Мишель Смарт - Слаще меда

– Мне нужны только ты и Лили. И ты права: жизнь на Сицилии не для тебя.

– Зато она – твоя! – Грейс поняла, что навсегда расстаться с островом не получится. – Нам многое надо обдумать. Ты слишком привязан к здешним местам и к своему бизнесу.

– Большая часть моих виноградников и оливковых рощ находится в Европе, – задумчиво проговорил Лука. – Франческо выкупит мою долю в казино и ночных клубах, и это даст мне возможность устроиться, где я захочу. Как Пепе.

– Но тут твой родной дом. А что будет с твоей мамой, если мы уедем навсегда? У нее сердце разорвется.

– Мама крепкая, как старое сицилийское вино.

Грейс хихикнула:

– Но она обожает Лили. Она тоже может поехать с нами.

Лука отстранился и посмотрел на нее с улыбкой:

– Ты действительно хочешь, чтобы мама ехала с нами?

– Я не нравлюсь Донателле, но она твоя мать и любит Лили.

– Ты ей нравишься, – возразил Лука. – Она всегда находила тебя замечательной, но с самого начала понимала, что ты не вынесешь всех ограничений и запретов. И оказалась права.

Грейс снова уткнулась головой ему в грудь, и радость, заполнившая ее, вытеснила остатки горечи.

– Мы найдем решение, – пообещал он, гладя ее по волосам. – Пока мы вместе и пока мы будем делиться друг с другом самым важным, решение обязательно придет.

– Кстати, я сумела на две минутки ускользнуть от твоих горилл и купила новый незапрограммированный телефон.

Лука со смехом потерся подбородком о ее волосы.

– Почему-то я не удивлен.

Она, смеясь, спрятала лицо на его груди и уловила запах алкоголя.

– Ты пил?

– Я всю ночь сидел в твоей студии и прикончил бутылку шотландского виски. Я хотел забыться. Или просто оттягивал неизбежное.

– Поверить не могу, что ты был готов отпустить меня.

– А я не могу поверить, что вел себя как подонок, принуждая тебя оставаться в поместье. Тем не менее ты даешь мне еще один шанс. Клянусь, тебе не придется об этом жалеть.

– Если ты пообещаешь не иметь никаких дел с Франческо Кальветти.

– Не вини во всем Франческо. У меня есть собственная голова на плечах. Обещаю тебе, что с этого момента мой бизнес будет законным во всех смыслах.

– Это хорошо. И еще поклянись, что отныне между нами не будет секретов.

– Не будет.

Грейс потерлась носом о его шею и ощутила слабый запах – на этот раз нового одеколона.

– Почему ты поменял одеколон? Тебе его подарила твоя новая женщина?

Лука расхохотался:

– Не было никакой женщины. Запах прежнего одеколона напоминал мне о тебе, и я тосковал.

– Поклянись, что никогда, никогда, никогда не заведешь любовницу.

– Пока я жив, Грейс, для меня существует только одна женщина – ты.

– Отлично! Но учти: если другая женщина все же появится, то, Богом клянусь, я вырву у тебя сердце.

– Мое сердце можно вырвать только для того, чтобы я перестал любить тебя. – Лука нагнулся и прикоснулся губами к ее губам. – Я всегда любил тебя, даже когда ты выстрелила в меня.

Грейс неуверенно засмеялась:

– И я всегда любила тебя, даже когда ненавидела.

– С ненавистью покончено.

И Лука поцеловал ее так нежно и сладостно, что последние сомнения, еще остававшиеся в душе молодой женщины, развеялись.

Друзья и родственники съехались на праздник. Члены семейства Мастранджело – тетушки, дяди и множество кузенов – по численности многократно превосходили горстку людей, прилетевших из Лондона. Утром в церкви, где венчались Лука и Грейс, крестили Лили Элизабет Мастранджело. Все собравшиеся единодушно согласились, что она – самое красивое дитя на свете.

Донателла с бокалом красного вина подошла к невестке.

– Тетя Каролина похитила Лили, – сказала она.

Грейс еще не приходилось видеть свекровь такой оживленной.

– Я не видела Лили с тех пор, как мы вернулись из церкви, – засмеялась Грейс. – Все гости заняты игрой «Дай подержать малышку».

– Я буду грустить по ней, – печально улыбнулась Донателла.

– Еще не поздно поехать с нами.

– Спасибо за приглашение. Но мой дом на Сицилии.

– И все-таки Рим не на другом конце света. Вы сможете приезжать, когда захотите, а мы в свою очередь будем часто наведываться сюда.

Они с Лукой нашли великолепное решение – шесть месяцев жить на Сицилии, а другие шесть в Риме. Их обоих это устраивало. Полгода под бдительной охраной и полгода полной свободы. Прекрасный компромисс. В Риме маленькое семейство ждал новый дом, и Грейс не терпелось приступить к его оформлению.

В гостиной она увидела Кару и Пепе. Они что-то горячо обсуждали. Грейс успела о многом переговорить с подругой, однако Кара упорно не желала объяснять, каким образом Пепе добрался до ее телефона.

Вернулся Лука, который показывал двум дядюшкам винный погреб. Грейс отвела его в сторонку:

– Ты не в курсе, что происходит между этими двумя?

Он пожал плечами:

– Пепе не откровенничает со мной.

Будучи крестными Лили, Пепе и Кара были вынуждены во время крестин стоять рядом. И Грейс заметила, что Кара избегает смотреть на него. А теперь у ее доброй и мягкой подруги был такой вид, словно она хотела вцепиться в горло младшему брату Луки.

– Пусть они сами во всем разберутся, – посоветовал Лука, обняв жену за талию, и уткнулся подбородком в ее волосы. – Прежде чем мы решим сбежать, нам следует пообщаться с гостями.

Грейс догадалась, что у него на уме.

– Я сегодня очень устала, – солгала она с самым невинным видом, прижимаясь к нему бедром. – Мне необходимо лечь пораньше.

– Поскольку завтра мы уезжаем, я попрошу маму понянчиться напоследок с Лили.

– Отличная мысль! Ведь ей долго не придется вскакивать ночью от плача малышки.

– Мы просто осчастливим ее.

– До невозможности, – согласилась Грейс, и при мысли о том, что сулит ей ночь, кровь женщины забурлила, словно шампанское.