Беби - бум для босса (СИ) - Максимовская Инга

- Глеб хороший. И имя у него вкусное как хлебушек. Глебушка, хлебушка. И то что он хороший, это я не про зайца сейчас говорю. Мама сказала, что он меня...

-Так, все, разболтались,- перебивает дочь Катя, - Соня, пора спать.

Малышка уходит, утаскивая за собой и плюшевого косого, и я слышу, как она полощет рот в ванной готовясь ко сну. Соня сейчас здорова. Но я все равно боюсь, что болезнь может вернуться. Катиной зарплаты нам сейчас хватает на житье – бытье. Золотовские деньги я хотела вернуть, но Машка и Катерина так на меня набросились, услышав о моих планах, что я дала «заднюю» приняв их аргументы. Мне потребуется очень много всего: коляски, кроватки, памперсы. В конце концов, я заработала честно ту сумму, что сейчас лежит на моем счету в банке. Да и подушку безопасности надо иметь, вдруг Соня... Нет, этого не будет никогда. Мы справимся.

- Ты бы прислушалась к Сонечке,- хмурится Катюша, - дети чувствуют людей. Насть, ты не думала, что Глеба тупо могли подставить. Эта его Ольга, та еще штучка. Он тебя ведь любит, видно же.

- А что это ты его так защищаешь? Его нет уже два месяца,- ухмыляюсь я,- слишком быстро его любовь испарилась на морозе. Не лезь мне в душу. Я все видела. И вообще...Отстаньте от меня все. Он звонил мне сегодня, и я сказала , что наши дети шевелятся. А он промолчал. Просто, никак не отреагировал, понимаешь? У него есть о ком заботиться. И наверное он сидит вечерами, кладет руку на живот своей снежной королевы. И мы ему фиолетовы. Он обычный мерзавец, который просто воспользовался моим идиотизмом, а не благородный рыцарь Айвенго.

Я уже кричу, чувствуя приближение истерики. Кричу и сама понимаю, Катя то ни в чем не виновата. Она молчит, жалость в ее взгляде еще больше меня раздражает.

- Ты дура,- вдруг, совершенно спокойно говорит моя сестра.- Круглая идиотка. Мужик наверное, просто от неожиданности онемел, когда ты снизошла до разговора. Ты ж ему даже времени не дала осмыслить. Наверное сразу отключилась. И Соня права, Глеб хороший. Это он оплатил ее лечение, оказывается. Оплатил, потому что счел нужным помочь женщине, попавшей в беду. Просто пожалел бабу,которая ради спасения племянницы пошла на такой серьезный шаг, как суррогатное материнство. Он же не знал, что ею окажешься ты, так что обвинить его в коварстве ты не сможешь. Золотов нормальный, сильный мужик. Да, слегка глуповат, но это присуще самцам даже в дикой природе. А ты строишь из себя оскорбленную благодетель, не позволяя ему даже попытаться оправдаться.

- Ты, ты, ты,- я задыхаюсь от навалившегося на меня чувства собственного идиотизма и слепоты. – Когда ты мне все это собиралась рассказать?

- Я пообещала Глебу, что буду молчать,- нехотя отвечает Катя,- но видя, что моя сестра идиотка, не смогла. Насть, Золтов с ума по тебе сходит. Поговори с ним, а потом решишь, как жить дальше.

- Работаешь, я так понимаю ты тоже у него, предательница? – хмыкаю, сузив глаза. Катя молчит, а молчание, как известно, знак согласия. И Машка... Эх вы, предательницы. А я то думаю, что это Кошкина за мной везде таскается. Думала она просто обо мне печется, а эта иуда просто шпик – надзиратель. Цербер.

- Хватит строить из себя жертву,- а устало вздыхает Катюшка. Сожалеет наверное, что провалила миссию. Фиговый из нее шпион. Я медленно поднимаюсь с кресла, стараясь выглядеть гордо и оскорбленно, но смещенный центр тяжести играет со мной злую шутку. Я похожа сейчас не на вдовствующую королеву, а на перекормленного кита, пытающегося проплыть под мостом.

Телефон нахожу быстро. Набираю заветные цифры. Один гудок, второй.

- Алло,- голос у Глеба уставший.

- Здравствуй,- лепечу я. Интересно, куда это делся мой боевой настрой? Я то хотела разнести в пух и прах этого нахального гада, влезшего под кожу всем моим близким, как змей, а теперь выгляжу абсолютной дурой, шамкающей губами.

- Настя. Рыжуха? Ты мне звонишь? Что – то случилось? С детьми?

Вот уж не думала, что я настолько страшная, что могу напугать огромного мужика одним своим звонком. От этой мысли смешно. Настроение у меня меняется, как весенний день. Маленькие кукловоды в моем животе, филигранно дергают за ниточки свою бестолковую мать

- Я еду,- орет он в трубку. Надо же, дурак какой. Нет. Это я дура. Катя права, нам надо поговорить.

- Он едет,- шепчу я, положив руку на живот, который тут же отдается серией легких толчков. – Папа ваш едет.

- Господи, свершилось,- мелко крестится Катька, вернувшаяся в комнату. – Пойду чай приготовлю.да блинов напеку, что ли. Раньше чем через час Глеб вряд ли явится. Есть время. И приведи себя в порядок, выглядишь как растыка.

- А блины с медом будут или со сгущенкой? – интересуюсь, чувствуя, что снова голодна. Я не знаю, как переживу этот час. Прислушиваюсь к шагам в коридоре, звуку лифта, как к райской музыке. Я жду. А ждать и догонять, как известно хуже всего.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Если только это тебя сейчас волнует, то с чем хочешь,- смеется моя сестра и уносится в кухню, из которой спустя десять минут несется умопомрачительный аромат свежих налистников.

И не стоит меня упрекать, что я так быстро сдалась. Мои бастионы пали не до конца. Но, моя мудрая сестра права. Я не дала Золотову шанса.

Глеб.

- Может вместе пойдем на УЗИ? – летит в мой ошарашенный мозг тихий голос Настены. После двух месяцев сумасшествия, вот так вот просто. Черт с ним с Серегой, я ждал его новостей дольше. Ничего не будет если сегодня он не дождется моего посещения. И апельсины мои ему, скорее всего, никуда не уперлись.

- Еду,- ору я в трубку, и разворачиваюсь прямо посреди дороги, не обращая внимания на мат и недовольные гудки клаксона, летящие снеаружи. Надо лететь к моей Насте, пока она не передумала.

Что нужно, чтобы явиться на порог к девушке своей мечты? Торт, конфеты, цветы. А беременным все это можно? Может лучше банку соленых огурцов и сотню батончиков «натс»? Или вонючий соленый арбуз? Черт, я отвратительный будущий отец, и еще более гадкий жених. Или не жених, я совсем запутался. Вывеску «Цветы» слава богу не просмотрел. Она горит ярким неоном на фронтоне огромного торгового центра. Наверное, для таких же придурков, как я, которые спешат к своим любимым женщинам, замаливать грехи. Цветы все девочки любят. Только вот моя Рыжуха вряд ли очаруется холодными розами, а вот яркие оранжевые герберы в самый раз. Они похожи на нее – такие же прекрасные, нежные и искристые. Черт, при мысли об искрах «зверь» напоминает о себе весьма настойчиво. «Уймись. Нам пока нельзя» - приказываю мысленно.

- На улицу, в самый угол парковки, - приказывает охранник. Сегодня у меня нет настроения сгибать работягу в бараний рог, за неуважительное отношение к моей персоне. – У нас фестиваль сегодня. Простите, все места на подземном паркинге для участников.

Парень улыбается, и мой гнев тут же утихает, как не успевшая зародиться буря. В конце концов это его работа. Ноги тут же промокают в раскисшем снегу. Но это такая мелочь.

Я не сразу нахожу искомый магазин. Он скрыт на самом нижнем этаже. Там. Где Макар телят не пас, как говорил мой отец. Гербер нет, и черноглазый продавец, бывший житель солнечного юга принимается нахваливать мне свой товар, который, положа руку на сердце полное фуфло.

- Привезут твои герберы через час, дорогой. Погуляй маленько,- улыбается дядька, показывая ряд золотых зубов.

Некогда мне гулять, но явиться к Рыжей с пустыми руками неправильно. Тем более, что я видел детский магазин этажом выше. Покупать малышне что – то заранее – плохая примета. Меня в это просветила секретарша, когда увидела, что я рассматриваю сайты с детскими причиндалами. Хорошо, что остановила, а то бы я скупил все.

Пахнет кофе, и я как зомби иду на чарующий аромат.

- Глеб Егорович Золотов?

Протокольное обращение, выплюнутое мне в спину, заставляет замереть на месте.