железяке! Всю дорогу моя улыбка не меркла, даже когда мы вдруг припарковались возле... аэродрома.

  Дела, что ли, тут какие-то у Романа? Спрашивать бесполезно, всё равно ведь не скажет ничего, конспиратор. А мне кажется, что меня скоро порвёт на куски от любопытства. Мужчина лишь загадочно улыбался и вёл меня дальше.

  Оказавшись на месте, я открыла рот, да так и осталась стоять.