Итого или грозовые облака (СИ) - Лазарева Элеонора

Натка осталась дежурить и сменить ее должен Витек. Она сидела у костра и думала, как так складываются ее походы, которые не минует неприятность, если так можно обозвать ситуацию. Она знала, что пожары случаются в тайге, что иногда выгорают даже тысячи квадратных километров, но чтобы сейчас, когда она в партии, когда уже готова выйти из похода, все же ее догоняет беда, как бы показывая, что ей не место в такой работе.

— Или это уже мои тараканы зашевелились, — усмехалась она своим мыслям, — а может и правда. Ведь удивлялся же Иван Николаевич, да и другие тоже, что попали в такую переделку в первый раз.

Она тяжело вздохнула и начала вспоминать только хорошее, что было связано с тайгой: ребят той первой группы, их смех и песни у костра. В этот поход она не брала гитару и вообще мало играла, просто не могла взять ее в руки, все напоминало Юрия. Он иногда просил ее, там в Москве, сыграть что- нибудь. Она пела романсы и баллады, а он внимательно слушал, положив подбородок на согнутые колени и прикрыв глаза.

— Обожаю, когда ты поешь, — говорил он тогда, — Голос под гитару завораживает. Чувствуется твоя душа, и она говорит о любви.

А потом целовал так сладко, что голова шла кругом.

Натка вздохнула и подкинула ветку в огонь.

Утром ее толкнула в плечо Валюша.

— Вставай, готов завтрак.

Натка открыла глаза, зевнула и потянулась. Присев, огляделась — все уже были на ногах. Заметив теплый взгляд Иваныча, она кивнула ему и встала. Убежала к реке умыться и вернулась к уже завтракавшим членам партии. Все негромко переговаривались по поводу строительства и слушали советы Иваныча. Выпив по кружке крепкого чаю, мужчины поднялись и пошли в лес, определяясь с работой, а женщины собрали посуду и пошли к реке. Потом выгрузили мешки и свои и остальных, подсчитать оставшуюся еду и разобрать образцы, которые нуждались в пересмотре. Они были записаны, и выброшены, чтобы не утяжелять плот. Все тщательно упаковано в целлофановые пакеты, чтобы не промокли в случае попадания в воду.

В лесу раздавались мужские голоса, стук топоров и шорох падающих стволов деревьев. К обеду, половину плота, как сказал Иваныч, было выволочено на берег, вторую половину хотели срубить до темноты. Отдохнув, они вновь приступили к работе. Натка решила пострелять какую живность к ужину. С ней увязалась и Валюха. Пройдя немного в чащу, они наткнулись на малинник и принялись лакомиться, пересмеиваясь. Вдруг послышался громкий хруст кустарника и визг Валентины. Она продиралась сквозь густые и колкие заросли с выпученными от ужаса глазами.

— Стой! — закричала Натка, — Что случилось?

— Медведь! — кричала та, запутавшись в малиннике.

Натка обернулась, вскинув карабин. На нее смотрели глаза, маленькие злые глаза таежного хозяина. Она отклонила ружье и подняла с ним вверх руки.

— Я не причиню тебе зла, — проговорила она тихо, — уходи, хозяин.

Тот смотрел на нее и не сходил с места. Они смотрели, изучающее, друг на друга. Натка замерла и не сводила с него глаз. Потом медведь как-то смешно фыркнул и потопал в сторону. Еще долго звук его хода слышали испуганные девушки. Облегченно вздохнув, быстро побежали обратно.

— Нечего сейчас шляться по лесу, — отругал их Иваныч, услышав рассказ про медведя, — Хорошо, что его гнал пожар, а могли напороться и на шатуна одиночку. И не дай Боже, что тот уже успел полакомиться человечиной. Тогда будет преследовать долго. Теперь надо быть втрое осторожными. Пока не уйдем с этого места, не отлучаться никому. Если до ветру, то рядом в кусты. И предупреждать об этом дежурного. Понятно?

Все кивали, ошарашенные рассказом девушек и еще интенсивнее строили плот. Уже к ужину он был у воды на берегу. Оставалось только его спустить, и они могли уже не бояться пожара, дым которого мог и приблизиться, если поменяется ветер. Натка, слазив еще раз на высокую сосну, сказала, что дым все еще клубится и уже не так далеко от их стоянки. А пока все готовились ко сну. Утром будет новая ступень их похода — путешествия по реке.

Плот скатывали все вместе, подложив под бревна обрубки от стволов. Столкнув, он ушел полностью в воду, потом слегка всплыл и закачался на волнах. На него аккуратно залез Иваныч, потом и все остальные, погрузив еще и мешки. Плот притоп и потом выровнялся. Мужчины, вооруженные длинными слегами, оттолкнулись от берега и влились в поток реки. Она была достаточна широка, и ее течение довольно быстрое. А пока все приноравливались к экстремальному плаванью — устраивались поудобнее на своих мешках, уже подмокших от воды, заливавших плот, при каждом переступе мужчин.

Так они плыли два часа. Река сужалась, берега поднимались, течение убыстрялось.

— Нет ли там порогов? — закричал начальник Иванычу.

— Не знаю, — откликнулся тот, — Я же не плаваю по реке, я хожу лесом. Что будет дальше, посмотрим, но всем приготовиться. Надо разобрать мешки. И если вдруг пороги, быть готовым к неожиданностям. Если что, грести к берегу.

И он оказался прав — вскоре, за поворотом, река делала изгиб и неслась уже быстрее паровоза, перекатываясь через высокие камни. Нарастал такой грохот, будто тысячи барабанов били вместе.

— Гребите к берегу! — прокричал Иваныч, и мужчины налегли на слеги, пытаясь оттолкнуться от дна и упираясь в бревна плота ногами.

Женщины присели в воду и вцепились в веревки. Несмотря на потуги мужчин, они не могли удержать плот в таком потоке: сначала сломалась одна слега за ней другая, третью вырвала вода, и вот уже плот не повиновался рукам людей. Он то уходил под воду, то крутился на его волнах, задевая валуны, торчащие на поверхности. Люди сжались в одну кучку, цепляясь за мокрые веревки, и друг за друга. При очередном ударе, плот рассыпался и все окунулись в воду. Река несла уже не целое плавсредство, а его останки. Головы людей то показывались на ее поверхности, то пропадали, уходя в глубину. Так они пронеслись почти до нового поворота реки и уже за ним, разлившись в стороны, вода текла потише, и вскоре вовсе перешла в плавное течение. На берег гребли все, кто смог выплыть и остаться в живых. Это были Натка с Иванычем, потом подгребли начальник с Валюшей и Витьком, и уже подальше пристали к берегу Вован с Нюрой. Не было только Валерия Панкратовича, или просто Панкратыча, как запросто звали этого веселого жизнерадостного мужчину и Алексея, молодого геолога, имевшего в области семью: жену и двоих детей.

Выдохнув и осмотревшись, мужчины двинулись по берегу поискать их, а женщины развели костерок и растянули на берегу мокрую одежду из мешков, которые сохранились лишь у Натки и Иваныча. Все остальные сбросили их, при погружении, как лишнюю тяжесть. Утонули не все образцы пород и планшеты с изысканиями и маршрутами путей прохождения группы, некоторые остались в мешке Натки, а также пистолет у Ивана Николаевича и радиотелефон, которые висели у него на поясе, но они промокли и, возможно, не работали. Необходимо было просушить и пробовать. Это отложили, а пока надо искать своих.

Мужчины вернулись понурые и расстроенные — в получасе ходьбы никого не обнаружили. Где эти двое — неизвестно. Посчитали, что те могут быть живы, и они пройдут дальше в их поисках. Женщины помогли обсушиться, накормили, из оставшихся продуктов, поели сами и переоделись. Через час все тронулись в путь — надо идти вперед и искать пропавших.

— Идите сюда, — вдруг закричал Витек, спустившись к кромке реки, когда они уже осматривали место ночевки, — По-моему, это наш Панкратыч и Алексей.

Все бросились на его зов. Нюра с Вованом перевернули тела, и женщина приложила пальцы к шее одного и затем другого. Потом подняла виноватый взгляд и покачала головой. Они были мертвы. Оба. Рассмотрев более детально, она сделала вывод, что был смертельный удар в висок у Алексея и утопление Панкратыча. Видимо тот пытался спасти парня, но не смог и они утонули вместе. Вода вынесла их на берег уже мертвыми.

Все стояли над телами своих товарищей, растерянные и испуганные. Они не знали, что делать.