Отец поневоле (СИ) - Данич Дина

— Тогда жду время и место.

— А что насчет Ржевцева?

— Есть у меня одна идея, — задумчиво произносит он, постукивая по столу все той же зубочисткой. — Но чтобы все провернуть, было бы хорошо, чтобы к жене твоей память вернулась. Иначе можно облажаться.

— И какой план? Стравить оружейных королей? — вообще я предполагаю наугад. Но судя по лицу Олега, попадаю в цель.

— Осмолов не такой отморозок, как его конкурент. И с ним можно договориться.

— То есть надо сдать информацию Ржевцева?

— И это тоже. Но еще… Есть люди, которые недовольны тем, что цены на поставки возросли в последнее время.

Логика понятна. Но вот на деле сомневаюсь, что все пройдет так гладко.

— И как это все провернуть?

— Не торопись, — качает головой Олег. — С наскока ничего не выйдет. Да и действовать нужно аккуратно. Теперь, когда ясно, кто замешан, особенно.

— То есть просто ждать? — раздраженно спрашиваю.

— Пока — да.

Мне, конечно же, такой расклад не нравится. Хочется обезопасить и Полину, и Платона. И чем скорее тем лушче.

— Я тебя понимаю, — неожиданно добавляет Полянский. — Семья — это святое. Но если поторопиться, можно не выгрести вовсе. Оружейный бизнес — опасная штука.

— Я тебя услышал, — все же соглашаюсь с его доводами. — А откуда у тебя такие познания?

Олег многозначительно усмехается.

— Профессия обязывает.

Я жду продолжения, но его нет. И только по взгляду мужика понимаю, что и не дождусь.

На этом встреча наша заканчивается, и я возвращаюсь в офис. Но, откровенно говоря, работать у меня выходит хреново. Все мысли о тех проблемах, которые нарисовались. Так что в итоге плюю и еду домой пораньше. Неосознанно тянусь к сыну и Полинке, зная, что рядом с ними смогу хоть немного расслабиться.

Но стоит мне только зайти в дом, как навстречу выбегает Поля — бледная, с потерянным выражением лица.

— Что-то с Платоном? — тут же спрашиваю первое, что приходит на ум.

— Нет, но…

— Но что?

Она бледнеет еще сильнее, а затем резко подходит ближе и прижимается так крепко, будто ищет у меня защиты.

Хотел расслабиться? Забудь.

Впервые с момента моего пробуждения в больнице утро я встречаю с улыбкой. Назара уже нет, но я не расстраиваюсь. Конечно, он уже уехал по делам, а я… Я бессовестно валяюсь в нашей постели, вспоминая то, что случилось ночью.

Настроение не просто хорошее, а отличное. Вскоре просыпается и Платоша. Его улыбка способна покорить любого. Даже строгий свекр тает, стоит только сыну посмотреть на него и беззубо улыбнуться.

Аврора, заметив мое состояние, лишь многозначительно хмыкает, но, к счастью, ничего не спрашивает. Иначе мне стало бы крайне неловко. Вообще меня не покидает ощущение, что атмосфера в доме неуловимо меняется.

— Кстати, Полин, на днях прилетают Ник с Евой, — говорит свекровь после обеда.

Я вопросительно смотрю на нее.

— Мои племянник и племянница.

— А они откуда?

— Сейчас живут в Европе. И есть у меня подозрение, что не просто так они вдруг решили нас навестить…

— Что-то случилось? — с тревогой спрашиваю у нее.

— Если только хорошее. Думаю, эти сорванцы втихаря поженились.

На этих словах я немножко зависаю. Они ведь родственники, если оба племянники Авроры. Или я что-то не так понимаю?

— Ой, Полин, там такая запутанная история, — усмехается женщина, заметив мое замешательство. — Они сводные. И при том неродные.

— Ясно, — медленно отвечаю, хотя на самом деле ничего неясно.

— Знаю, звучит непонятно, но поверь — там все прилично.

— Да-да, просто…

— Никас — сын Антония, брата Лео. К сожалению, он не справился с болезнью и ушел. А Ева — дочь Лауры, жены Антония. Ну, и вобщем, любовь у них, — разводит руками Аврора. — Настоящая. — Я киваю, а она между тем добавляет: — как у вас с Назаром.

Я смущенно отвожу взгляд и чувствую, что краснею.

— А что насчет моих родителей? — осторожно перевожу тему разговора. — Какие у вас с ними были отношения?

— Да нормальные. Никаких конфликтов или недовольств. Ты уже виделась с ними? После травмы.

— Нет. Я не уверена, что стоит.

— Почему?

— Наверное, надеюсь, что память вернется, и им не придется переживать еще и это.

Платон начинает капризничать, и я ухожу с ним в спальню, чтобы уложить сына поспать. И сама не замечаю, как засыпаю вместе с ним.

Вот только в этот раз пробуждение оказывается куда менее приятным. Потому что сон превращается в кошмар, который кажется настолько реалистичным, что просыпаюсь я в холодном поту.

Руки трясутся, а в голове все звучит холодный, равнодушный голос, подписавший приговор не только мне, но и моему сыну.

Я не знаю, что делать и куда бежать. Если это часть воспоминаний, то дела мои плохи. Тот липкий ужас, который я испытывала во сне, кажется настолько реальным, что меня до сих пор трясет, и чтобы взять себя в руки, требуется немало времени. Хорошо, что малыш все еще сладко спит, пока я схожу с ума от страха.

Первый порыв — бежать. Но куда? Да и выпустят ли меня с территории?

Вторая мысль — позвонить Назару. Но что если это все лишь кошмар, не имеющий ничего общего с реальностью?

В итоге я мечусь, не зная, что выбрать, пока мне не звонит Владимир.

— Привет, Полин. Как самочувствие?

— Здравствуй. Да все в порядке, — стараюсь, чтобы мой голос не дрожал. И, кажется, мне это даже удается. Пока Емельянов не переходит к делу…

— Это хорошо. Поль, в общем, новости у меня не очень радостные. Фамилия Ржевцев тебе о чем-то говорит?

— Нет, — уверенно отвечаю, а у самой пульс резко ускоряется. Не может быть! Значит, не просто сон..

— Жаль. В общем, ты и правда работала с опасными людьми. Так что и ты, и твой ребенок сейчас в опасности. Но я могу помочь. У меня они вас не тронут.

— Что?..

— Не тормози, Полин — терпеливо повторяет он. — Времени немного. Машина будет ждать вас у ворот.

— Но как же Назар…

— Думаю, сейчас куда важнее ваша безопасность. Разве нет?

Я нахожусь в таком раздрае, что на автомате соглашаюсь с ним. Меня трясет от мысли, что Платон может пострадать.

— Но как же… А что если меня не выпустят?

— Мои люди сделают так, что выпустят. Если ты согласна.

— Я?

— Да. Я же не силой тебя забираю. Только если ты сама хочешь обезопасить своего ребенка.

Я почти готова согласиться и озвучить это, но перед глазами всплывает взгляд Назара. А в ушах звучит его слова, его признание и…

— Я не могу, — тихо говорю, прикрыв глаза. — Спасибо тебе огромное, Володь. Я очень благодарна тебе. Правда, но…

— Но останешься с ним? — резко спрашивает он.

— Да… Платон и его сын. Я не могу его предать. Не могу…

— Ты готова рискнуть ребенком? — продолжает давить Емельянов. — Люди, от которых ты сбежала, не отпускают никого. Ржевцев очень опасен. Очень.

Его слова звучат, словно приговор. Именно в этот момент я понимаю, что у меня только один выход. Потому что эту фамилию я слышала во сне. И не один раз…

— Я поняла. Спасибо, что сообщил.

Заканчиваю разговор, отбрасываю мобильный и обессиленно опускаюсь на постель. Если верить Емельянову, то у меня на спине — мишень. Наверняка Назар будет пытаться сделать все, чтобы защитить меня. Да только… Черт… Видимо, поэтому я и оставила Платона бывшему мужу, а сама сбежала.

Чтобы защитить. Спрятать.

В ушах так и стучат слова — “люди, от которых ты сбежала, никого не отпускают”.

Никого…

Платон просыпается, и мне все же приходится переключиться с тяжелых мыслей, которые все-таки не уходят полностью. Даже Аврора замечает это, но я отговариваюсь общими фразами про головную боль. Не знаю как бы справлялась и дальше, но вижу в окно, как на территорию въезжает машина Назара. Вроде бы рано, но я выдыхаю с облегчением. Мне нужна всего минутка. Чуть-чуть побыть слабой, чтобы потом принять еще одно сложное решение.