Подари мне меня (СИ) - Анишкина Зоя

— Я не доверяю Филатову, не доверяю даже собственному отцу. Он никогда не был до конца откровенен со мной. Но я знаю, что между ними и Вознесенским есть неоконченное дело. Может, он и любит вас как дочь, но отомстить он явно хочет больше.

Он посмотрел на меня, беззвучно прося разрешения продолжить. Я кивнула.

— Вся эта история с ЭКО, вашим мужем, разводом… Все это завязано на вашем отце и его деньгах. Ваш муж должен, причем должен крупно и очень опасным людям. Они не посмотрят на вашу фамилию и, если надо, придут за деньгами к тому, кто заплатит.

— А заплатить может мой отец, верно? И надавить на него можно через меня.

— Да.

Я глубоко вздохнула, но меня не отпускала мысль, что я что-то упускаю. ЭКО. Беременность. Я прошептала скорее себе, чем Артему:

— Но мой отец меня не любит, он относится ко мне как к неудавшейся инвестиции. Ему нужен наследник. И этот наследник — явно не мой муж. Ему нужен внук, верно же?

Артем смотрел на меня прямо. Возможно, этого всего лишь догадка. Но что-то подсказывало, что мой родитель раскошелился бы за меня в одном случае — в случае беременности и вероятности рождения «нормального» наследника империи.

Я передернула плечами. Мерзко. Действительно мерзко.

— И что дальше?

— Я пока не знаю. Трофимов может сколько угодно корчить из себя ублюдка, но он не такой. — Артем смотрел мне в глаза, пытаясь вложить в свой голос максимум веры. — Я ошибался в нем. Сегодня он не продал вас, не поддался Филатову. Надеюсь, мой отец не наделает глупостей.

Впервые за вечер на душе потеплело. Я боролась с желанием взять телефон и прочитать сообщение. Внутри расцвела надежда. Но я тут же заставила спуститься себя с небес на землю.

Надежда на что? Что он влюбился в меня за эти несколько дней? Что он все бросит и станет стеной за меня? Что упадет на колено и поклянется в вечной верности? Или что заберет слова про «просто дать друг другу нужное» назад?

Рука, державшая телефон, разжалась. Нет. Никому не стану верить.

— Слышать ничего не хочу про Максима. И видеть его не хочу! Кстати, — в голову пришла внезапная мысль, — а как же Маша? Она каким образом тут очутилась, зачем она крестному?

Артем усмехнулся:

— У Маши свои дела, но она нужна Филатову для того, чтобы держать безопасника Трофимова на коротком поводке. В подробности я не вдавался. Думаю, она сама расскажет вам, когда будет готова.

Я вздохнула с облегчением. Хоть это хорошая новость.

— Тогда повторю свой вопрос: и что дальше?

Дальше он взял наши опустевшие чашки, сполоснул их в раковине и поставил в сушилку.

— Дальше ждем следующего хода одного из игроков. Пока я не в силах влиять на то, что происходит. Очень жаль, что это касается вас.

— А мы разве не можем все исправить? Возможно, я смогу закрыть долги мужа — крестный же сказал, что отсудил у него кучу денег. Я не понимаю, почему из-за каких-то нескольких миллионов тут целую криминальную драму разыгрывают.

Артем уставился в огромное окно на ночной город.

— Мирослава Илларионовна, там не просто долги. Он держит так называемый общак. Это несколько капиталов очень влиятельных людей. Вместе с процентами это не просто огромные деньги, это как ВВП маленького государства. — Его голос стал тише. — Я не знаю, как ваш муж-идиот в это ввязался. Но поверьте мне, даже если заставят платить вашего отца, он выйдет из это ситуации голым. Буквально! И хорошо еще, если с обеими почками.

Я удивленно смотрела на него. В моей голове, особенно с учетом профессии, с трудом укладывалось это. Какой такой общак? Какие такие капиталы?

— Артем, это похоже на третьесортную историю из девяностых. Мы же живем в другое время! О чем ты?

Я правда не понимала. Но он лишь покачал головой:

— Если с этими деньгами хоть что-то случится, то у нас с вами будет только один выход. Нам вместе с Машей и Кириллом придется исчезнуть. Бросить здесь все. Это единственный вариант, но я очень надеюсь, что до него не дойдет.

Он смотрел на меня, и впервые за много лет, мне стало по-настоящему страшно.

— Главное, чтобы Филатов с моим отцом не наделали глупостей, а Трофимов довел начатое до конца.

Утро не принесло былых эмоций. Все тело было разбито и ныло. Голова гудела так, словно по ней били в набат. Будильник звенел несколько минут, прежде чем я его выключила.

С трудом поднявшись, я кое-как доплелась до ванны. Из зеркала на меня смотрело нечто с отекшими, красными, заплаканными глазами и спутанными волосами.

Учитывая то, что спала я всего пару часов, все это было нормально. Хоть и трудозатратно.

Ночью Артем объяснил мне, что теперь Маша с Кириллом идут ко мне своеобразным прицепом и разбираться, кто они и откуда, никто не станет. А значит, я обязана предупредить девушку об опасности.

Откладывать это не стоит, поэтому я привела себя в более-менее приличный вид и отправилась на кухню. Меня снова сразил запах сырников.

Тетя Ира. Я не представляла, как вести себя с ней. Поэтому просто молча проследовала к столу с огромной тарелкой сырников. К слову, Маша уже сидела за этим же столом и с аппетитом уминала завтрак.

С радостью я отметила, что к ней возвращается ее бойкость. Непривычно было видеть ее замученной и подавленной. Если бы не синяки, то и вовсе можно было подумать, что жизнь ее балует.

Тетя Ира повернулась ко мне и как ни в чем не бывало защебетала:

— Ну вот и еще одна полуночница пожаловала! Небось сейчас пару сырников в рот кинешь — и на работу? Вот, держи. — передо мной возник стеклянный контейнер. — Возьмешь с собой. Хоть перекусишь в обед, а то я тебя знаю…

Я смотрела на нее подозрительно. Может, и она не та, за кого я ее принимаю?

— Вы не можете меня знать. Мы восемнадцать лет не общались.

Маша поперхнулась и вопросительно уставилась на меня. Но сестру моей мамы такое сухое обращение ничуть не смутило:

— Знаю, солнышко, знаю. Во-первых, ты больше похожа на свою мать, чем думаешь, — на секунду ее взор затуманился воспоминаниями. — А во-вторых, я получала о тебе едва ли не больше сведений, чем Толик. И исследовала эту информацию очень пристально.

Она как ни в чем не бывало продолжила жарить сырники. И если бы моя голова не гудела, возможно, я бы с ней поспорила. А пока желания такого не было.

Мне нужно было думать о другом.

— Маш, можно тебя на пару слов?

Она кивнула. и я поманила ее в другую комнату. Вместе мы вошли в ту самую детскую, где сидел маленький мальчик и играл с моими подарками. Эта картина меня умилила, и я на секунду застыла.

— Ой, Мира, прости, ничего же страшного? Мне тетя Ира сказала, что он может взять эти игрушки.

Девушка кусала пухлые губы. Но я была только рада. Единственное… Я смотрела на мальчика, и мое сердце сжималось. Еще не скоро я смогу стать мамой. Теперь нет никакого желания подпускать к себе кого-либо.

Да и сердце мое все еще норовит выскочить при мысли о Максиме… Но не факт, что у нас есть шанс на что-то большее, чем секс.

Я отогнала все это подальше от себя. Сейчас не время забивать голову глупыми мечтами и желаниями.

— Маш, мне очень жаль, но сейчас тебе нельзя будет покидать эту квартиру без охраны. — Маша настороженно вздернула подбородок. — У меня есть некоторые сложности, и, пока они не разрешатся, ты и Кирилл находитесь в опасности.

Немного помолчав, я продолжила:

— Это из-за меня. Но изменить это сейчас нельзя. Кроме того, если все будет совсем тяжко, нам всем придется исчезнуть на какое-то время.

Закончив, я посмотрела на Машу. Та же внимательно изучала ковер на полу у ног ребенка. Кирилл играл с железной дорогой, запуская поезда.

— В общем, с моей везучестью пойду-ка я вещи соберу. На всякий!

Маша подмигнула мне и улыбнулась. Вышло зловеще, учитывая ссадины на губе и кровоподтеки. Но у меня от ее слов немного отлегло от сердца. Фух.

— Ты похожа на мокрого гремлина. Бадягой хоть бы намазалась!